Игорь Акимушкин - Трагедия диких животных

• Название: Трагедия диких животных
• Автор: Игорь Акимушкин
• Издательство: Мысль
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1969

«Следы невиданных зверей», «Тропою легенд», «Приматы моря», «И у крокодила есть друзья», «Куда и как?» — эти научно-художественные книги известного писателя-популяризатора кандидата биологических наук Игоря Акимушкина хорошо знакомы советским читателям.

Много пишет Игорь Акимушкин и для детей, успешно работает в кино и на телевидении.

Мы никогда не увидим многих зверей и птиц — шестьсот видов животных сейчас находятся на грани полного уничтожении. Если так будет продолжаться, то скоро придется делать нейлоновых зайцев, оленей, глухарей, чтобы познакомить людей с теми, кто населял когда-то всю землю. Чтобы этого не случилось, нужно привить каждому человеку вкус к познанию природы и чувство личной ответственности за ее сохранение.

И. Акимушкин написал очень полезную и своевременную книгу, многих она заставит призадуматься. По сути дела, это первая научно-художественная книга на русском языке, знакомящая широкие читательские массы с трагедией диких животных.

---

В 1900 году зоологи с большим смущением узнали, что белые носороги водятся не только (как думали) в Южной Африке, к югу от Замбези, а и в трех тысячах километров к северу – в болотах верхнего Нила, в Судане. Здесь открыл их капитан Гиббонс. Он привез череп белого носорога из окрестностей Ладо. Второй череп добыл майор Пауэлл-Коттон, в честь которого зоолог Лидеккер и назвал суданский подвид белого носорога.

Белый носорог – второй по величине (после слона) сухопутный зверь: его рост – метр восемьдесят (но бывают и больше!). Один лишь рог у него длиной с невысокого человека!

Но зверь этот очень редкий. Еще в 1920 году на земле жило всего лишь три тысячи белых носорогов: двадцать шесть в Южной Африке, остальные в Судане. Через шесть лет в южном стаде уцелело будто бы только 12-16 животных (так пишет Инго Крумбигель, известный знаток зверей). Сколько их сейчас?

Red Data Book утверждает, что почти 4 тысячи: в Южной Африке – 925, в Конго – 900, в Уганде – 100 и в Судане – 2 тысячи. Если это так, то второй тяжеловес сухопутного мира, пожалуй, спасен. Но надолго ли?

Ванна из золота или шуба?

Нелегкий этот вопрос задавали себе немногие, но зато очень богатые женщины. И шуба из шиншиллы, и ванна из чистого золота стоят одинаково дорого. Многие миллионерши купаются в золоте, но шиншилловые шубки услаждают тщеславие лишь трех из них. Так, во всяком случае, пишут в газетах (например, в «Комсомольской правде» от 16 марта 1965 года).

Шиншилла – маленький серенький грызун – на весь мир прославился мехом, которым природа наделила его. Мех у шиншиллы дороже и ценнее, чем у бобра, норки, выдры, дороже, чем даже у соболя! Этот изумительный мех очень прочный, ноский, мягкий. (Каждый волосок расщеплен на пятьдесят пушинок,- утверждает Филипп Стрит,- и легкий: чуть тяжелее толстого шелка). Цветом – серебристо-серый: светлое маренго. Очень элегантные получаются из шиншиллы шубки, и на каждую требуется приблизительно триста шкурок.

До того как люди распознали превосходные качества их меха, шиншиллы процветали. Их было много в Андах Южной Америки (на высоте от полутора до пяти тысяч метров). Это высокогорные зверьки. Скудная растительность вполне удовлетворяла скромные аппетиты драгоценных грызунов.

Правда, чтобы наполнить желудки сухими грубыми травами, шиншиллы должны постоянно заботиться о том, чтобы их зубы всегда были хорошо отточены {38}. И они их постоянно точат, подгрызая камни из вулканической пемзы, которых много в горах.

Говорят, будто мех у шиншиллы настолько густой и плотный, что в нем не могут жить никакие паразиты. Тем не менее зверьки каждый день купаются в вулканическом пепле, чтобы содержать в чистоте свои шубки.

Горные индейцы племени чинчас тысячу лет назад первыми испытали редкие качества меха шиншилл. А когда несколько сот лет спустя их покорили инки, имя порабощенного народа унаследовали открытые им зверьки. С течением веков, кочуя из одного языка в другой, «чинчас» превратилось в «шиншилла».

Инкам тоже полюбился мех шиншилл, он согревал их в зимнюю стужу и украшал мантии высших жрецов и царедворцев.

А потом пришли другие завоеватели – испанцы, разгромив с нечеловеческой жестокостью государство инков, стали грабить его без всякого стеснения. Отправляли в Европу караваны судов, груженных золотом, драгоценными камнями и… шиншилловыми шкурками. И в Европе шиншилл быстро оценили: спрос на серебристый мех был велик. Королям пришлось издать указы, запрещавшие людям простого звания носить шиншиллу. Шкурки грызунов, в которые индейцы чинчас одевались с ног до головы, стали отныне прерогативой монархов.

В Андах на шиншилл охотились без всякой пощады, но их было так много, что лишь в начале нашего века маленькие серебристые зверьки стали там редкостью. Еще в 1894 году лишь из Чили вывезли 400 тысяч шкурок шиншилл и столько же примерно из Боливии и Перу. Когда в этих странах поняли, что еще немного, и шиншиллы безвозвратно погибнут, то сейчас же запретили на них всякую охоту и экспорт их шкурок был объявлен незаконным.

Американец Мэтьюз Чэпмэн, когда работал в Андах, видел диких шиншилл. Он коротал время, изучая их повадки. И ему пришла идея: а нельзя ли зверюшек разводить на фермах, как норок и лисиц?

Чэпмэн уговорил правительство Чили, и ему разрешили в 1923 году увезти в США несколько пар живых шиншилл. Они хорошо перенесли дорогу и вообще оказались очень непритязательными и выносливыми зверьками (Чэпмэн это понял, наблюдая за ними в Андах). На фермах шиншиллы отлично прижились и быстро стали плодиться. Чуть позже канадцы, а потом и англичане стали разводить у себя шиншилл.

Другие страны тоже заинтересовались этим прибыльным делом. После второй мировой войны на фермах Америки и Европы, говорит Филипп Стрит, жили уже миллионы (?) шиншилл {39} – потомки нескольких зверьков, пойманных в Чили Чэпмэном.

Шиншиллы – никто этого не ожидал – экономически и практически оказались более пригодными для клеточного разведения, чем многие другие ценные пушные звери. Они очень нетребовательны к пище (только слишком свежая зелень может погубить их) и совсем не прожорливы: в год содержание одной шиншиллы обходится всего лишь в один фунт стерлингов (около двух с половиной рублей!). Выносливы. «До сих пор,- пишет Стрит,- никто, по существу, не обнаружил ни одной болезни, к которой бы они были восприимчивы». И плодовиты: самки приносят детенышей два-три раза в год, в каждом помете в среднем по два детеныша.

Беременность, правда, очень длительная (для такого маленького зверька): 110 дней. Но зато самки, разрешившись от бремени, тут же (через двенадцать часов) снова готовы стать матерями. Да и детеныши родятся на свет вполне способными принять все его тяготы на свои плечи. В попечении родителей они почти не нуждаются.

Чтобы шиншиллы хорошо росли в неволе, им нужен свежий песок для купания: каждый день перед едой шиншиллы принимают песочные ванны. Нужны и мягкие камни для точки зубов. Достать все это, конечно, нетрудно.

Наши ученые тоже решили развести в СССР драгоценных зверьков. В октябре 1963 года американских шиншилл привезли в Узбекистан. Чувствуют они себя здесь хорошо и уже обзавелись детенышами. Пожелаем им удачи!

Бессмысленные поиски увенчались успехом

Первые исследователи Новой Зеландии из рассказов маори заключили, что на островах кроме моа водились еще какие-то замечательные птицы. Маори охотились на них. Птицы были ростом с гуся, с развитыми крыльями, но летать не умели. Одно воспоминание о чудесном оперении этих птиц приводило в восторг старых охотников на мого – так называли диковинную птицу на Северном острове. Другое ее имя – такахе – было в обиходе у жителей Южного острова.

Ученые сначала с интересом собирали все сведения о странной птице. Но проходили годы, и никаких следов ее обитания, даже в далеком прошлом, не нашли. От моа остались хотя бы кости и перья. А о существовании такахе – никаких вещественных доказательств… Решили было, что мого-такахе – мифическое существо из маорийских сказаний.

Но вот в 1847 году Уолтер Мэнтелл, неутомимый собиратель редкостных животных Новой Зеландии, случайно приобрел в одной деревне на Северном острове череп, грудную кость и другие части скелета неизвестной крупной птицы. Он тщательно запаковал свою находку и послал в Лондон отцу, известному в то время геологу. Мэнтелл старший обратился за консультацией к палеонтологу Оуэну. Профессор Оуэн определил, что кости принадлежат большой крылатой, но нелетающеп птице. Он назвал ее в честь Мэнтелла – Notornis mantelli, то есть замечательная птица Мэнтелла.

Маори оказались правы: такахе – не миф, а живое существо во плоти и перьях. Такахе принадлежит к пастушковым птицам. Некоторые из них водятся и у нас: это болотные курочки, пастушки, коростели и лысухи – все хорошо известны охотникам. Самая крупная из наших пастушковых птиц- султанская курица – обитает в камышовых зарослях по западному и южному побережью Каспийского моря. Она очень похожа на такахе, хотя мельче ее и менее ярко окрашена. В Новой Зеландии, где султанская курица (по-местному – пуэкко) тоже водится, ее, случалось, путали с такахе {40}.

Через два года после находки Мэнтелла последовал еще более неожиданный сюрприз. Группа охотников на тюленей расположилась на одном из небольших островков у юго-западного побережья Новой Зеландии. Ночью пошел снег. Наутро, когда люди вышли из палаток, они с удивлением увидели на снегу следы крупной птицы. О таких птицах здесь ничего не слышали!

Охотники, забыв о деле, ради которого сюда приехали, пошли с собаками по следу таинственного пернатого.

Пройдя порядочное расстояние, люди увидели впереди большую птицу. Собаки бросились в погоню за ней. Но странное дело: вместо того чтобы полететь, птица с необычной быстротой пустилась бежать по снегу. Наконец собаки ее поймали. Птица пронзительно закричала. И когтями, и толстым клювом она отбивалась так успешно, что собаки не могли ее задушить. Люди спасли отчаянную птицу от разъяренных псов.