Ольга Ляшенко - Собиратель чемоданов

• Название: Собиратель чемоданов
• Автор: Ольга Ляшенко
• Издательство: Издательство: «ЭРА», Издательское содружество А. Богатых и Э. Ракитской
• Жанр: Современная проза
• Год: 2002
• ISBN: ISBN: 5-93721-139-1

Фабула романа, давно вывешенного в Интернет-библиотеке Максима Мошкова и потому многим уже хорошо известного до появления бумажного издания, на первый взгляд напоминает авантюрную сказку вроде приключений Незнайки. Однако «Собиратель чемоданов» — отнюдь не детская книга. Скоро выйдет и адаптированный для читателей младшего возраста вариант романа, но вот этот толстенный том — утонченное удовольствие для взрослых интеллектуалов с научным складом ума и далеко не средним образованием. Ведь, как подмечает один из персонажей книги, ум «у кого-то помещается где угодно, хотя бы даже и в голове. А у кого-то нигде не помещается».

В коллекции чемоданов, которые вложены один в другой, словно матрешки или миры Каббалы, завелись чемоданные жители — люди со съемными головами-«пеналами», в которые самой природой вложено столько вещей в первом значении этого слова, сколько в ином значении в голову обычного человека никогда не влезет. Осваивая Чемоданы, они строят свой мир, уверенно разрушая внутренние перегородки, но никогда не выходят за границы Последнего Чемодана. На этом единственном табу и держится их культура. Но, как и все на свете, до поры до времени. В конце концов, целостность «кожаного занавеса» нарушается, и обитатели выходят Наружу, прямо в квартиру скромного собирателя чемоданов… А случилось это по одной причине: как-то раз в Чемоданах совершенно случайно встретились и почему-то подружились философ-диссидент Упендра и идеальный гражданин, «сын трудового народа» Чемодаса.

Автор называет роман «книжной коллекцией» в том же смысле, в котором это определение можно отнести и к Библии. Есть здесь и приложения «избранных извлечений из сочинений различных авторов», и наукообразные комментарии дотошного Составителя, и даже «Очерк жизни и творчества Дмитрия Ивановича Менделеева» — ведь он, как известно, тоже «занимался чемоданами».

Не только написать «научное фэнтези» (что и само по себе случай беспрецедентный), но и создать в одной книге целый мир со своей наукой, философией, юриспруденцией после Толкиена смогла разве только Ляшенко. «Собиратель чемоданов» — одновременно и сборник забавных изречений, и утопия, и антиутопия, и приключения почище Гулливеровских, и скрупулезность бытовых зарисовок (почти все действие романа происходит в комнате Коллекционера). Логические парадоксы и уловки, курьезы как «внутреннего» (чемоданного), так и «внешнего» законодательства (сама писательница определяет жанр «Собирателя чемоданов» как «юридическое фэнтези»), мировоззренческие проблемы и даже любовные перипетии — все упаковано автором в Чемоданы. Читатель может извлечь то, что ему нужно, или скользнуть по поверхности.

Ольга Ляшенко — автор еще одной «бумажной» книги — «Об удивительных народах» и известный сетевой писатель, активный участник Интернет-журнала «Самиздат». Секретами своей сетевой жизни О. Ляшенко собирается поделиться с читателями в своем новом романе под условным пока названием «ROVER-BOOK».

Надежда ГОРЛОВА«Литературная газета», 2003.

---

в) врожденная склонность к долгожительству;

г) вообще повышенная живучесть и приспособляемость к любым властям;

д) плюс к этому особый талант заводить дружбу с власть имущими, причем неважно, кто это: «гений русской бюрократии» С.Ю. Витте или палач Назарбаев).

Второе, что не вызывает у меня сомнений: чемоданные жители завелись у Менделеева не где-нибудь, а именно в Крыму.

Во-первых, на это прозрачно намекает сам автор, говоря, что именно там Менделеев «впервые приобщился к чемоданам».

Как понимать это «приобщился»? Неужели нельзя было прямо написать, как было на самом деле: «впервые вступил в контакт с паразитами»?

Но оставим все недомолвки на совести автора. Как известно, среди так называемых химиков (другое название чемофилов), бытует непонятно на чем основанное предание: у кого, дескать заводятся чемоданные жители, тот автоматически вместе с ними приобретает что-то вроде благодати, или божьего благословения, а правильнее сказать, как бы невидимую охранную грамоту, вроде каиновой печати. Такой человек, якобы, никогда не будет болеть и не умрет насильственной смертью, станет сильным, смелым, решительным, во всех делах ему будет сопутствовать удача и т. д. и т. п. Кто заинтересован в том, чтобы эти юродивые верили в подобные сказки, думаю, объяснять излишне. Тем не менее, в случае с Менделеевым (и его потомками от Анны Иоанновны) мы видим, что это действительно так.

Иначе чем объяснить удивительную метаморфозу, происшедшую с ним в Симферополе? Чахоточный студент-недоучка, который, стоя одной ногой в могиле, все никак не решался подойти к Пирогову, из страха, что тот ему невзначай что-нибудь отрежет, вдруг ни с того ни с сего, во-первых, осмелел до наглости, во-вторых, непонятно каким образом выздоровел. Как такое могло произойти? До Симферополя он отдавал концы и харкал кровью. А после Симферополя — уже больше ни разу в жизни не только не харкнул, но и не чихнул, даже после полета на шаре под проливным дождем. Более того, начал делать бешеные успехи во всех областях науки и техники!

Может, на него так благотворно подействовал крымский климат? Да нет, непохоже. Наши ребята, которые провели эту зиму в симферопольском централе, говорят, что климат там на протяжении большей части года гнилой и скверный. В таком климате не только больной не выздоровеет, но и здоровый отбросит копыта. Недаром до революции туда отправляли всех безнадежно больных, чтоб уж больше с ними не возиться. Классический пример — Чехов. Но надо учесть, что Чехова отправили в Ялту. А Ялта и Симферополь — это как Клондайк и Кулунда, хотя и близко.

Кстати, еще о Симферополе. Если Севастополь — это город-герой, город русской славы, то Симферополь всегда был городом-паразитом, городом-подлецом, городом-штрейкбрехером и городом русского позора. Так было во все времена, вплоть до последней войны: Севастополь держал оборону до последнего, а Симферополь первым выбросил белый флаг и сдался немцам.

(Между прочим, слово «Севастополь» по-гречески означает Город славы, а слово «Симферополь» — Город-собиратель. Странно, не правда ли?)

Думаю, дело было так. После визита к лейб-медику Менделеев, тогда еще никакой не коллекционер, и уж тем более не ученый, а просто заморенный студентишка, который половину учебного времени провалялся на больничной койке, собрал свои монатки и отправился в Симфи. Само собой, чемоданов у него было не один и не два. Во-первых, вряд ли он надеялся, что вернется живым, поэтому забрал с собой все что имел. Во-вторых, поскольку он был все-таки, хоть и не доучившийся, но химик, при нем, конечно, были всякие колбы, банки и прочая химическая дрянь. Понятно, что без чемоданов он бы всего этого не довез.

По прибытии в город-собиратель он распаковал чемоданы и сложил их один в другой, чтоб сэкономить жилплощадь. Понятно, что остановился он либо в дешевейшей гостинице, либо у дальних знакомых, но уж никак не в трехэтажных хоромах, хотя бы уже потому, что первый трехэтажный дом в Симферополе появился только после революции. Потом, как мы знаем, ему долго было не до чемоданов. А когда в Симферополе делать стало больше нечего, и пришла пора собираться в путь, выяснилось, что чемодан у Мити остался только один, так называемый «последний», да и тот еще неизвестно, в каком состоянии. Денег на новые чемоданы у него, естественно, не было, и ему ничего не оставалось, как научиться делать их своими руками.

Что было в промежутке между распаковыванием чемоданов по приезде в Симферополь и их упаковыванием для отъезда в Одессу, — почему и от чего завелись чемоданные жители, как произошел первый контакт, как развивались дальнейшие отношения, и т. д., - обо всем этом мы никогда не узнаем.

Могу предположить, что, может и не сразу, но они поладили. Дмитрий Иванович быстро смекнул, что теперь от него в жизни требуется только одно — своевременно обеспечивать своих новых друзей «естественной средой обитания». Выросший в многодетной семье, он не был белоручкой и быстро освоил новое ремесло.

Дальше, как мы уже знаем, все пошло как по маслу.

Третье, что лично для меня ясно как день, к тому же вытекает из вышесказанного: так называемый «ученый», а на самом деле проходимец и авантюрист Дмитрий Иванович Менделеев лично не сделал ни одного из приписываемых ему открытий.

Всю свою так называемую «творческую жизнь» он делал только чемоданы и ничего кроме чемоданов. А сведения, которые сообщал научной общественности под видом собственных результатов, получал в готовом виде от чемоданных жителей.

Короче, не он предсказал галлий. Может, француз и обсчитался, но зато он сам, лично, рискуя жизнью, лазил по Пиренеям, ободрал себе все локти и коленки, пока разыскал эту цинковую обманку. Потом двое суток не вылезал из лаборатории. А Дмитрий Иванович в это время удил воблу в своем поместье, рассылал повсюду телеграммы или катался на воздушном шаре.

Не он открыл периодический закон. Да и что там оставалось открывать, после того, как все уже было просчитано заранее другими? Оставалось только расположить элементы в порядке возрастания. Но думаю, и в этом ему помогли. Говорят, в Чемоданах химия на высоте. По сравнению с их веществами наш «коктейль Золотова» — это просто молочная смесь для грудничков.

Не он изобрел «Московскую особенную», чтобы вместе со своим приятелем Витте спаивать русский народ.

Кстати, кто видел портрет Витте, тому не могло не броситься в глаза поразительное сходство в прикиде обоих друзей: у Витте — тот же седой косматый хаер до плеч плюс борода, усы и бакенбарды! Представляю, сколько под ними можно было напрятать чемоданных жителей![194]

Вот откуда и пошел развал и бардак на Руси. Как ни бился потом Столыпин, а уже ничего не успел исправить. Кстати, во всех покушениях на Столыпина использовались взрывные устройства, и погиб Петр Аркадьевич, как мы хорошо знаем, от взрыва, а убийца его, некто Богров, был таким же «волосатиком», как Витте и Менделеев, только значительно моложе и зеленее. Действовал он как простой зомби и даже на суде не смог дать толковых показаний.

К сведению тех, кто не в курсе: Столыпин стригся коротко, так же, как Гитлер, я и Мао.

Те, кто не изучили как следует нашей платформы, могут мне возразить: ведь и Карл Маркс был «волосатиком».

Верно! Вот почему мы никогда и не называли себя марксистами.

Мы — ленинцы. А Ленин, как известно, был лысым. Мы провели уже несколько «чисток» в нашей партии: тех, у кого волосы отрастают ниже ушей, заставляем либо стричься, либо вязать хвосты. Что же касается товарища Че Гевары,[195] то с ним еще надо разобраться. Его имя и прическа внушают лично мне серьезные подозрения.

В заключение добавлю пару слов лично о себе. Когда я учился в школе, у меня всегда была двойка по химии. Я ненавидел этот предмет за дурные запахи из пробирок и изо рта старой девы — училки, за подозрительную символику, а больше всего — за тяжелый портрет самодовольного старика, который однажды, когда я стоял у доски, вдруг ни с того ни с сего свалился прямо на меня и ударил углом по голове.

Выйдя из больницы, я, вместе с двумя друзьями, ночью тайно пробрался в кабинет химии. Сначала мы нанесли свое граффити на портрет этого мудака, который как ни в чем не бывало опять красовался на старом месте, рядом с пресловутой таблицей. Потом начали сливать на пол реактивы. Мы собирались просто перебить посуду и мирно разойтись по домам, чтобы не нарушать законов Российской Федерации (тогда — РСФСР). Довершить задуманное нам помешал невероятной силы взрыв, от которого повылетали все стекла не только в кабинете химии, но и в доме напротив. Одному моему другу оторвало ухо, другой до сих пор ходит со вставным глазом. Я же в тот раз отделался контузией.