Мор Йокаи - Сыновья человека с каменным сердцем

• Название: Сыновья человека с каменным сердцем
• Автор: Мор Йокаи
• Издательство: Туркменское государственное издательство
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1961

Предлагаемая книга «Сыновья человека с каменным сердцем» – одно из лучших произведений венгерского романиста Мора Йокаи.

Перед читателем – события 1848 года, по-разному сложившиеся судьбы героев; сцена за сценой – картины сражений, интриг, поступков, характеров, но в целом – история национально-освободительной борьбы венгерских повстанцев против австрийского ига.

---

Составление сводки подвигалось туго. Внезапно среди посетителей появилась знакомая фигура. Из-за нее Зебулону пришлось отложить перо. Пришелец ворвался в комнату с воплем:

– Где тут соломенный комиссар?

Зебулон, естественно, отнес этот вопрос к себе и откликнулся:

– Ну, что там еще?

Облик такого рода людей знаком нам еще со времен былых предвыборных кампаний: вечный заводила, вербовщик голосов избирателей, который так и лезет в драку. Разве мог такой человек оставаться в стороне, когда разгорелась война?… Одет он был, правда, не по-военному: в доломан с красными отворотами и рейтузы с медными пуговицами. Но на боку у него висела сабля с медным эфесом, а за поясом торчали пистолеты. Через плечо был перекинут кнут, в кончик которого вплетен кусок острой проволоки. Вид у этого человека – весьма и весьма воинственный!

– Почему эта немчура развалилась на моей соломе? – завопил до неузнаваемости преображенный вербовщик голосов.

Услыхав такие слова, Зебулон положил на стол перо и широко развел руками: что все-таки нужно этому дуралею?

– Расскажите все по порядку, – спокойно и добродушно сказал Эден. – Кто вы? Военачальник?

– Так точно, воинский начальник. Командир «двухштыкового батальона».

– А, погонщик волов?

– Так точно.

– Ну, и чем вам насолили немцы?

– Здесь, видите ли, околачивается дружина немецких школяров. Из Вены, что ли, сбежали сюда, сучьи дети! На шляпах у них изображен череп, и называют они себя легионом «Мертвая голова».

– В чем же тут беда?

– А вот в чем! Целый день я их в глаза не вижу, но приходит вечер, и они тут как тут. Устраиваются на привал непременно там, где я располагаюсь со своим стадом. Им отлично известно, что здесь всегда найдется солома, вот они первыми на ней и устраиваются.

– Не вижу в этом пока ничего дурного.

– Так ведь они горланят всю ночь напролет! Голодны ли, жажда ли их мучит – знай себе песни распевают. Другой на их месте чертыхался бы, а они поют. К тому же и солому приминают, а мне ею утром волов кормить.

Эден решил поговорить с этим человеком по душам.

– Видишь ли, друг… К лицу ли нам жалеть солому для этих иноземных парней? Ведь они приехали за тридевять земель, чтобы пролить свою кровь за свободу нашей родины!

– Эх! Ни к чему нам вся эта компания без роду без племени! – все больше распалялся бывший вербовщик. – Со своими противниками и сами справимся. Случалось мне участвовать в потасовках почище нынешней, к примеру, когда переизбирали Папсаса. Следовало бы вам тогда на меня поглядеть! Я один, без чьей-либо помощи, разогнал тысячу супостатов. Они девять дыр пробили в моей башке, до сих пор еще следы остались. Уж я-то сумел бы показать, как нужно разделываться с вражеской конницей. Стоит мне размахнуться вот этой хлопушкой с проволочным' концом, и я выбью им всем подряд глаза. Зачем только затесалась к нам вся эта немчура да поляки? Не поганьте ими, ради бога, наше войско, ваше высокоблагородие, господин верховный комиссар!

Но тут уже не вытерпел вошедший в раж Зебулон:

– Вон отсюда, висельник! Убирайся, пропойца, или я запущу в твою башку чернильницей! Коли ты явился от лица воловьего стада, толковать тебе со мной не о чем. Ишь вздумал тут лясы точить! Марш отсюда!

Столь решительно изгнав посетителя, Зебулон почувствовал, что он не в состоянии снова углубиться в текст донесения. Ох, как он жалел, что и в самом деле не швырнул чернильницу в голову старшего гуртовщика. Тогда хотя бы чернил больше не осталось!

Тем не менее пришлось опять приниматься за сводку – безжалостный верховный комиссар не давал пощады! Зебулон старательно подпирал пальцем бровь, как бы выжимая из лба мысли. Но на самом деле он прибегал к этому для того, чтобы не слипались веки. Он все норовил, приоткрыв один глаз, хоть немного подремать – попытка, к которой нередко прибегают все люди, тщетно борющиеся со сном.

Но что вышло из его стараний? Едва Эден покинул на минуту комнату, как Зебулон в то же мгновенье впал в забытье и тут же услышал гнусавый и резкий надтреснутый голос госпожи Анны. «Когда же придет обещанный гость?» – вопрошала она. Очнулся Зебулон, только когда вернулся Эден, которому понадобились какие-то дополнительные сведения.

Наконец беспощадный повелитель сжалился над вице-комиссаром.

– Послушай, старина, ты же спишь. Ступай ложись. В четыре утра я тебя разбужу, тогда и закончишь.

Как обрадовали Зебулона эти слова! Хорошо, когда человек может уподобиться на старости лег школяру, который с трепетом ожидает от своего наставника дозволения отправиться в постель!

Однако лечь и заснуть – вещи совершенно разные.

Есть древняя, весьма жестокая китайская пытка: два приставленных к осужденному стража встряхивают его всякий раз, когда он начинает засыпать. Зебулону пришлось претерпеть нечто похожее. Только он забудется, как тотчас же кто-нибудь является и требует, чтобы ему позволили немедленно переговорить с его благородием. Бессердечные, нетерпеливые люди докучали ему сотнями всевозможных вопросов, орали их в самое ухо. Вконец рассерженный Зебулон накрепко запер дверь: барабаньте, мол, сколько хотите, мне до вас нет дела!

На стене в комнате тикали большие часы с кукушкой… Птица каждые четверть часа громким кукованьем предупреждала вице-комиссара, что близится утро. Пусть он спешит выспаться.

Когда кукушка после полуночи прокричала второй раз, сладчайший сон Зебулона был внезапно прерван каким-то страшным шумом. Спросонок ему почудилось, будто началось светопреставление.

Между тем это всего-навсего маршировал по улице отряд революционной студенческой молодежи из Вены, и прямо под окном громко гремела Füchslied:[67]

Wer kommt dort von der Höh?[68]

– Ну и ну! Благослови их за это, боже.

Ни о каком сне уже не могло быть и речи.

Прошел еще один отряд, за ним третий. Кто бы мог сказать, сколько их продефилировало под окнами с барабанным боем, от которого звенели все стекла. Затем потянулись тяжело груженные ломовые телеги, сотрясавшие дом. Вот и попробуй поспать!

Зебулон, правда, обольщался смутной надеждой, что сам Эден проспит и не придет в четыре часа утра. Но, увы! Надежды его рухнули. Не успела кукушка на стенных часах прокуковать четыре часа, как послышался стук в дверь и короткий призыв:

– Вставай, друг, отправляемся!

Эден всячески торопил Зебулона. Неприятель продвинулся значительно дальше, чем предполагали.

Выбивая дробь зубами, Зебулон стал поспешно одеваться; он уже горько жалел, что ввязался в эту кутерьму.

Только сейчас бедняге открылась истина: для того чтобы плавать, неминуемо приходится лезть в воду! Как раз об этом-то он и не подумал.

Зебулон все глубже погружался в гущу военных событий. Окруженный со всех сторон войсками, он чувствовал, что они увлекают его за собой и нет ни малейшей возможности повернуть вспять. Хочешь не хочешь, а придется докатиться до самого поля брани и помимо воли близко познакомиться с грохотом орудий. А этого он желал меньше всего на свете.

Поездка, длившаяся с утра до позднего вечера, была для него сущим мучением. На его обязанности лежало водворять порядок, когда сталкивались встречные обозы. Ему пришлось так много шуметь и кричать, что к исходу дня он почти уверовал в свое умение отлично справляться со служебными обязанностями.

Дом, где они остановились на ночлег, оказался штаб-квартирой армии. Зебулон ужинал в одном зале со старшими офицерами генерального штаба. Он не только слышал, но воочию наблюдал как обсуждают они план военных действии, помечая на карте пункты, где наступает враг, стараясь угадать, в каком направлении намерен он продвинуться, какую высоту следует занять, чтобы преградить ему путь, какие мосты следует разрушить. и в каком месте ожидается решающее сражение.

Сердце Зебулона билось все тревожнее.

Потом старшие офицеры стали подсчитывать, какими силами располагает неприятель, сколько у него пушек и двенадцатифунтовых ядер, не считая батарей для стрельбы зажигательными ракетами.

Известие о батарее больше всего ошарашило Зебулона.

Когда-то ему довелось прочитать в одном старом энциклопедическом словаре, какую опасность таит в себе эта пресловутая ракета. Достаточно одной ее искры, чтобы не только опалить кожу человека, но и прожечь его мясо до костей. От этого ядовитого огня человек не просто погибает, но может еще и в ад угодить. Если такая ракета попадет в толпу из сотни людей, все они обречены на верную смерть!

Чего только ни придумывал Зебулон, призвав на помощь всю свою богатую фантазию, лишь бы как-нибудь отвертеться от дальнейшего участия в таком чересчур рискованном походе. Как завидовал он судьбе молодого человека, которого послали гонцом в Пешт! Под конец он со всей откровенностью излил душу Эдену:

– Милый мой дружочек! Я уже старик, да и прихварываю частенько. Никакой я не солдат, драться я не мастак. У меня пять дочерей, и я себе не принадлежу. Не могу я лезть в такие места, где того и гляди свалится на тебя какая-нибудь непредвиденная беда. Оставьте лучше меня где-либо в тылу, при резервном обозе!