Олег Верещагин - Про тех, кто в пути

• Название: Про тех, кто в пути
• Автор: Олег Верещагин
• Жанр: Альтернативная история

Я всегда верил, что миров — множество. И очень хочу надеяться, что каждому человеку будет дано исправить сделанное зло. Сделанное не только им — зло ВООБЩЕ. Не молитвой, не просьбами — мужеством и делом. Я всегда верил, что мечта — это крылья. Если она и правда мечта...

---

Моя фляжка кончилась. Я долго тряс её надо ртом и в сомнении посматривал на фляжку Олега, но не тронул её, а встал и снова зашагал к горам.

На этот раз меня сопровождали два непонятно откуда взявшихся стервятника — большие и чёрные, они кругами парили надо мной, не отставая и не опережая. Это офигенно раздражало, я достал один пистолет и погрозил им. Ноль эффекта...

Солнце встало у меня за спиной и начало жарить спину и затылок. Я несколько раз оглядывался — но не из-за солнца, а потому что мне казалось: кто-то смотрит на меня холодным и липким взглядом. Именно так — холодным и липким, я не могу лучше объяснить. Самое мерзкое, что некому было смотреть и неоткуда.

Есть ли у той силы, что противостоит нам, что овладела городом Любичи, мозг и цели? Или это просто сила сорвавшегося в пробитую людьми брешь горного потока — бездушная, безразличная и не имеющая разумного приложения?

Знали ли люди из «Аннэнэрбе», что они будили? Договаривались с Дьяволом, подписывали хартию на пергаменте из человеческой кожи кровью невинного младенца — или просто ради любопытства открыли клетку, в которой жил-поживал тираннозавр, сам ничего не умеющий знать и хотеть, кроме желания жрать всё и всех?

Я чувствовал себя маленьким ребёнком, который рос на шикарном охраняемом участке за городом — и вдруг потерялся в вечернем спальном районе нищего русского города. Мир не просто стал иным — он вообще потерял всякие формы.

Но одно я знал точно — эта сила враждебна людям. И мне плевать, сознательно она убивает их — или нет. Меня в это никто не тянул — я сам в это влез, потому что... да какое это имеет значение?!

У подножия гор я различал полоску зелени — яркую и отчётливую, освещённую солнцем. Значит, там была вода. Эта мысль меня подбодрила, даже жара стала ощущаться не так, и жажда отступила. Я аж ускорил шаги, хотя это и было нелепо — до гор оставалось километров пятнадцать, часа четыре ходьбы.

Но тут была и ещё одна причина — усилилось ощущение взгляда, заставлявшее меня оборачиваться всё чаще. Я почти был готов поклясться, что меня преследуют... а что я никого не вижу — так мало ли?

Не всех можно увидеть, к сожалению... От этих мыслей сделалось и вовсе не по себе. Ну, до чего просто мне жилось ещё каких-то две недели назад...

...С километражём я ошибся — до гор оказалось все пять часов, и последние два я просто извёлся: горы, казалось, вообще забыли, что надо приближаться. С их стороны дул ветер, довольно прохладный.

Я шёл и просто так, от нечего делать, думал, где же я, собственно, оказался. Особо гостеприимным мир не выглядел. Может, ребята ошиблись? Как они там сейчас — им-то, по сравнению со мной, туговато. Я-то, если честно, пока ничего опасного не видел...

Около подножья гор росли мощные узловатые деревья с густыми кронами — убей бог, я не знал, какие, но тенистые. В эту тень я ввалился со вздохом облегчения и какое-то время просто стоял, прикрыв глаза и ловя кайф оттого, что солнце больше не поджаривает меня.

Мне очень хотелось вылить из фляжки степлившуюся воду — просто в знак протеста! — но я всё-таки здраво рассудил, что сначала мне надо бы отыскать хоть какой-то источник, чтобы не оказаться в дураках. Мало ли, что зелень — в Австралии тоже бывает, что зелени полно, а воды нет.

Это оказалась не Австралия. Я не успел сделать и десятка шагов — точнее, прыжков — с камня на камень, как передо мной оказалось лежащее в каменной чаше озеро с прозрачной водой. У противоположного края в него падал, разбивая стеклянную гладь, небольшой водопад.

— Ёоооммоойоооо... — даже застонал я, представив себе, как сейчас прыгну в эту благодать, и задёргал ремни.

Я успел сбросить как раз то, с чем расставаться не следовало — пояс с оружием. И услышал спокойный, только чуть насмешливый голос:

— Вода из этого озера может дорого стоить.

Я обернулся — медленно, не желая верить происходящему.

На валуне, с которого я только что спрыгнул, сидела девчонка — рослая, чумазая, чуть постарше меня. Длинные грязные волосы были заплетены в тугую косу, на них сидел берет цвета хаки с подложенным под него белым (серым от пыли и пота) большим полотнищем.

Рукава короткой куртки того же цвета, что и берет, с большими накладными карманами, были закатаны, руки защищали перчатки с обрезанными пальцами. Мешковатые брюки уходили в низкие гетры, а ниже я увидел тяжёлые ботинки неопределённого цвета.

Форму — а это была именно форма — стягивали ремни со снаряжением, на берете я различил — странно! — немного знакомую эмблему: двуглавый орёл — без корон — сидел на венке, обвивавшем скрещенные мечи.

Но самым неприятным было то, что девчонка непринуждённо и ловко держала нацеленный мне в башку автомат — древний и хорошо знакомый всем ППШ с барабанным магазином.

Оружие не дрожало.

— Ну? — спросила девчонка...

6.

Мясо было вкусным, как только может быть вкусным свежее мясо с огня. Держа алюминиевую миску на колене, я только что не урчал.

— Не жгись, — добродушно сказал Олег.

Этот Олег был пониже первого моего знакомого, дочерна загорелый, с тёмными от природы, но выгоревшими до цвета бронзы волосами и карими глазами, казавшимися янтарными.

Скуластый, с полопавшимися обветренными губами, он выглядел младше меня — но это пока не приглядеться. Он вольготно расположился рядом со мной, придерживая коленом ППШ, жуя травинку и не сводя с меня взгляда — вполне благожелательного, впрочем.

Три десятка пацанов и девчонок сидели и лежали на травянистых склонах небольшой котловины по соседству с озером. Несколько человек торчали на самом её верху, внимательно наблюдая за небом. Мне не пояснили, кого они опасаются, а сам я спрашивать не стал.

Они оказались моими земляками, эти парни и девушки, хотя далеко не все из них были русскими — земляками в смысле, что с моей Земли, из моего пространства-времени, если хотите, из города Липска, в двухстах километрах от моей родины, из моего, 200... года, хотя находились тут уже немало времени.

Но этот вопрос я даже не стал выяснять, чтобы сохранить мозги. Не стал я уточнять и то, с кем и за кого они воюют. Все они, так или иначе, попали из моих мест сюда и обратной дороги не знали, смирившись с тем, что дома их считают пропавшими без вести, а этот мир воспринимали уже, как свой17.

Внизу котловины четверо парней — голых по пояс, с оружием в руках — серьёзно и даже как-то истово откалывали старинный брейк в то время, как девчонка — не моя знакомая, а другая — пела полузнако-мое:

Я один!

Я — как ветер!

Я пью земную благодать...

Гаснет день —

И под вечер

Светило тоже хочет спать...

Парни синхронно прыгнули вперёд — двое слева, двое справа — и уже впятером закрутились в завораживающем движении, подхватив припев:

Я прошу — забери меня, мама,

С улиц городских обратно домой...

Я послушным и правильным стану —

Я хочу домой! А здесь я чужой...

Где ты, мой ангел-хранитель?!

Возьми, если можешь, меня к небесам...

Убежал Я из дома!

Бродил по сказочным мирам...

Ночь дрожит раненой птицей

И горит огонь усталой свечи...

Выплывают знакомые лица,

Но им не понять бесприютной тоски...

Я даже есть перестал — столько было в словах и движениях боли... Парни прыгнули назад, опять пела девчонка:

День прошёл

Незаметно...

А я на улице опять...

Над плечом

Спит мой ангел...

Я не желаю погибать!!!

— Пошли со мной, — вдруг предложил я, и Олег недоуменно покосился на меня. Я развёл руками: — Ну... я же вернусь когда-нибудь... И вы со мной...

Честно слово, он с минуту обдумывал мои слова, этот шестнадцатилетний командир. Потом положил руку мне на плечо:

— Да нет, — с неожиданно теплотой ответил он. — Ну, как мы уйдём?.. Мы сначала мечтали... да и сейчас... Но как мы уйдём? — повторил он. — На нас надеются... Мы тебе сейчас адреса соберём! — встрепенулся он. — Ты там... если вернёшься, ты напиши письма. Что живы, просто... ну, не можем вернуться. Пока. Потом, может быть.

— Напишу, честное слово, — пообещал я, недоверчиво глядя Олегу в лицо. Он засмеялся:

— Да ты что, Женька? Ты же сам такой...Ты же не удрал к себе домой, а вот — прёшься куда-то один ради чужих людей... — он потянулся и сказал: — Жаль, что мы тебе помочь не можем. Продукты дадим и патроны, у нас есть парабеллумовские... А вернуться... Ну, если не мы — то кто? Раз уж оказались в этом деле, не бросать же его на полпути? Нечестно...

— Мы, русские, идиоты, — сказал я после долгого молчания. — Ну, на кой нам это чёрт? Ведь не поблагодарит никто...

— А тут не только русские, — он махнул в сторону своих и поднялся. — Дело в том, что мы — люди, вот и всё... Ладно, пойду поминальный синодик составлять. Ты ешь, ешь, а консервы побережёшь...