Сергей Лукьяненко - Фантастика 2000

• Название: Фантастика 2000
• Автор: Сергей Лукьяненко
• Жанр: Научная Фантастика

Кир Булычев и Эдуард Геворкян! Сергей Лукьяненко и Владимир Васильев!

И многие, многие другие — писатели уже известные и писатели-дебютанты — предлагают вашему вниманию повести и рассказы.

Космические приключения и альтернативная история, изысканные литературные игры и искрометный юмор — этот сборник так же многогранен, как и сама фантастика!

«Танцы на снегу» Сергея Лукьяненко, «Путешествие к Северному пределу» Эдуарда Геворкяна, «Проснуться на Селентине» Владимира Васильева — вы еще не читали эти произведения? Прочтите!

---

Она выглянула из дупла. Солнышко ярко светило в прозрачной голубизне. Она улыбнулась, расправила крылышки и — впервые в своей жизни — полетела. Она сразу, только появившись на свет, поняла, что рождена для счастья. Для счастья и любви. Все, что касалось труда, добывания пищи, прочей рутины, — все это выпало на долю гусеницы. А ее, бабочки, задача — порхать, любить и продолжать род.

Радуясь каждому вдоху, каждому мигу бытия, она направилась туда, где, как ей подсказывало чутье, чище воздух, слаще благоухание цветов, гуще трава — за город.

А в городе в это время происходило черт знает что. События, которые совершились там в этот день, уж очень не вписывались в его (города) официальную историю, а потому, отраженные в тех или иных разрозненных свидетельствах, так и не были никем собраны воедино, не были трактованы, как явления одного порядка. Да и то, трудно было заметить связь между всеми нижеследующими фактами, если не знать главного: инициаторами их всех явились одни и те же персонажи.

Началось с окраины. Сразу на въезде в город располагается местный зверинец. Там-то и случилась первая нелепость дня: прямо на глазах оторопевших зрителей из обезьяны произошел человек. Далее странные явления наблюдались все ближе и ближе к центру, как-то: — из районного отделения вывалило человек тридцать работников милиции и принялось приставать к перепуганным прохожим с просьбами их поберечь; — с близлежащего завода металлоконструкций высыпали все имевшие там место пролетарии, обмотанные изготовлявшимися на этом предприятии цепями, и принялись усердно эти цепи терять; — все триста работников облсовпрофа, находясь в данный момент на обеде в столовой, одновременно поперхнулись и прекратили есть, вспомнив, что они сегодня, да и вообще давно уже, не работали…

— К обкому! — скомандовал карлик.

В тот момент, когда Федина «семерка» добралась до центральной площади и подъехала к самому солидному в городе зданию из бетона и стекла, почти все его обитатели уже выстроились в очередь перед дверьми отдела кадров, зажав в руках бумажки примерно одинакового содержания: «Прошу уволить меня по собственному желанию в связи с полной ненадобностью и желанием начать перестройку с себя».

А в следующий момент, когда Марксик, Гомик и до смерти перетрусивший Федя, поднявшись по массивным ступеням, миновали стеклянные врата сего важного учреждения, памятник вождя пролетариата в его борьбе с человечеством, возвышающийся в центре площади, сделал шаг — от великого до смешного — и, рухнув с постамента, разлетелся на мельчайшие кусочки.

Человек в толстых роговых очках, не тронутый всеобщим психозом и не имеющий даже понятия о нем, вздрогнул, встал из-за стола и приблизился к окну. Но в полной мере осознать значимость происшедшего не успел, так как звук открываемой двери кабинета заставил его обернуться. На пороге стояла странная, если не сказать, невероятная троица.

— Вы — главный секретарь? — пискляво просипел Марксик.

— Первый, — поправил Первый.

— Прима, — нараспев присовокупил гномик.

— Вы кто такие? — опомнился Первый. — Выйдите из кабинета немедленно.

Троица не шелохнулась.

— Я сейчас милиционера вызову, — перешел он на фальцет и потянулся к телефону. Но тут Гномик, прищурившись, внимательно посмотрел на аппарат, и тот, вспыхнув голубым огнем, превратился в черный комок сплавившейся пластмассы. Первый отпрянул от стола и, схватив с него папку с золотым тиснением «На подпись», побежал было к двери, но тут случилось невероятное: его шкаф с полными собраниями сочинений классиков — такой, казалось бы, родной, — качнувшись, высунул из-под себя ножку, выросшую до полуметра, и надставил ее Первому.

Первый, запнувшись, упал, но ухитрился резво вскочить и, не выпуская из рук папку, снова попытался бежать. Внезапно, вспыхнув тем же голубым и холодным, что и телефон, огнем, с белоснежной рубашки, оставив только угольный след, исчезли подтяжки, сгорели и пуговицы на брюках. Последние, естественно, спали, и Первый, запутавшись в материи, снова, но на этот раз грузно, рухнул на гкш. Бумаги из папки веером рассыпались по паркету.

Карлик спокойно сказал: — Запишите. Не забыть чтобы. Наказ. Приказ.

Первый, стоя на четвереньках, поспешно дотянулся до стола, схватил «Паркер» и приготовился писать на обороте какогото документа, бормоча: «Если народ требует, то завсегда, завсегда.

Народ, он завсегда требует…» — Пиши. Кардиоцентр. Майя Дашевская. Квартира в течение месяца. Не будет, пеняй на себя.

— Если народу квартира нужна, — бормотал Первый, вновь и вновь с ужасом поглядывая на высовывающуюся из под шкафа нелепую ножку, — так мы ее завсегда…

Но его уже не слушали. Троица вышла. Первый выждал с полминуты, потом осторожно высунул голову в коридор. Никого. Придерживая штаны, он кинулся в соседний кабинет, схватил телефон и, набирая номер милиции, глянул в окно.

Вокруг обломков памятника собралась толпа. Его ужасные посетители садились в ноль-седьмые «жигули» серого цвета. Он успел прочесть номер машины и тут же продиктовал его дежурному отделения.

…Чего Федя не ожидал, так это столь безудержного веселья, которое разразилось в его машине. Тролли, обнявшись, смотрели друг другу в глаза и смеялись, смеялись на разные голоса.

Федя ведь не знал, что его поработители — лилипуты — телепатически обмениваются впечатлениями от удачного денька.

Вечерело. Уже вблизи окраины на хвост Фединой «семерке» сели гаишники (якобы).

— Поднажми, — хором сказали Марксик и Гомик. И Федя поднажал. А когда они сказали: «Стоп», — он остановился. Они вышли в том самом месте обочины дороги, где и были Федей подобраны.

— Спасибо, — сказали они ему и, похожие на двух пингвинов, двинулись вперед.

Но не пингвинов, а двух бегущих вдоль дороги здоровенных черепах увидели милиционеры, выскочив из своей машины. Как же так, ведь только что на этом самом месте они видели две приземистые человеческие фигуры?…

Федя Пчелкин страшно боялся, что его заберут, но машина гаишников (якобы) почему-то промчалась мимо него, как бы его и не заметив. Федя достал из бардачка «Кэмэл», сунул сигарету в рот, полез в карман за спичками и обнаружил там стандартно заклеенную пачку сотенных банкнот. Это была скромная плата за работу проводником. Денег было много, но не очень — десять тысяч. Зато позже Федя обнаружил, что деньги эти имеют магические свойства. Они были неразменными, если Федя покупал на них что-то необходимое — еду, одежду или делая на эти деньги подарок кому-то, то в этом случае деньги возвращались обратно в его карман. Но если он решал купить на них что-либо «с целью наживы», деньги уже не возвращались. Так навсегда исчез фарцовщик-Федя, а на его месте появился известный вскоре на всю страну Федя-меценант и Федя-благотворитель. Сколько художников, музыкантов, да просто красивых девушек поддержал Федя материально, без всякой к тому корысти! Бывало, Федя страдал, его тянуло к прошлому. Но сперва побеждала жадность (жалко же терять волшебные банкноты навсегда), и Федя продолжал жить честно, делая красивые подарки, а вскоре это железно вошло у него в привычку.

Но вернемся к нашим черепахам. Капитан милиции Селевич и лейтенант Кривоногое выпрыгнули из машины и, высвобождая из кобуры пистолеты, кинулись к древним панцирным. Однако те оказались неожиданно резвы. Далеко высунув из роговых футляров свои змеиные головы, они галопом помчались от преследователей, изредка оглядываясь и хихикая.

Блюстители порядка бежали эа черепахами, не задумываясь над абсурдностью происходящего. Селевич остановился, присел на колено, прицелился и трижды нажал на спусковой крючок.

Пистолет трижды дал осечку. Селевич в сердцах сплюнул и побежал дальше.

В этот момент голенастые черепахи, обменявшись короткими взглядами, свернули в лес. Добежав до явно заранее приготовленного места меж двух сосен, они принялись всеми восемью лапами рыть землю.

Кривоногов первый подскочил к образовавшейся норе и бессильно ругнулся. Из норы вылетали новые и новые комья земли.

По тому, какая куча грунта уже была накидана вокруг отверстия диаметром в 25–30 сантиметров, можно было судить, что нора уже имела не менее пяти метров глубины.

Кривоногов выхватил пистолет, направил его ствол вниз в нору и нажал на курок.

Подбежавший Селевич не стал останавливать его, хотя предчувствовал: и у его напарника пистолет даст осечку. Но ничего подобного. Грохнуло. Потом из ямы раздалось чье-то глумливое «ой-ой-ой» — и мелкое хихиканье. После чего комья земли стали вылетать еще обильнее.

И вот тут до двух доблестных милиционеров дошла наконец жуть происходящего. И только было они собрались броситься наутек от этого проклятого места, как из норы сверкнула магниево-белая вспышка и одновременно с этим вновь раздался звук, похожий на крик «Ой!». И все замерло.