Эллио Витторини - Люди и нелюди

• Название: Люди и нелюди
• Автор: Эллио Витторини
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: О войне
• Год: 1969

В романе «Люди и нелюди» описывается борьба итальянского Сопротивления с нацистами в годы Второй мировой войны.

---

Но во время атаки на казарму, где был Черный Пес, враги разглядели лицо Эн-2; на следующий день в газете поместили его имя и фамилию и описание его примет, обещая награду во много тысяч лир тому, кто сообщит данные для его поимки.

Он лежал на кровати в своей комнате, когда ему рассказали об этом.

Он курил, думал о том, что было у него с Бертой за эти десять лет; он знал, что Берта вернется. Она всегда возвращалась и снова уходила, и это могло повторяться до бесконечности; но вдруг в один прекрасный день она больше не уйдет?

Еще через год?

Может быть, это будет в следующий раз, может быть, еще через десять лет: он знал это и в то же время как будто не знал, словно ожидать того, что он знал, слишком сложно, а ему нужен выход попроще. То же самое, что с людьми, гибнущими вокруг него: они будут гибнуть еще некоторое время, пока это кончится, придет освобождение, он знал это и как будто не знал, словно выстоять и дождаться освобождения совсем не просто, а ему нужен очень простой выход, настолько простой, чтобы в его простоте растворилось его простое желание: погибнуть вместе с каждым гибнущим товарищем.

Газету принесла ему Лорена.

— Ты оплошал: тебя узнали, — сказала она.

— Ну и что? — сказал Эн-2.

XCVI

Лорена дала ему газету, он прочел все, что касалось его.

— Ну и что с того? — сказал он.

— Ты не можешь больше работать в Милане.

— Кто тебе поручил передать мне это?

— Сам Гракко. Сегодня они еще не могут устроить твой отъезд, но завтра вечером будет грузовик, он отвезет тебя в Турин или в Геную.

— Значит, мне нужно уехать из Милана?

— В Турин или в Геную. Здесь, в Милане, ты больше не сможешь шагу ступить.

— И мне нужно уехать? Они говорят, что мне нужно уехать?

Он подумал, что Берта придет, быть может, затем, чтобы не уходить больше, и не найдет его. Потом он подумал о том, что она прочтет в газете о награде, которая назначена за его голову.

— Ладно, — сказал он. — Значит, уехать придется завтра вечером?

— Грузовик будет в Po с пяти, возле станции.

— А в Ро мне надо ехать на велосипеде?

— Как хочешь. Но сегодня ты не должен здесь ночевать.

— Почему? — спросил Эн-2. — Никто не знает, что я живу в этом доме.

— Но могут узнать. Представь, что кто-нибудь из соседей опознал тебя и донос…

— Это не так просто.

— Просто или не просто, но лучше тебе ночевать не здесь.

— Здесь или не здесь — не все ли равно?

— Как видно, нет.

— Все равно! Я буду ночевать здесь.

— Но какие у тебя причины? Почему ты хочешь ночевать здесь? Никаких причин у тебя нет.

— Я устал, Лорена. Разве это не причина?

— Ты устал?

— Устал.

Лорена поднялась со стула.

— Товарищи тревожатся за тебя.

— Скажи им, чтоб они не тревожились.

— Они хотели бы, чтобы ты ночевал не здесь.

— Скажи им, что здесь я в безопасности.

— Там, внизу, Барка Таргаро.

— Ах, вот что!

— Он хочет забрать тебя к себе домой.

— Скажи ему, что этого не нужно.

— Ты не хочешь, чтобы я послала его к тебе наверх?

— Пошли его ко мне наверх.

XCVII

Лорена вышла. Эн-2 остался один. Он думал о Берте, о том, что сейчас она читает газету; потом он услышал, что к двери подходит Барка Тартаро, услышал его тяжелый шаг.

— Это я, командир.

Это был он, громадный и грузный, это был его низкий голос.

— Лорена мне сказала, что ты остаешься здесь.

— Да, остаюсь.

— Почему, командир?

— Потому что нет никакой надобности уходить.

— Здесь может быть опасно.

— Не больше, чем в другом месте, Барка Тартаро. Почему здесь более опасно, чем в другом месте?

— Наверно, здесь все-таки опаснее.

— Везде одно!

— Везде одно? Везде люди могут погибать, но могут и сопротивляться. Разве не везде могут они не только погибать, но и сопротивляться?

Жалко, — сказал Барка Тартаро.

— Что жалко?

— Что ты не пойдешь ко мне.

— А почему это жалко?

— Сын Божий хотел с тобой повидаться.

— А разве он не может повидаться со мной, если хочет?

— Где, здесь?

— Если уж мне приходится уезжать, то можно и здесь.

— Я могу послать его к тебе?

— Пошли, — сказал Эн-2.

— Завтра утром?

— Давай завтра утром.

— И Орацио тоже хотел тебя повидать.

— Пришли ко мне и Орацио.

— Он, наверно, захочет прийти вместе с Метастазио.

— Пусть приходит с Метастазио.

— Все товарищи, — сказал Барка Тартаро, — хотят тебя видеть.

— Пришли всех, — сказал Эн-2. — Почему бы им не прийти ко мне, если они хотят со мной повидаться?

XCVIII

Барка Тартаро ушел. Уже смеркалось, и Эн-2 снова остался один в своей комнате, с ним был лишь вечереющий высоко над Миланом воздух за окнами с поднятыми жалюзи.

Надвигалась ночь, она была словно надвигающаяся на людей гибель, немая и беспросветная, созданная для того, чтобы сопротивляться и ждать или чтобы сразу позволить увести себя прочь. Его товарищи по борьбе хотели прийти повидаться с ним, и они придут, но придут только Сын Божий и Барка Тартаро, Орацио и Метастазио, менее близкие товарищи среди всех его товарищей. Насколько ближе ему погибшие Фоппа и Кориолано, Шипионе и Мамбрино, и все остальные, даже безвестные убитые, лежащие на всех тротуарах, все погруженные в ночь без огней, все, кто уже не сможет прийти. Не сможет?

Он не в силах был ничего для них сделать, не в силах был отвратить от них гибель, помочь им, и вот теперь они не в силах ничего сделать для него. А ему нужно, чтобы для него что-нибудь сделали. Ему хотелось быть уже мертвым — или ему нужно было что-нибудь столь же простое, как это его желание, более простое, чем необходимость вновь бороться и сопротивляться, вновь ждать. Разве они не могут дать ему этого? Почему они не могут прийти? Не могут — или им просто не интересно приходить?

Может быть, это только потому, что они не читали газеты?

И то же самое Берта. Казалось, она не похожа на них, она в силах дать ему нечто более простое, чем ожидание; и казалось, что она, как они, не может прийти. Действительно не может? Или она, как они, просто не читала газету?

Если бы она прочитала газету, она бы прибежала.

И он увидит ее: она прочтет и прибежит, придет, чтобы больше не уходить, чтобы остаться с ним, чтобы уехать из Милана вместе с ним.

Это было самое простое из всего, что могло случиться. Но этого все еще не случилось. Почему?

XCIX

Случилось другое: вернулась Лорена и застала его в темноте; он лежал на кровати и смотрел, как за окнами плывет легкая дымка лунного света, низко над Миланом, над его угасшими домами.

— Ты почему это вернулась? — спросил Эн-2.

— Хотела посмотреть, не надо ли тебе чего.

— Посмотри. Мне ничего не надо.

— И поесть не надо?

— Я уже поел.

— Я тебе кое-что принесла.

— Поешь сама или оставь мне на завтра. Спасибо.

— Ты так и не укрылся? — спросила Лорена. — Замерзнешь. Подожди, я сниму с тебя ботинки и укрою тебя.

— Спасибо, — сказал Эн-2. — Я и сам могу.

— Так укройся. Опустить жалюзи?

— Опусти. Спасибо.

Лорена опустила жалюзи и теперь не могла найти дорогу обратно от окон.

— Зажги свет и садись, — сказал Эн-2.

Лорена не стала зажигать свет.

— Я тоже могу побыть в темноте, — сказала она. — Куда мне сесть?

— Там, в ногах кровати, есть стул.

Лорена села.

— Вот, — сказала она. — Я сижу.

С

— Что же ты будешь делать? — спросил Эн-2.

— Как что буду делать?

— Ты хочешь разговаривать? Мне что-то не очень хочется.

— И не разговаривай. Спи, если хочется спать. Ты хочешь спать?

— А ты меня будешь стеречь? Спасибо, Лорена. Иди домой.

— Мне нечего делать дома.

— Ты хочешь остаться здесь, пока у тебя не будет другого дела?

— Пока тебе не надоест.

— Мне не надоест, — сказал Эн-2, — но до комендантского часа осталось всего ничего.

— А я могу остаться тут на всю ночь.

— Всю ночь просидеть на стуле!

— Ну и что? Могу и целую ночь просидеть на стуле.

— Лорена, — сказал Эн-2, — ты молодец, ты храбрая девушка и красивая к тому же…

— Что это с тобой стряслось?

— Дай мне сказать. Может быть, ты лучше всех остальных женщин и мужчин на свете.

— Ты думаешь?

— Всегда ты можешь делать то, что проще всего сделать.

— Надеюсь, что это так.

— И я тоже, — сказал Эн-2, — хотел бы делать то, что проще всего.

— Почему же ты не можешь? Если хочешь, значит можешь.

— Выходит, что не могу. Ты сидишь возле меня на стуле, ты пришла, и все так просто. Разве все не просто для тебя?

— Конечно, просто.

— Если бы на твоем месте здесь была другая женщина, все стало бы просто для нас обоих. Мы оба могли бы делать то, что проще всего. Тогда даже уехать из Милана было бы просто.