Николай Полунин - Роско планета Анджела

• Название: Роско планета Анджела
• Автор: Николай Полунин
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-005252-9

Космический ковчег движется по Вселенной от одной разумной планеты к другой. Его обитатели — люди, уверенные в том, что их «Земля» — вечная и мудрая, Земной путь — уникален и необходим, а миссия — облагораживание планетных разумов за счет переселения на эти миры части обитателей ковчега — светла и высока О том, кто отправил их в путь, зачем и что происходит с планетами, пережившими «переселение», задумываться не принято и опасно. У «Земли» есть способы борьбы с любопытными. Однако цепь привычных событий рвется, когда Роско, разведчик и первопроходец, обнаруживает на очередном «объекте» переселения существ, до странности похожих на людей, и обломки ковчега, напоминающего его родную «Землю».

---

Там с самого начала что-то шевелилось, копошилось, дергалось, вертелось и билось на одном месте. Какая-то неопределенная, но явно живая груда из многих, больших и малых, тел. Смутно различалась шерсть. Мелькали и пропадали более светлые пятна, лишенные волос. Может быть, сверкнули подернутые пеленой ужаса глаза.

И ни звука. Ни одного достаточно громкого звука. Сопение, кряхтение, непонятный стон, очень тихий.

— Великий Огонь очистит все! — вскричал черный человек. Он был голый и волосатый. — Дадим Великий Огонь тем, кто посвящен ему!

С этими словами он опустил обе руки в ванну, что стояла подле, и заблестевшими в сполохах руками обнял ближайший горящий ствол.

Всего на короткое мгновение.

Жидкость в ваннах — то же масло. Оно вспыхнуло моментально. Черный человек вскинул полыхающие кисти. С разных сторон поляны донеслось два или три сдавленных крика.

Слева в кустах охнули. Женщина. Она не выбегала плескать масло на поляну. Кажется, мужчина на нее шикнул.

— Дайте Огня! — закричал человек с горящими руками, и кусты по периметру круга словно взорвались.

«Огня! Огня!» — завывали те, кто до сего момента сохранял полное молчание. Первые факелы прочертили небо, взлетая позади, в темноте. Подготовленные заранее палки с обмотанными паклей концами окунали в масло, прижимали к запальным столбам и, загоревшиеся, бросали в центр, в копошащееся живое.

Загорелись лужицы масла на устилающем всю поляну толстом слое валежника. Загорелось сухое дерево. Загорелись те, кто со связанными лапами и перетянутыми наглухо мордами был свален сюда. Волки и лисы из лесов Южного края, которые не охотятся для пропитания, и барсуки, еноты и зайцы, которые не спасаются от них бегством. Обезьяны джунглей Севера. Пятнистый гепард из саванны, что по соседству с Сухими озерами. Зверье помельче. Привыкшие за долгую жизнь их предков на мудрой и доброй Земле относиться к человеку без страха, даже если в незапамятные времена он у них и был.

— У-у-у!.. — голосили выскочившие на край огня. Их изломанные силуэты плясали. Слюна текла по под бородкам. Стоящий за дубом не столько смотрел по сторонам, сколько прислушивался к мыслям и эмоциям собравшихся на свой странный обряд людей Земли.

Ярость. Наслаждение смертью. Прочь оковы сочувствия, сострадания и милосердия. Водоворот инстинктов, о каких едва можно догадываться в себе.

Убей, или тебя убьют!

Отзвуки охот и битв, отблески костров в пещерах, никогда не гремевших и не горевших на Земле… На этой Земле.

Убей своего врага и пожри его печень!

Похоть и смерть. Акт совокупления, кончающийся разорванным горлом.

Я возьму тебя, и мы сгорим вместе! Огонь! Больше огня!

— А-а-а!

И пусть горит все, пусть сгорает заживо, потому что только Огню подвластно все в мире. Огнем началась Вселенная, и кончится Огнем она. Огню служат, поклоняются и принадлежат!

Тряпки, затыкавшие пасти, сгорели. Распались перегоревшие путы. Из столба пламени полетел отчаянный визг и вой. То тут, то там вырывались из горнила полыхающие клубки, крича, безнадежно пытались спастись. Их отбрасывали обратно в костер.

— Отдайте Огню всех! — перекрыл голосом треск костра Человек Огня. Откинувшись далеко назад, он вдруг резко наклонился, будто отпуская земной поклон. Его горящие кисти отделились от воздетых рук, взлетели и, кувыркаясь, исчезли в пламени.

Жар уже нельзя было терпеть, но безумие людей помогало не замечать этого. Всеми овладело плотское желание невероятной мощи. Женщины мяли в исступлении груди, истошно вопили, выгибаясь в опасной близости к огню. Некоторые пропустили между ног ветви с листьями, терлись, наседая на них. Мужчины со вздетыми к животам орудиями хватали первых попавшихся, валили, перекатываясь в сторону от углей.

А через их головы из темноты в топку летели еще звери со связанными лапами и еще птицы с подрезанными крыльями, вспыхивавшие уже в воздухе… Визг, вой, стон, треск, гул стояли над поляной, что уж и поляной быть перестала, превратившись в жуткую раскаленную сковородку.

Наблюдатель не покидал пока своего убежища, но теперь его точно никто бы не заметил. О его присутствии не догадывались, впрочем, и прежде, до наивысшего накала оргии. Даже мысленно не могли уловить. Он обладал таким умением.

Все шло нормально. Черный Человек Огня куда-то исчез. Насытившиеся друг другом и чужой смертью и мукой люди приходили в себя. Возвращались в частицы земного братства. Большинство вообще не сохранит четких воспоминаний о происходившем, которое останется для них чем-то вроде ночного кошмара, о каком не хочется думать, проснувшись. Все нормально. Рассвет близился. Зашелестел воздух — отзвуки исчезновений участников.

— М-м-м, — промычали из кустов слева, — где это я?

— Окончена мистерия. Видишь, ничего страшного, как я и обещал.

— У меня все тело разламывается. Что ты со мной делал?

— Вообще-то нас под конец было четверо. Ты по очереди хватала каждого, а потом не захотела отпускать, и мы были трое с тобой одной одновременно.

Я тоже плохо помню.

— Как отвратительно несет оттуда, с углей. Сделай что-нибудь, чтобы не так пахло… спасибо.

— Хвоя и полынь — тебе нравится?

— Да. Слушай, у меня такое свежее чувство, прямо хочется всех любить. Каждую травку-былинку. На душе легко, будто сбросила двадцать страндарт-лет. И горы Инка в придачу. А что тут?..

— Не стоит об этом. Когда нам бывает так плохо, как было тебе, Земля проявляет заботу о нас сама. Хвала Земле.

— Хвала Земле. Слушай, я хочу домой. И одеться. Ты не бросишь меня одну? Я не найду дороги, и я… ох!

— Что такое?

— У меня совсем не осталось… Дома есть, в спальне, в такой резной коробочке. Может быть, ты?.. Не представляю, как мне идти отсюда. Снова тащиться больше суток?

— Тебе не надо никуда идти. У меня есть немножко, вот.

— О, ты настоящий кавалер! М-м-м, как приятно! Но где же наша одежда? Будем нагими, как…

— Как Адам и Ева. Это очень давняя притча, Краасу неизвестная. Ива, ты — восхитительна. А здесь — рай…

— Нет, Флайк, нет. Я должна идти. Не представляю, как буду объясняться с Краасом. Ты коварный похититель. И я хочу сказать, что я тебе благодарна. Но идти все же необходимо.

Пользуясь тем, что от их движения зашумели склоненные ветви, наблюдатель и сам отошел на несколько шагов. Разгоралась нить солнца. Дымилась выжженная дотла черная поляна. Очень скоро на благодатной, удобренной жирным пеплом почве взойдут пышные растения, и поляна станет оправдывать свое название.

Высокий стройный человек в белой одежде сделал еще только один маленький шаг и исчез с легким шелестом. Первый солнечный луч успел высветить загорелую кожу и седую шапку волос. Все прошло хорошо, и Наставник был доволен.

В Старых Городах

Роско, знающий свою Землю гораздо лучше обычного землянина, все-таки ошибался, полагая, что Старых Городов сохранилось не более дестяка. Число эти оставшихся с давних времен человеческих поселений переваливало за сотню. И это — не принимая в расчет рассыпавшиеся от старости, поглощенные жадными джунглями под плато Кан и вокруг Северных гор вообще, а также полузатопленных беспокойными водами… Срединного моря в местах, где оно, играя, то подступало, то отходило, меняя линию берега.

Теперь, конечно, даже в самых сохранившихся люди не жили. Дома и башни ветшали, глядели пустыми окнами. Улицы загромождали осыпавшиеся фронтоны зданий и сгнившие стволы, потому что со времени, когда человечество расселилось из Городов, на месте упавшего в трещину семечка успевало проклюнуться, вырасти, упасть и сгнить огромное дерево, и из него уже росло следующее. Площади с фонтанами превратились в мягкие лужайки, и обязательное украшение каждого фонтана — огромные клепсидры, водяные часы, лишь в одном или двух из всех Городов торчали опутанными травой и лианами металлическими ребрами.

Люди не любили бывать в Старых Городах, и нелюбовь эту трудно объяснить, так как и в памяти поколений уже должно было стереться все, относившееся к жизни тут.

Наставник, глядевший из единственного целого окна на пышную растительность былой центральной площади, размышлял о причинах, по которым некоторые из Городов все же сохранили — или получили уже в последующих легендах? — свои имена. Этот, например, с облюбованным Владением Наставников, назывался странным именем Париж. Что оно могло означать — неизвестно. Наставник в последний раз посмотрел на знакомые очертания завалившейся когда-то решетчатой башни. Пожалуй, останься она стоять, это было бы самое высокое сооружение на Земле, выстроенное человеческими руками.

«Впрочем, человеческими ли — это спорно», — подумал Наставник и тут же, по привычке, одернул себя. Хотя здесь он мог слегка расслабиться. Большие и малые, хорошо сохранившиеся или нет, все Старые Города были теми местами на Земле, где человек мог чувствовать себя наиболее защищенным от проникновения в его мысли и настроения. В конце концов, иногда безусловно приятные и полезные дары Земли начинали утомлять. Хорошо, что такое свойство Старых Городов было практически неизвестно большинству.