Дэвид Кек - Пора предательства

• Название: Пора предательства
• Автор: Дэвид Кек
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-059867-0, 978-5-403-01647-6

Когда-то юный Дьюранд, младший и ненаследный сын провинциального барона, поверивший в таинственное пророчество, предсказавшее ему власть, силу и любовь прекраснейшей из дам, решил стать странствующим рыцарем, совершающим подвиги и участвующим в турнирах.

Но подвиги скверно оплачиваются, а турниры случаются не так уж часто — и вскоре молодой рыцарь становится одним из самых знаменитых наемных капитанов своего мира. Спрос на него и его отряд неизменен: бароны задумали сбросить безумного короля с трона, могущественные феодалы грызутся между собой, как волки, — а на Севере зреют семена восстания.

Дьюранд постепенно привыкает сражаться за звонкое золото и верить, что все на свете продается и покупается. Все ли? Ведь однажды наступит время, когда ему придется сделать выбор между рыцарской честью — и предательством, между зовом Высших сил — и богатством, славой и любовью.

Пророчество сделано. Можно ли противостоять ему?

---

— Хагон, — прошептал Берхард. — Он что, мостовые мостит, твой брат?

Беркта положила руку на плечо слепца.

— Нет, его так прозвали потому, что он у жены под каблуком — все одно, что булыжник на дороге. Ясное дело, бедолаге это прозвище не по нутру, а жене его и того сильнее.

Длинный клинок Оуэна переливался и блестел в руке Дьюранда. Если их отряд встретит врагов, пусть Дорвен и остальные спасаются в каком-нибудь переулке, а он, Дьюранд, проверит, сколько времени сможет охранять вход в этот переулок. На каждом перекрестке он ожидал нападения.

— И уж она дала тебе на своей шкуре ощутить, откуда такое прозвище! — заметила Беркта.

Они помедлили у выхода на широкую улицу — Гринсмит. Оттуда сквозь пелену дождя было хорошо видно армию, что двигалась по тракту с моста. Если они выйдут на эту улицу, их с тракта будет видно ничуть не хуже.

— Лазарет как раз в той стороне, — сообщила Беркта.

— Прах побери! — выругался Берхард.

Оставалось лишь надеяться, что никто не взглянет в их сторону. Дьюранд стиснул зубы.

Беркта дернула поводья старого серого мерина.

Берхард приподнялся в телеге.

— Мадам, полагаю, это превосходное животное галопом скакать не станет?

— Может, и станет, коли вы подтолкнете.

— Ага, дело говорите.

Берхард, Дорвен и все остальные, кто ехал в телеге, с нее спрыгнули.

— Теперь у старичка еще будет шанс проявить себя.

Сверху, на коньке крыши, завозилась черная птица.

Как можно быстрее они свернули с Гринсмит на узкую улочку за фасадом каменного храма.

— Вот он, — промолвила Беркта, — приют Милосердия Спящих.

У крыльца стояла высокая повозка, запряженная крепким битюгом. Тимпан над дверью нес алебастровое изображение Девяти Спящих и Владычицы Небесной. Они выглядели до ужаса правдоподобно — точно заиндевевшие людские тела, белые от мороза.

На входе в святилище новоприбывшие встретили членов ордена и отца-настоятеля: монахи и послушники, обливаясь потом, таскали тяжелые тела неходячих больных. Настоятель, низенький и круглоплечий, точно крот, работал наравне с остальными.

— Мы пришли помочь, святой отец, — обратилась к нему Дорвен. — У нас есть еще телега и с полдюжины людей. Времени совсем мало.

Рядом со святилищем тянулась беленая стена, прорезанная черными и корявыми балками: лазарет. Резные ширмы отделяли каморки его обитателей от соседних.

Хагон улыбнулся Дьюранду.

— На самом деле не такое уж плохое местечко. Братья хорошо обращаются с людьми. Молитвы, пристойная еда, чистая одежда. Я, бывало, вспоминал старые навыки, когда кому из болящих требовался лекарь. Да и кладбище рядом — удобно, когда человек отходит. Не то что в городе, где покойников хоронят стоймя, до того там тесно.

За ставнями протрубил боевой рог.

— Пора бы нам поторопиться, — изрек Хагон.

— Ты совершенно прав, — согласился Дьюранд, и они принялись перетаскивать обитателей лазарета под дождь. Большинство тут было не столько больными, сколько старыми или увечными. Покой Девяти Спящих не предназначался для кричащих от боли раненых.

Дорвен руководила погрузкой снаружи, а слепой Хагон оказался верен своему слову, брался то за передний, то за задний конец носилок. Двигался по святилищу он уверенно и ни разу не споткнулся на лестницах.

Дорвен последовала за ними внутрь.

— Снова птицы. Как вчера. Но первая повозка уже нагружена, и я отослала ее.

Хагон, разумеется, не видел умоляющего взгляда, который она адресовала Дьюранду.

— Отлично, — отозвался Хагон. — Мы и вторую нагрузим в два счета.

И он с улыбкой тряхнул ручки носилок.

Внезапно откуда-то снизу раздался безумный вой.

— Мастер Хагон? — позвал издалека кто-то из братьев. — Ты не мог бы поговорить со старым Гизелером? Он нас не узнает. Твердит, что не знает, кто мы такие. Ты ведь пользовал его, когда он страдал печенкой, правда?

— И хорошо же он меня отблагодарил. — Хагон, опустив носилки, двинулся вперед, выставив вперед одну руку и зовя на ходу: — Гизелер, как это ты не знаешь наших славных ребят? Они всего-навсего меняли тебе постели последнюю дюжину лет с тех пор, как твой сын перестал посылать служанку.

Дорвен утащила Дьюранда назад, за идолов маленького храма: все они изображали детей с пустыми глазами.

— Дьюранд, ты принимаешь решения за меня.

— У нас нет времени.

— А когда же еще? Рядом со мной постоянно есть кто-то, кто берет на себя мои заботы. Хватит! Я хочу сама держать поводья.

Пара послушников деловито протопала мимо, таща на носилках очередного страждущего.

— Какие решения мы можем принять? — спросил Дьюранд. — То, что между нами происходит, — сущее безумие.

— Настоящий мужчина не бросает женщину, не найдя нужных слов. Ты не уйдешь от меня просто так.

Мимо пронесли очередные носилки, и Дьюранд утянул Дорвен глубже в тень. Даже такого мимолетного прикосновения оказалось слишком много для них. Дьюранд привлек возлюбленную к себе. Руки его, порабощенные внезапным порывом желания, гуляли по ее спине, лицу, шее. Они целовались, как утопающие.

— Дьюранд? Ну, кажется, старый Гизелер угомонился. Лучше бы нам поторапливаться. Дьюранд?

Хагон стоял в святилище, поворачиваясь из стороны в сторону.

Дьюранд поспешно шагнул от Дорвен, пытаясь отдышаться. Руки у него дрожали.

— Вот я, — запинаясь, выговорил он. — Хорошо. Давай.

Скоро дорога возле святилища была полна носилок и больных на костылях, а Дьюранд с Хагоном взвалили последнего обитателя приюта на повозку.

Дьюранд перевел взгляд с Дорвен на дальний конец улицы Девяти Спящих. Вот-вот здесь будет с полтысячи вражеских солдат. Птицы сновали над головой взад и вперед.

— Ну как, святой отец? Всех вынесли?

Настоятель сощурился.

— Один остался.

— Ладно, — вздохнул Дьюранд. — Сейчас мы его притащим и будем выбираться.

Он поспешил обратно в святилище. Хагон шел следом за ним.

На миг они остались одни перед изваяниями пустоглазых детей. За окнами хохотали черные тени. Дьюранд почти бегом кинулся в лазарет.

— Это всего лишь птицы, — попытался успокоить его Хагон.

— Да, — бросил Дьюранд, обшаривая клетушки.

Хагон наклонил голову.

— Говорят, слепой иной раз видит больше зрячего. Это правда — хотя и не вся. Что там между вами и девушкой? Мне очень любопытно. Вы не можете ей отказать. Но и места себе не находите.

Что-то черное ударило в закрытые ставни. Дьюранд вздрогнул и отшатнулся.

— Вы думаете не только о птицах.

Дьюранд бежал от одной грязной каморки к другой и наконец оказался перед последней ширмой.

— Я часто такое видал, — промолвил Хагон. — Бесноватых. Но этот вот хуже всех…

Дьюранд шагнул за последнюю черную ширму.

— Убирайся! — проскрипел чей-то голос.

— Понимаете, о чем я, — закончил Хагон.

Дьюранд сумел разглядеть только вздернутый подбородок и бледную руку.

— Довольно я уж выстрадал! — со слезами продолжат надтреснутый голос. — Я видел одного человека. Его ногу. И его глаза. Перерезанные глотки. Кости, как сучья в лесу. Клинки в руках, во ртах. Хватит с меня Хэллоудауна!

— Дружище, мы перевозим всех в безопасное место, — ласково проговорил Дьюранд.

Бесноватый повернулся к свету. Похоже, в бою он был сильно ранен — удар рассек лицо до самого подбородка. Должно быть, секира или кривой меч. На миг глаза его прояснились.

— Ты воин…

— Армия Ирлака перешла мост. Они на улицах города. Надо немедленно уходить.

— Слишком, слишком много!

Бросившись с кровати, бесноватый распластался на полу, коротконогий и короткорукий.

Дьюранд подумал о Дорвен, о Берхарде, о вражьем войске, что стояло буквально на пороге. Нагнувшись, он без дальнейших уговоров подхватил больного и перекинул его через плечо. Скоро они с Хагоном уже спешили обратно по галерее.

— Я знал, знал, что не останусь в живых после того, как видел это! — выл бесноватый. На мгновение он вцепился в Дьюранда, точно паук. — Меня отнесли не в тот шатер — меня, простолюдина — к знатным лордам и командирам. На Хэллоудаун. Мое лицо! — Он изогнулся, обдавая щеку Дьюранда жарким шепотом. — Если б не мое увечье, я был бы уже мертв — я стащил кольчугу какого-то знатного лорда. Столько крови… Те, кто меня нес, думали, что это он.

— Вот-вот опустят ворота, — попытался урезонить его Дьюранд. — Я не могу тебя тащить, когда ты так дергаешься.

Глаза безумца сверкали.

— А потом внесли его, — продолжал тот. — Он был весь в грязи и крови. Хирурги, конечно, взялись за ножи. Однако только языками пощелкали, да и все. Великий муж обречен. Герой сломал спину.

Дьюранд нырнул в святилище.

— Но тут появились эти двое. Все в черном. Они подольщались к нему, пока он лежал там. Сулили всякое. Торговались. Сказали, мол, его сны привели их с севера в Хэллоудаун. Шептуны. Черные, как вороны.