Роберт Джирарди - Неправильный Дойл

• Название: Неправильный Дойл
• Автор: Роберт Джирарди
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008

Вниманию читателя предлагается роман американского писателя итальянского происхождения Роберта Джирарди, автора книг «Призрак Мадлен» (1995) и «Дочь пирата» (1997). Центральный герой повествования – далекий потомок ирландского пирата Финстера Дойла рядовой американец Тим Дойл, в необычных перипетиях судьбы которого то и дело напоминает о себе его авантюрно-романтическое происхождение. Тим, бродяга, бабник и выпивоха, застуканный женой в момент супружеской измены, оставляет ее и сына в Испании и уезжает с любовницей в Париж, откуда спустя четыре месяца, застукав любовницу с ее любовником-арабом, уезжает домой в Америку. По возвращении в Новый Свет он обретает неожиданное наследство в виде Пиратского острова с якобы зарытыми там несметными сокровищами и полуразрушенной площадкой для мини-гольфа. Попытка обустроиться на новом месте встречает отчаянное сопротивление неведомых Тиму недоброжелателей: вслед за угрозами, поджогом и перестрелкой ему подкидывают труп опоссума, в убийстве которого он затем оказывается обвинен чиновниками из Службы рыбного и охотничьего хозяйства. Стремление раскрыть тайну наследства вовлекает героя в череду трагикомических ситуаций и знакомит с вереницей экстравагантных персонажей, среди которых – классически образованный деревенский механик Тоби, ирландский гангстер-гомосексуалист О'Мара и гламурная трэш-дива Мегги Пич… Гротескные характеры и экстравагантные обстоятельства книги представляют читателю своеобразный иронический каталог стереотипов американской культуры, раскрывая их глубинные исторические истоки.

---

– Проблема в том, что всегда кажется, будто на другой стороне лучше, – сказал он.

В ту ночь они остановились в мотеле с цветным телевизором в номере и кроватью, которая, если бросить четвертак в маленький механизм у изголовья, вибрировала так, словно внутри матраса бегала дюжина опоссумов. Бак набросал туда четвертаков и уснул прямо в одежде, храпя с открытым ртом. Сначала в телевизоре над статуей Свободы летали реактивные самолеты, реял флаг, потом экран стал ровного серого Цвета.

На следующее утро они встали пораньше и полетели домой, в Виргинию.

5

Одинокая голубая цапля следовала за «Вождем Похатаном» по вассатигскому каналу вдоль пустынной песчаной береговой линии Пинуксент-Хук. Потом, когда они прошли узкие места канала, элегантная птица, взмахнув большими крыльями, улетела, чтобы опуститься где-нибудь в низине, в зарослях меч-травы, сквозь которую тут и там проглядывают ярко-красные пятнышки лобелий. Было прекрасное зимнее утро 15 февраля, день рождения Вашингтона. Было так тепло, словно уже апрель или даже начало мая.

– Сказать тебе что-то? – прокричал капитан Пит сквозь равномерный гул двухцилиндрового двигателя. – Клал я на День президентов![47]

Старик стоял у большого штурвала из красного дерева, с бутылкой домашнего пива в одной руке и тлеющей дешевой сигарой в другой, ловко управляя судном локтями.

– Я праздную день рождения генерала Вашингтона. У Лютера Кинга ведь есть отдельный праздник. Как они могли отменить день рождения генерала и поставить его в один ряд со старым Эйбом? Он же был отцом нашей страны, разве я не прав?

– Ты прав, – рассеянно ответил Дойл со своего места на носу.

– Ты должен иметь свое мнение по этому вопросу, сынок, – упорствовал капитан Пит. – Генерал был личным другом Дойлов, я говорю еще о том времени, до войны с Англией. Он однажды сказал, что устрицы, выловленные Дойлом, лучшие из тех, что он когда-либо пробовал.

Дойл рассеянно улыбнулся. Перед его глазами открывался широкий горизонт. Он глубоко вдыхал соленый воздух и удивлялся, как он мог так долго отсутствовать.

Отполированные металлические части «Вождя» блестели, как белое золото; вода у носа сменила цвет с зеленого на зелено-синий, пока они проходили через канал. Берег удалялся, как неприятное воспоминание. Дойл перешел на корму и достал из холодильника в кокпите пиво.

– Ты ловил рыбу в Испании? – Капитан Пит выпустил в сторону Дойла облако дыма, похожее на знак вопроса, которое быстро отнесло ветром за корму.

Дойл поправил солнечные очки.

– Только ту, что носит юбки, – ответил он.

Капитан Пит засмеялся.

– На что будем охотиться? – спросил Дойл.

На мгновение капитан Пит задумался, почесывая бороду.

– Слишком рано для пеламиды или тунца, – сказал он. – Ими питаются акулы мако, так что они отпадают. Скажем, на горбыля на глубине двадцать саженей.[48]

Он прибавил ходу, и «Вождь Похатан» поднял нос над волнами. Холодный сильный ветер растрепал волосы Дойла. Они пересекли Порпэс-Бэнкс и вспенили воду у Развалин – безымянных островков в открытом море, которые могли отличить друг от друга лишь рыбаки, выросшие в этих местах. Длинные зеленые полоски водорослей покачивались на волнах. В воздухе сильно пахло рыбой. В тайных подводных течениях согрелись и проголодались многочисленные косяки рыб. Все они, как одна, стремились в прибрежные воды, чтобы кормиться и метать икру. Капитан Пит заглушил двигатель, выбрался из-под капота и устроился на одном из раскладных стульев, чтобы посмотреть, как работает Дойл. Сувенирные медали на его фуражке ярко блестели на солнце.

– Как думаешь, вспомнишь, что нужно делать? – спросил он.

– Обо мне не беспокойся, – сказал Дойл. Он присел на корточки у ящика с инструментами и попытался воскресить в памяти забытые навыки.

Во время учебы в колледже он каждое лето проводил на «Вожде», подрабатывая в артели рыбаков, выходивших в эти места по два раза за день. Он неплохо в этом разбирался: знал, где есть глубокие норы, чувствовал рыбу и все, что ей нравилось. Он знал, на какие приманки лучше всего попадается кобия и дорадо, что скорее всего возьмет таутога и как против ветра бросить нарезанную рыбу в большой косяк.

– Мы глубоко тралим? – Он искоса посмотрел на капитана Пита.

Старик не ответил, лишь помял сигару в зубах. Это было что-то вроде проверки.

Дойл внимательно исследовал планшир.

– Где твой заглубитель? – спросил он.

– Я сделал ошибку – пару лет назад обменял хороший ручной агрегат на электрический, – сказал капитан Пит. – Его прислали в коробке с надписью «Сделано в Индонезии». Чертова штука не продержалась и трех месяцев, и я швырнул ее за борт. Ты думаешь, они там, в своей Индонезии, знают, как охотиться на горбыля в наших водах?

Дойл крепко задумался. Нет заглубителя. Что дальше?

– Ладно, – сказал он. – Делаем по старинке. Опускаем в воду привязанную приманку. Раскидываем чуть-чуть нарезанной рыбы, медленно дрейфуем с опущенным грузом и смотрим, что всплывет.

– Ну, ты не так уж отупел, – кивнул капитан Пит. Дойл выбрал из рундука два на вид крепких морских удилища и прикрепил к ним керамические катушки с намотанным шнуром. Он привязал к шнуру грузила, потом вытащил из морозилки приманку. Она была уже готова и нацеплена на тройники. Заледеневшие рыбьи глаза ничего не выражали. Трудности начались, когда он принялся привязывать приманку к шнуру. Он попытался сделать узел, но пальцы забыли движения. Он пробовал еще и еще раз, но неудачно. Тем временем приманка таяла на палубе, распространяя затхлый запах рыбы.

Капитан Пит скептически наблюдал за происходящим. Потом забрал удочки и наживку и, ворча, отпихнул Дойла. Тот встал, чувствуя себя тупым подростком, вернулся к морозилке и вытащил из пластикового контейнера новую порцию замороженной рыбы.

– Что с этой делать, капитан Пит? – спросил Дойл.

– Скатай шарики, – ответил старик. – Думаешь, справишься?

Дойл скатал восемь твердых шариков из полуразмороженной рыбы и мокрого белого песка, который специально для этого хранился в ведре. Он принес шарики на корму и сложил в аккуратную кучку на палубе. Капитан Пит подал ему его удочку с привязанной приманкой.

– Садись, сынок, – ухмыльнулся капитан Пит и указал на раскладной стул.

– Только не я, – сказал Дойл и прислонился к планширу.

Капитан Пит уселся на стул, и по сигналу они оба закинули удочки. Дойл смотрел, как медно-желтая нить исчезает в воде, и пытался отметить, когда она погрузится в воду примерно на шестьдесят футов. В конце концов он перестал раскручивать катушку только по знаку капитана. Они ждали. «Вождь Похатан» покачивался на воде. Дойл смотрел, как солнечный свет играет на хромированном каркасе наблюдательной вышки.

У капитана Пита клюнуло раньше. Его леска дернулась, натянулась и со звоном заходила из стороны в сторону.) Этот звук был для Дойла забытой музыкой молодости.

– Послушай, как поет! – позвал капитан Пит.

Дойл наклонился, вытащил из кучки первый шарик наживки и швырнул его за борт. Потом второй, который, попав в воду, сразу развалился на куски. Не пришлось долго ждать, как клюнуло и у него. Он почувствовал первое нерешительное сопротивление, катушка начала разматываться. Дойла охватило сильное волнение, он чувствовал себя счастливым. В этот момент все остальное было забыто – развод, теперешнее затруднительное положение, неопределенное будущее. Он выждал три короткие секунды и потянул леску. Битва началась.

– Думаю, у нас здесь отличная нора, – сказал капитан Пит. – Так и есть. Шикарная нора, полная королевской макрели.

Дойл боролся с первой рыбиной минут десять, чувствуя, как удочка в руках дергается и становится на дыбы. Стремление жить попавшейся на крючок рыбы страстно передавалось ему из глубины. Но он потянул слишком сильно, наживка оторвалась, и через секунду все прекратилось. Он вдруг понял, что покрыт потом, мышцы плеч напряжены до боли. Теперь он вспомнил, почему это называют «спортивной рыбалкой».

Капитан Пит поднял на него глаза, отвлекшись от своей рыбы. Он был спокоен и расслаблен, как будто отдыхал воскресным вечером на своей качалке.

– Я привязал тебе прекрасную приманку, а ты ее упустил, – сказал он.

Дойл вытер пот со лба, злясь на себя.

– Не переживай о тех, что уплыли, – ухмыльнулся капитан Пит. – Продолжай, это не жизнь, это просто рыбалка.

Дойл понял, что старик прав, и его злость мгновенно испарилась. Он смотал порванную леску и начал все заново.

6

В тот же день поздно вечером Дойл лежал в кровати в комнате дяди Бака, охваченный угрызениями совести и мыслями об Испании. Он закрыл глаза и увидел свою жену на опрятной белой кухне в их квартире в Малаге. За окном – туманное воскресное утро, ее руки обнимают калебасу с мате, в зубах зажата бомбилья, волосы взъерошены, на ней одна из его старых рубашек. Потом появилась еще одна картинка, непрошеная: она без рубашки, ослабевшая, в его объятиях после секса. Но для такого человека, как Дойл, ностальгия была сродни яду. В конце концов у него разболелся живот, он заставил себя подняться и зажег свет. Потом включил маленький древний телевизор Бака; тот медленно нагревался, изображение прыгало, цвета были неясными, очертания расплывчатыми. Он переключал каналы, но везде было пусто, кроме отделения Эн-би-си в Покомок-сити: появилось твердое, без изъянов, лицо Каролины Мориты в ночной программе журналистских расследований, больше похожей на шоу, чем на новости. Потом потянулась длинная череда громких рекламных роликов.