Василий Шахов - Тень Уробороса. Аутодафе

• Название: Тень Уробороса. Аутодафе
• Автор: Василий Шахов
• Жанр: Научная Фантастика

События развиваются в мире возможного будущего. С виду там все мило и благопристойно. Однако уже через несколько страниц утопия начнет выворачиваться, показывая читателю другую сторону своей «маски» — антиутопию.

---

Пастуха скрутили, навели на его лицо световой конус из верхушки маленького факела. Голоса в полутьме принадлежали женщинам и мужчинам. Язык был непонятен Эфию, но если судить по виду, это были люди. Или, скорее, злые духи, принявшие человеческие обличия с тем, чтобы обмануть и схватить «сладкое мясо». Юноша обмяк. Он понял, что проиграл и сейчас умрет страшной смертью.

Человекоподобные духи совещались. Эфий слышал их в полуобморочном состоянии и, конечно, не разбирал ни слова. И то, что чудовище куда-то исчезло, уже не могло утешить его.

— Черт! Кто это еще? — спросил детский голос.

— Из местных, что ли? Одежда меховая, мех внутрь, а воняет-то! — проворчал на это мужчина в возрасте.

— Подозреваю, — бесстрастно отозвался третий, тоже мужчина, но, судя по голосу, молодой, — что у здешних дикарей практикуется жертвоприношение и что по какой-то причине жертвой избрали вот этого парня.

— Что с ним делать? — вмешались сразу две женщины, перебивая друг друга.

— Не бросать же! — (снова ребенок).

— Да он дикий. Еще искусает! — (пожилой).

— Скорее! — почти простонал доселе молчавший. — Идемте скорее!

Все решила женщина с командными нотками в тоне:

— Да, давайте-ка спешить! Полковник, Алан! Держите этого типа и ведите к ТДМ… Мы ищем шары и устройство…

Не скрывая брезгливости, два духа, принявшие облик мужчин, сдавили дуреющего Эфия и поволокли к непонятному возвышению в самой глубине «норы».

— Есть! — звонко крикнул ребенок. — Шары есть, а вот ложбинки! Светите хорошо, здесь главное не перепутать последовательность!

— Заряжай! — бесстрастно откликнулся молодой. — Хватит болтовни!

— Нашел!

Мальчишка с гулом закатил шары внутрь каких-то отверстий. Ноги Эфия подкосились, и мужчины сдавили его плечами, чтобы удержать.

— Все на платформу, я включаю адскую машину!

Люди тесно окружили Эфия. Свод пещеры вдруг заполыхал. Кажется, на нем, угольно-черном, высветились звезды ночного неба. Шары с гулом катились каждый по своей лунке.

И в последний момент, когда мир уже распадался для Эфия на куски, страшная сила сшибла с ног пастуха и его пленителей.

Все исчезло.

* * *

Фауст, взгорье Каворат, «Ничья» земля, конец июля 1002 года

— Марсия! — громким шепотом позвала Ника подругу по несчастью. — Марсия, можно тебя?

Женщина, сидевшая за дверью в соседней комнате, вошла тяжелой поступью.

— Он уснул. Можно он побудет тут? Мне нужно… выйти… ненадолго. Не говори им, а то…

— Да поняла я, поняла. Беги, посижу с ним…

Зарецкая закрыла грудь, отдала спящего младенца Марсии, нацепила на ноги расхлябанные шлепанцы и побежала в туалет. Если «серые» поймут, что кормежка окончена и что ребенок уснул, они снова унесут его. Еще в мае Ника была бы рада никогда больше не видеть его. Еще в мае все было иначе — то того момента, когда она впервые увидела его и все поняла. Но как, как же у них это получилось? Зарецкая не осмеливалась поделиться этим даже со своей «наперсницей поневоле», ведь это, как ей казалось, делало их с маленьким Домиником уязвимыми. Расскажи Марсия о догадках Ники своему любовнику-расстриге, о них узнают и другие монахи, а значит, смогут манипулировать действиями пленницы. А быть может, все и не так, но Зарецкая предпочитала молчать.

Вернувшись, она застала Марсию в одиночестве. Та виновато развела руками:

— Этот твой тюремщик следил за тобой. Когда понял, что ты покормила мальчишку, он его забрал… Вот говорила тебе: не давай ему имя, не привыкай, все равно отберут рано или поздно…

Ника искусала все губы, слушая ее и стараясь проглотить раскаленный пучок ваты, внезапно скопившийся в горле. Но все равно не выдержала, слезы брызнули из глаз:

— Я убегу отсюда! — она бросилась в постель, зарыла лицо в серое подобие подушки. — С ним убегу!

— Тс-с-с! Ну что ты так громко? — Марсия с досадой выглянула за дверь и потом нарочно оставила ее приоткрытой, а голос понизила. — Даст Великий Конструктор — убежишь. Но сейчас зря думаешь об этом, только терзаешься… И сына унести не получится, даже если сама сможешь сбежать. Они тебя на него, как на крючок, поймали. А вот я бы сбежала…

— Откуда ты знаешь?

— О чем?

— Что как на крючок?

— Да что я, слепая? Не вижу, думаешь, как ты на него смотришь?

— Марсия… Я не понимаю, как у них это получилось, но Доминик очень похож на моего парня… на Земле…

Марсия фыркнула:

— Как получилось! Да все просто! Ты, возможно, незадолго до похищения встречалась с ним?

— Да…

— Ну, так и что же невозможного? Я ведь говорила тебе не раз, что здешние монахи — отличные врачи, да и аппаратура у них имеется, не смотри, что видимость средневековья! — тихо засмеялась тетка. — Так что это и есть сын твоего парня… Это потому ты так в него вцепилась?

Ника отвела глаза, а Марсия качнула головой:

— Эхе-хе! Ладно, мне идти надо. Зови, если что. А то погулять сходи, в кои-то веки на улице подсохло!

Вместо ответа Зарецкая перевернулась на бок, лицом к стене, и накрыла голову рукой.

— Как хочешь. Я тебе хорошего советую, — посетовала Марсия, закрывая за собой дверь.

Приступ отчаяния отпускал, оставалась только пустая и глухая стена бессилия. Не хотелось не то что шевелиться, но и думать. Но как-то бежать отсюда нужно, иначе она не выдержит, если у нее отберут сына, а его отберут…

Чем подкупить своего тюремщика? Если вспомнить его нечеловечески мрачное, почти злое лицо, то это невозможно. Да у нее ничего и не было. Тупик. Но даже если бы случилось чудо, если бы «серый» пошел ей навстречу — что дальше? Покинет она этот город, обнесенный каменным забором, доберется до космодрома… ведь у них должен быть космодром, если они сообщаются с внешним миром? А дальше? С младенцем на руках, без какого-либо оружия захватывать межзвездный катер? Нонсенс!

Ника застонала. Нет, все не то.

Она вскочила и выбежала на улицу. Дождя действительно не было, а воздух казался вкусным, почти как в зеленых зонах Дома, на Земле. Зарецкая не выбирала направление, ноги сами несли ее вперед, к высокой стене, отрезавшей город на взгорье Каворат от прочего мира монастырей Фауста…

* * *

Фауст, Тиабару, конец июля 1002 года. Из записок Кристиана Элинора в напоминание себе же

Я сбежал. Просто сбежал от братьев-монахов. То, что привиделось мне прошлой ночью, не было сном. Кажется, я начал вспоминать что-то, от чего меня по доброте своей пытались уберечь отец Агриппа, Квай, братья Граум и Елалис…

Но разве можно удержать того, кто, испытывая смертельную жажду, уже коснулся губами воды в ручье? Разве перестанет он пить, даже если ему станут внушать, будто вода отравлена?

Я не думал, куда иду и зачем, и потому удивился, обнаружив себя неподалеку от родного монастыря. Решение тут же возникло само по себе: найду Квая Шуха и выспрошу у него все. Мы ведь друзья, он не сможет скрыть от меня правду! Ему и тогда было не по себе, когда у меня еще не было повода для подозрений, а теперь я и подавно выкажу настойчивость.

На всякий случай я надвинул капюшон поглубже на лоб и спрятал кисти в рукавах рясы. Теперь я ничем не отличался от любого другого послушника из Хеала и спокойно прошел в правое крыло, по пути встретив только наставника Маркуария и молча поклонившись ему. Маркуарий, немного постаревший с тех времен, когда мы виделись последний раз, как ни в чем не бывало ответил на приветствие, и это утвердило меня в моей обычности и неузнаваемости. Только бы Квай был сейчас в своей келье!

Когда я уже поворачивал по коридору, то краем глаза заметил преследующую меня тень. То, что она была заинтересована именно во мне, я понял, когда тень шмыгнула в альков, дабы не попасться мне на глаза. Почему же я не ощутил ее раньше? Я прислушался. Кажется, мой преследователь отстал. Но мороз по-прежнему пробирал меня, словно это была встреча с чем-то потусторонним. Каким облегчением было увидеть идущих на молебен послушников-подростков! Они тоже поздоровались со мной, правда, потом переглянулись: наверное, безмолвно спрашивали друг у друга, кто я такой.

Вот и дверь кельи Квая. Я тихо постучал, и он вышел. Все такой же бритоголовый, только в глазах побольше настороженности. И, в отличие от остальных, он-то меня признал сразу, торопливо посторонился и еще поспешнее захлопнул дверь, а потом вопреки уставу задвинул щеколду.

— Что ты делаешь, Зил… Кристиан?! — прошипел Квай, подталкивая меня в самый дальний от входа угол комнаты. — Тебя же узнают!

— Ну и что? — от волнения мой голос прозвучал излишне раздраженно. — Что с того?! Это мой родной монастырь! От кого мне прятаться? Квай, говори, что знаешь!

— Ничего я не знаю! — буркнул он, сжимая кулаки и садясь на кровать.