Ник Кейв - Смерть Банни Манро

• Название: Смерть Банни Манро
• Автор: Ник Кейв
• Издательство: Астрель, Corpus
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-271-24658-6

Австралиец Ник Кейв — культовая фигура, один из самых знаменитых и значительных рок-музыкантов, создатель и лидер таких известных групп как The Birthday Party, Grinderman и, конечно же, легендарный проект The Bad Seeds. Однако интересы Кейва простираются далеко за пределы рок-музыки: он пишет сценарии, играет в кино, рисует картины и пишет прозу.

«Смерть Банни Монро» — его второй роман. Первый, «И узре ослица ангела Божия», вышел 20 лет назад и стал бестселлером во многих странах мира — в том числе и в России. Действие новой книги Кейва, одновременно смешной и пугающе-мрачной, укладывается всего в несколько дней — последних дней жизни коммивояжера, продающего женщинам косметику. После самоубийства жены Банни Монро проводит эти дни в лихорадочной погоне за сексом, одновременно пытаясь понять самого себя — вдовца, отца, сына…

---

— Этот крем, богатый коллагеном и эластином, способен увеличить содержание влаги в коже на двести процентов, — говорит Банни.

— Да что вы? — с придыханием произносит Шарлотта. У нее непривычно высокий лоб, который (и в этом есть что-то сексуальное) лишен какого бы то ни было выражения, вот только прямо посередине расположилась странная сухая киста, похожая на белую ракушку. Верхняя губа Шарлотты покрыта еле заметным пушком, а жесткие, убитые перекисью волосы убраны назад и прикреплены к затылку металлической заколкой. Сделано это с такой ожесточенностью, что ее чуть насмешливые глаза растянуты в стороны. Шарлотта сидит напротив Банни на таком же ситцевом диванчике. На ней свободные шортики и розовая хлопковая майка, туго натянутая на большой подушкообразной груди. На шее у Шарлотты висит серебряная цепочка с крошечным кулоном со стразами, и кулон этот кажется сверкающим сокровищем, выброшенным на коралловый риф. На дальней стене висит рама с кадром из какогото вест-эндского мюзикла, а на противоположной стене — репродукция автопортрета Фриды Кало: художница одета в цыганский наряд и держит в руках маленькую коричневую обезьянку. На самодельном журнальном столике из прессованного кирпича и дымчатого оргстекла лежит чемоданчик Банни с образцами, а рядом стоит совершенно неуместная здесь ваза с выдохшейся ароматической смесью сухих цветов. Банни выдавливает еще немного лосьона в ладони Шарлотте, после чего растирает их и подергивает ее за пальцы. — Его уникальные заживляющие свойства проникают глубоко в кожу, от чего ваши руки становятся мягкими и… буквально купаются в блаженстве, — говорит он и видит (если совсем слегка наклониться вбок) сквозь приоткрытую штанину шортов Шарлотты, как мышца на внутренней стороне ее бедра подпрыгивает и сокращается. Пальцы у Шарлотты тонкие, сильные и хорошо смазанные, и, сжимая и разжимая их, Банни думает о том, что ее вагина совсем близко — стоит только протянуть руку. — Это… э-м-м… просто удивительно, — говорит он. — Не сомневаюсь, — отвечает Шарлотта. В ее голосе слышны суперсексуальные мужские нотки, и Банни на секунду впадает в панику, но вскоре понимает, что это глупо: будь она лесбиянкой, она бы не сидела тут с ним и не позволяла ему проделывать все эти штуки с ее руками, поэтому он успокаивается, вдавливает большой палец ей в ладонь и медленными круговыми движениями втирает крем в кожу.

— Проводились тесты, — говорит Банни и делает упор на последнем слове, удлиняя его и смягчая.

— Какие такие тесты? — спрашивает Шарлотта, повторяя его интонацию и как будто бы слегка над ним посмеиваясь.

— Научные, — поясняет Банни.

— М-м-м… — восхищается Шарлотта, и Банни замечает в уголке ее рта неявную и немного язвительную улыбку.

— Да. С запястьями этот крем тоже творит чудеса, — говорит он, перемещая ладони выше и ощущая под пальцами твердые рифленые мышцы ее предплечий. Шарлотта закрывает глаза.

— М-м-м… — снова говорит она.

— Какая женщина, — едва слышно произносит Банни.

— Что вы сказали? Банни кивает на репродукцию портрета Фриды Кало, которая взирает на них из-под одной, странным образом сросшейся брови ничего не выражающими глазами.

— На картине, — объясняет Банни.

Но успевает отметить оттенок снисхождения в улыбке клиентки.

— А, Фрида Кало, — отзывается Шарлотта. — Да, она прекрасна, это правда. Кажется, этот автопортрет был написан в сороковые годы. Банни кажется, что по пальцам Шарлотты к нему в ладони перекатывается волна напряжения — и движется дальше по костям, в нижний отдел позвоночника. В голове его роится множество игривых слов, которые можно было бы сейчас произнести, но почему-то он выбирает вот такие:

— А что, щипчиков тогда еще не было? Черты Шарлотты будто бы резко смещаются к центру, отчего ее лицо становится угловатым и приобретает суровое выражение.

— Прошу прощения, — говорит она. — В каком смысле? Банни прижимает палец ко лбу и уже сейчас начинает понимать, что дело рушится на глазах, и он опять потерял контроль над происходящим.

— Монобровь, — говорит он и сразу же об этом сожалеет.

— Что?! — изумляется Шарлотта.

— Ну, глядя на такие брови, невольно задумываешься о том, как же выглядели ее ноги, — говорит Банни прежде, чем успевает одуматься.

— Простите. Я не понимаю, о чем вы, — говорит Шарлотта, отнимает у Банни свою ладонь и смотрит на него с нескрываемым недоверием.

— Неудивительно, что обезьянка так к ней привязалась, — говорит Банни и пытается заткнуть себе рот кулаком. Шарлотта наклоняется вперед и смотрит Банни прямо в глаза. — Не знаю, имеет ли смысл вам об этом рассказывать, но Фрида Кало пережила страшную катастрофу, после которой на всю жизнь осталась калекой. Кажется, ее сбил грузовик — если, конечно, вам это интересно! Банни берет полотенце и стирает остатки увлажняющего средства со своих рук. Он понимает, что больше не владеет ситуацией, и ему кажется, что фразы сами слетают с губ, будто бы кто-то другой за него заполняет словами белые облачка, нарисованные рядом с его головой, — кто-то, кто испытывает нездоровую страсть к катастрофам. — Да что вы говорите? Честно говоря, я нахожу эту картину несколько депрессивной. Но я ведь тут не специалист. Хотя, если предположить, что она рисовала это ногой… Отсюда Банни без особых усилий плавно возвращается к работе: — Кстати, у меня есть потрясающий бальзам, настоящий рай для пальчиков ног… Мисс… Можно, я буду называть вас Шарлотта? Шарлотта смотрит на Банни, наклонив голову набок — как будто бы пытается разобрать беспорядочные каракули ребенка.

— А меня вы можете звать Банни, — говорит Банни и помахивает руками над головой, изображая уши кролика. Из горла Шарлотты вырывается низкое неприятное фырканье, и она принимается ковырять кисту на лбу.

— Это такая шутка, да? — спрашивает она. И хотя все говорит против этого, Банни вдруг чувствует, что, возможно, ему все-таки удастся исправить ситуацию.

— Нет, Шарлотта, — говорит он. — Это истинная правда.

— Я думала, такое имя дают только…

— Кроликам? Шарлотта смягчается и помимо собственной воли улыбается.

— Да, — кивает она. — Кроликам. Банни видит, как суперподтянутая мышца на бедре Шарлотты сокращается, и кажется, он даже видит, как из штанин ее розовых спортивных шортов вырываются в вихрях счастливого озона золотые искры любви. Приободренный, Банни наклоняется вперед и игриво шевелит бровями.

— А вы знаете, Шарлотта, что говорят о кроликах? — многозначительно спрашивает он.

— Нет, не знаю. И что же о них говорят?

— Ну… Они… Э-м-м… Ну, вы наверняка знаете…

— Нет, я не знаю, — говорит Шарлотта и вдруг добавляет нечто такое, из-за чего ситуация снова выскальзывает из пальцев Банни, будто ниточка улетевшего от ребенка воздушного шарика.

— И что, женщины действительно ведутся на этот трюк? — спрашивает она. Шарлотта помахивает руками у себя над головой, изображая Банни, и его нутро пронзает обида.

— Вы даже не представляете как! — отвечает он и, не подумав, подмигивает. Шарлота звонко хохочет.

— Мне показалось, или вы мне подмигнули? — спрашивает она. Банни думает: “Неужели правда подмигнул?” — и чувствует, как смех Шарлотты ногтями дерет его по позвоночнику.

— Может, подмигнул, — говорит он. — А может, в глаз что-то попало. “Что за черт? — думает он. — Что за черт?!” Шарлотта заходится от смеха, закрывает рот руками, а потом показывает пальцем на Банни и кричит:

— От вас просто с ума можно сойти!

— Да, мне говорили, — кивает Банни.

— Откуда вы такой вылезли — из смоляных ям?

— Из каких ям?

— Вас же надо забальзамировать и повесить на шею табличку: “допотопный”.

— Я протестую, — возмущается Банни. — Я крайне серьезно отношусь к личной гигиене. Но не успевает он договорить, как чувствует, что от его подмышек доносится слабый запах пота, какой обычно царит в ночлежках.

— Да нет, не потный, а допотопный. Как птица дронт.

— Стоп-стоп-стоп, полегче, — говорит Банни, с оскорбленным трепетом смотрит на Шарлотту, и ее черты у него на глазах вулканизируются: сухие светлые волосы становятся похожи на стальной шлем, а глаза приобретают металлический блеск, суровый и воинственный.

— Вы просто смешны, — говорит Шарлотта.

— Послушайте, я всего лишь пытаюсь делать свою работу.

— Смешной человечек, на которого больно смотреть, — не унимается она.

— Да что же это такое! Господи боже! — Банни спешно сгребает в чемоданчик образцы. Его лицо накрывает тень — он подавлен и унижен. — Господи боже, — повторяет он себе под нос. Тут выражение лица Шарлотты снова меняется, и безо всякого предупреждения она кладет мягкие, жирные от крема пальцы на руку Банни.