Патрик О'Брайан - Фрегат Его Величества Сюрприз

• Название: Фрегат Его Величества Сюрприз
• Автор: Патрик О'Брайан
• Жанр: Исторические приключения

Патрик О'Брайан — автор большого количества книг самых разнообразных жанров, но настоящую известность ему принесла серия книг о капитане Джеке Обри и судовом враче Стефене Мэтьюрине. Действие книг разворачивается в эпоху наполеоновских войн, развивая тему, начатую книгами С.С. Форестера. Критики единодушно отмечают как высокие художественные достоинства книг (по мастерству в построении диалогов и описании характеров О'Брайана сравнивают с Джейн Остен), так и великолепное знание исторических реалий. Автору удалось во всех деталях воссоздать облик эпохи — начиная от устройства корабля и заканчивая языком, описанием обычаев, верований, научных представлений. Его творчество вписывается в представление о том, что Наполеоновские войны — это английская Троянская эпопея, которая призвала на свет свои «Илиады» и «Одиссеи».

Высочайшую оценку литературоведов получил созданный автором дуэт главных героев: Джека Обри — истинного представителя офицерского корпуса королевского военно-морского флота, с его достоинствами и недостатками, и Стефена Мэтьюрина — интеллектуала и ученого, также истинного сына своего века.

"Фрегат Его Величества «Сюрприз»" — третья книга серии. Действия разворачиваются в далеких водах Индийского океана, где фрегату «Сюрприз» придется оборонять конвой судов Ост-Индской компании от превосходящих сил французской эскадры.

* * *

Перевод с английского: El Timonel (csforester.narod.ru)

---

Он ничего не смог мне рассказать по поводу индуистской церемонии, которая должна будет состояться на берегах бухты в новолуние. За этим снова придется обращаться к Диль, хотя ее познания о религии столь эклектичны, что она сама в них путается. Так она утверждает, что Бог не будет милостив к тому, кто из тщеславия носит длинные штаны (мусульманский взгляд), но в то же время почитает за непреложную истину то, что я на самом деле — медведь-оборотень, заблудший медведь-оборотень — слабенький деревенский демон, попавший по недоразумению в город. Она уверена, что я наделен способностью летать, правда летать вслепую, медленно и не в том направлении, куда хочу. Это суеверие она, видимо, позаимствовала у тибетцев. Впрочем, Диль права, когда говорит, что мне нужен наставник.

Семнадцатое. Если Джек не ошибается в своих расчетах (а такого мне не приходилось наблюдать), у меня есть три недели до отплытия корабля. Сейчас я с нетерпением жду их возвращения, хотя в момент прибытия сюда скорее боялся его. Какая это была замечательная интерлюдия, какой удивительно богатый период в моей жизни…

— Ах, ты здесь, Стивен! — воскликнул Джек. — Вижу, ты вернулся домой.

— Так и есть, — ответил Стивен, сопровождая слова радостным взором: ему так нравилось, как Джек произносит подобные фразы. — Так же как и ты, дружище — и раньше, чем обычно. Ты выглядишь неважно. Может из-за жары? Скидывай свое парадное облачение.

— Да нет, все как всегда, — отозвался Джек, снимая шпагу. — Хотя тут жарко, как в аду, и душно. Я сюда считай случайно заглянул… Знаешь, я тут обедал у адмирала, и услышал нечто, от чего у меня кровь застыла в жилах… Я подумал, что должен сказать тебе. Диана Вильерс здесь, и этот тип — Каннинг. Бог мой, как бы я хотел, чтобы мы уже были в море. Я не вынесу этой встречи. А ты разве не удивлен? Не потрясен?

— Нет. Вовсе нет. В свою очередь должен сказать тебе, Джек, что с нетерпением жду встречи. На самом деле они не в Бомбее, но их приезда ждут семнадцатого.

— Ты знал, что она здесь? — вскричал Джек. Стивен кивнул. — Ну и скрытный же ты человек, Стивен, — проговорил Джек, искоса поглядывая на друга.

Стивен пожал плечами.

— Ну да, видимо, такой. Да и обязан быть таковым, ты же знаешь. Вот почему я еще жив. А сила привычки… Но я прошу у тебя прощения за то, что не был в достаточной степени открытым и правдивым с тобой. Впрочем, тебе известно, что материя эта деликатная.

Было время, когда они являлись соперниками, когда Джек питал жгучую страсть к Диане, поэтому материя действительно была деликатной. Ради нее Джек едва не разрушил свою карьеру, как и шансы жениться на Софии. Вспоминая об этом, он раскаивался, и негодовал на нее за неверность, хотя она не давала ему клятв. В определенной степени он ее даже ненавидел, считал ее если уж не злой, то опасной, и опасался встречи — опасался не столько за себя, сколько за Стивена.

— Нет-нет, мой дорогой друг, тебе не за что извиняться, — сказал он, похлопывая Стивена по плечу. Думаю ты был прав. В том, что хранил свой секрет, я имел в виду.

— Но я удивлен, что ты до сих пор не знал, что они здесь, — промолвил после паузы Стивен. — Что тут, что в Англии сплетни об их сожительстве — излюбленная тема для разговоров среди европейцев на любом обеде, даже чаепитии, которые мне доводилось посещать.

Так и было. Приезд Ричарда Каннинга и Дианы Вильерс стал для Бомбея, утомленного скучной болтовней про голод в Гуджарате или войну с маратхами, настоящим кладезем. Каннинг занимает большой пост, имеет большой вес в Компании, живет в роскоши. Это деятельный человек, готовый принять любой вызов, и ясно давший всем понять, что намерен добиться признания всеми своего ménage.[39] Кое-кто из высокопоставленных чиновников помнил ее отца, еще часть — те, что жили с наложницами-индианками, не представляли угрозы, как и холостяки. Зато жен-европеек убедить было труднее. Мало кто имел моральное право бросить в нее камень, но ханжество неистребимо свойственно английскому среднему классу на всех широтах, и камни в ее сторону запускались с удовольствием. Да что там камни — скалы, булыжники, ограничиваемые в размерах только опасениями за карьерный рост мужей. Мудрая предусмотрительность никогда не числилась среди достоинств Дианы Вильерс, и если кумушкам требовались темы для сплетен, она готова была завалить их по уши. Большую часть времени Каннинг проводил во французских владениях или в Гоа, и все время его отсутствия подзорные трубы благочестивых леди были неотрывно направлены на дом Дианы. С подчеркнутым осуждением оплакивали они смерть мистера Джеймса из 87-го пехотного, убитого капитаном Макфарланом, ранение одного из членов Совета и ряд менее важных столкновений. Об этих поединках говорили почти с мистическим ужасом, в то время как на другие дуэли, которые в этом обожравшемся и обпившемся обществе чаще приводили к смерти, чем к примирению, готовы были снисходительно прикрыть глаза — видимо, вследствие естественного действия жары. Мистер Каннинг был ревнивцем, и неподписанные письма держали его в курсе обо всех посетителях Дианы, как настоящих, так и вымышленных.

— Сэр! Сэр! — раздался на веранде голос Баббингтона.

— Эгей! — громко откликнулся Джек.

Лестница задрожала, распахнулась дверь и улыбка Баббингтона осветила полумрак. При виде сурового выражения лица капитана она померкла.

— Что вы делаете на берегу, Баббингтон? — спросил Джек. — Еще две пары вант не заменены, а вы на берегу!

— Ну, сэр, колипар губернатора передал почту, и я подумал, вдруг вы захотите посмотреть ее немедленно.

— Что ж, — произнес Джек, просветлев. — В этих словах есть доля истины. Он схватил пакет и поспешил в соседнюю комнату. Через несколько секунд он вышел из нее, передал Стивену конверт и снова исчез.

— Ну, сэр, не смею вас долее задерживать, — заявил Баббингтон.

— Да и вашу шлюху тоже не стоит заставлять ждать, — ответил Стивен, выглядывая в окно.

— Но сэр, — возмутился Баббингтон. — Она вовсе не шлюха, а дочь священника.

— Так вот почему вы одалживаете значительные суммы у одного человека на корабле, недостаточного твердого, чтобы отказать вам? Две «пагоды» на прошлой неделе. Четыре рупии шесть пайсов на позапрошлой.

— О, сэр, она только разрешает своим друзьям… то есть другу… поддержать ее с помощью ренты — ей задерживают какие-то выплаты. Я бываю у них, когда попадаю на берег, а это, как вам известно, случается очень редко. Но ведь вы всегда были так добры ко мне, не правда ли, сэр?

— Вот как? Тогда позвольте мне сказать вам одну вещь, мистер Баббингтон: такие дела могут завести очень далеко, и священники не все бывают тем, чем кажутся. Извольте припомнить мой рассказ о гуммате и третьем поколении. На базарах вы можете увидеть достаточно примеров. Как вам понравится видеть своего внука лысым, хилым, беззубым и состарившимся в возрасте двенадцати лет? Прошу вас, будьте осторожны. Женщина для моряка — сосуд греха.

— Буду сэр, а как же, — вскричал Баббингтон, стараясь незаметно выглянуть через занавеску в окно. — Но знаете, сэр, странная вещь — кажется я покинул корабль без гроша в кармане.

Стивен прислушался, как шаги юноши затухают на лестнице, вздохнул и обратился к письмам. Сэр Джозеф писал почти исключительно про жуков различных видов; он был бы бесконечно благодарен дражайшему Мэтьюрину, если бы тот не забыл про него в случае, если ему в руки попадет какой-нибудь из бупестридов. Но загадочный постскриптум дал ему ключ к письму мистера Уоринга, казавшемуся на первый взгляд собранием тупых и склочных сплетен об общих знакомых. На самом деле письмо позволило ему ознакомиться с политической ситуацией: в Каталонии британская разведка, как водится, опять поставила не на ту лошадь; посольство в Лиссабоне ведет переговоры с очередной партией сомнительных представителей сопротивления; движение подвергается риску раскола, и возвращения Стивена ждут с нетерпением.

Новости от его собственного агента: миссис Каннинг готовится к путешествию в Индию для схватки со своим мужем. Мокатта выяснили, что Каннинг должен быть в Калькутте до наступления сезона дождей, и ей предстоит направиться на борту «Уоррена Гастингса» в этот негостеприимный порт. Софи запамятовала обозначить три своих письма датой более точной, чем день недели, и Стивен прочитал их в неверном порядке. Сначала у него создалось впечатление, что Сесилия ждет ребенка («о, как жду я момента, когда стану тетей!»), не претерпев при этом урона девичьей чести и не выслушав нотаций со стороны подруг. Фрэнсис удалилась на пустынные берега Лоф-Эрн, где мучается в компании некоей особой, именуемой леди Ф., и с нетерпением ждет возвращения сэра О. Второе письмо несколько прояснило ситуацию: обе сестры Софи вышли замуж. Сесилия — за юного офицера милиции, а Фрэнсис, стремясь не отстать от сестры, — за старшего кузена оного воина. Пока сей ольстерский землевладелец представлял в Вестминстере графство Антрим, Фрэнсис коротала дни с его пожилой матерью во Флудсвилле, дважды в день поднимая бокал бузинового вина за посрамление папы римского. В письмах описывалась радость, даже восторг по причине счастья сестер: Сесилии в конце-концов понравилось замужество, оно оказалось даже более приятным, чем она ожидала, хотя им до поры, пока сэр Оливер не выхлопочет чего-нибудь для своего кузена, приходится жить на съемной квартире в Госпорте; также послание содержало подробное описание брачных церемоний, проведенных по всем правилам и при хорошей погоде мистером Хинкси, их уважаемым викарием. Но по-настоящему счастливыми эти письма не были, не такие письма любил он читать.