Ю. Сам-Самойлов - Вирус

• Название: Вирус
• Автор: Ю. Сам-Самойлов
• Жанр: Философия

Вирус молодец — книге писец.

Автор не просто отрывается в книге, но тащится и волочится от удовольствия, читая умные комметы.

http://zhurnal.lib.ru/s/samojlow_j/

---

Пробились сквозь пляшущую толпу к стойке и заказав горячее, холодное и фруктовое, стали с любопытством оглядываться по сторонам. Народ в заведении был неестественно весел и оживлен. С чего баня упала?

С грохотом перед носами появились две тяжелые, глиняные кружки. Щербатая барменша, весело объявила.

— Горячительное, за счет заведения. Угощаю.

— Спасибо. — Дружно поблагодарили и переглянулись. Склонившись над кружкой, осторожно принюхался. Пахло. Чем-то родным и знакомым. Раньше не пробовал. Судя по Светкиной физиономии, тоже. Потрогал пальцем жидкость. Нет. Не горячая. Интригующая игра слов? Снимем пробу. Народ пьет и нам пора. В горле запершило от жажды. Вперед Василий, вперед Светлана, познавайте радость. Отхлебнул от души. Душа широкая, большая и глоток соответствующий. Теплая жидкость скатилась по горлу внутрь живота, распространяя тепло. Так вот в чем дело. Греет изнутри. Жидкость скатилась до ног и жаркой волной пошла вверх, в голову. Ну-ну.

— Ну и как? — Поинтересовалась осторожная начальница. Поднял осоловелые глаза на Светку. Подстраховалась? Мы — мышка лабораторная? Да и пусть. Нетерпеливо уточнила. — Вкусно?

— Сытно. — В голове немного зашумело, битком-набитая комната приобрела очарование. Да и начальница приобрела. Только сообразить, что именно приобрела она, и что потерял я. Осторожно икнул и высказал предположение. — Есть мнение — перед нами лекарство, а мы пришли в больницу. Ты кружку выпьешь, или помочь?

— Попробую. — Светка пригубила и скривилась, отставив недопитую кружку в сторону. — Какая противная гадость. Точно лекарство. Без закуски много не выпьешь. Когда горячее подадут?

— А я допью. — Не дожидаясь согласия, опрокинул остатки жидкости в рот. На голодный желудок, горячительное прошло легко. Голод отступил на фланги, настроение резко пошло в боевую атаку. — Свет, хочешь выдам гениальную сентенцию? Жизнь замечательная штука, под кружку горячительного. Пошли спляшем?

— Есть хочу.

— Как желаете. — Обернулся к барменше и льстиво улыбнулся. — Девушка, нельзя ли повторить стопочку лекарства? Очень понравилось.

— Да пожалуйста. — Перед физиономией вновь возникла кружка, но выпить не дали. Тяжелая рука начальницы перекрыла доступ. В секретном коде доступа — отказать? Неверный пароль? Обиженно протянул. — В чем дело гражданин начальник? Что за дела? В натуре? Мне после работы положено.

— Вначале закусишь, потом выпьешь. — Отрезала Светка и пододвинула к носу тарелку. — Сам хотел есть, или забыл?

— Помню, но вначале удовлетворим жажду. — Ослабевшей рукой вырвал кружку из лап захватчицы и пока начальница ошеломленно таращилась гляделками на неповиновение подчиненного, залпом опрокинул пойло в рот. Да. Действительно. Лекарство. Как прекрасен мир, погляди… И девчонки кругом симпатичные. И стриптиз замечательный. Музыки мало, но добавим. Ик…

Как мало необходимо для счастья. Выпил лекарства и ты — счастливый челевяк. Ни пыхтеть, не работать. Все тлен. Суета. Наступила настоящая жизнь. Девчонки, я пришел! Решительно отодвинул Светку в сторону и пошел в танцующий круг. Разве так пляшут? Да разве так танцуют? Что за руки в боки? Что за тупое приплясыванье на месте? Надо вприсядку и ногами махать в разные стороны! Эй, толпа разойдись! Раззудись плечо, размахнись рука! Ух! Эх! Тра-та-та, дернем кошку за хвоста! Дама — разрешите вас ангажировать на медленный фокстрот? Кавалер не возражает? Его нет? Жаль. А попробуй отказать, горячему красавцу. Никто не устоит. Сложно стоять на ногах и хочется прижаться к горячем женскому бедру, но приятнее потрогать грудь… Оее-ей, прошу прощения случайно прикоснулись! Даю три пуговицы и ты снимаешь свой лифчик. Гоу! Гоу! Есс!

Заплясали стены, смазались смазливые лица, как король на именинах, вокруг сорок тысяч гурий. Мой гарем — кого хочу, того и ворочу! Эй милашка, ты тоже нравишься, не пройдем ли в номера? Ое-ей, какие мы строгие, какие недоступные, Светка! Закажи пару рюмашек, для холодной подруги!

Кто-то дергал за юбку и рвал на груди кофточку, кто-то лез целоваться, а я был неотразим. Никто не отразит, паразит. Мы мужики, рождены, чтоб делать сказку былью. Ты меня уважаешь? Еще нет? Странно, наливай. Предлагаю выпить на брудершафт. Мы, все люди — братья, сестры — подруги. Господи, почему стало темно и что делаю под стойкой? Не помню. Где запонка? Срочно принесите салат Оливье, хочу немедленно ткнуться в него головой и уплыть в нирвану…

Когда и кто придумал обломать от Х, одну ножку? Зачем? Кому и что хотели доказать? Получилась новая буква и получился первый слог — ХУ. Если одна буква не звучала, напоминая хрипение астматика, то сложив звуки вместе, можно выпятив губу — негромко выдохнуть — ху-у-у… И негромко попытаться спеть. Гармония или нет, но мир стал богаче на ноту.

Заодним, мир разделился на две части. Мир до — ХУ, и мир после — ХУ. Поползли по земле бесполезные монстры, ничего не умеющие и на первый взгляд бесполезные. И на второй взгляд и на третий. Поползли и поползли. В разные стороны. Но мир, как часть мира, стремится вначале расползтись, потом свернуться обратно до маленькой точки. Разность потенциалов, соединяясь, дает искру. Плюс на минус — Громкий пшик, сверкнула молния, прогремел вдали гром, наступила глубокая тишина. И опять надсадное кряхтение астматика — х-х-х… Че к чему?

Я проявляюсь на свет, сквозь боль и мучение. Только нет жжения пяток, снизу не припекает, горит изнутри. Жажда, скребущая горло, неподъемные веки и думалка как чугунок. Онемело, очумело и болело все тело. За какие грехи поместили в ад? О! — Ого. Когда-то уже так думал. Повторяюсь. Все в жизни повторяется. И далеко не два раза, а больше и дольше. Каждый день только и делаем что повторяем, повторяемся, проверяемся. Чистим зубы, если имеем в наличии, моемся, жуем травку, мясо. Жрем, гадим, спим, и тащимся по старому кругу, привычным местом. Говорим одни и те же бессмысленные слова. Голова маленькая, мыслей и знаний мало — мычим и кукарекаем. Голова на два размера больше — добавляем междометия и тупо повторяем чужие изречения. Для разнообразия меняем слова местами, переносим запятые, добавляем пафоса, иногда иронии, нового придумать не можем. Все сказано до нас — бедный Йорик… а так же — Юрик, Лелик, Гарик, Гномик, Гомик.

Но как плохо. Очень плохо. До безобразия отвратительно. И немного стыдно за вчерашний вечер. Если б знать, что натворил во вчерашнем, прошлом. Но стыдно. Так приличные люди, себя не ведут. А как ведут приличные? Чинно, благородно, ответственно. Не жрут до свинячьего визга, руки не распускают, к посторонним людям не подчаливают, с грязными намеками. Никогда не пристают банным листом и чужих частей тела не трогают. Никого не трогают. Не достают. Не нудят. Не пи… Пи-пи-пи — СОС. Спасите нашу душу. Кстати, где начальство?

Приподняв с трудом тяжелую голову и приоткрыв слезящиеся глаза, попытался понять где я и кто я? Мы не кастрюле, не рождаемся. Мы — восстаем из пепла, птицей Феникс. К пернатым относится и тяжело, так как перьев нет, из одежды — заношенная тряпочка, прикрывающая живот. Ладно Вася, кончай придуриватся. Ты прекрасно помнишь, кто ты есть. Я есть, Светки нет. И Кузи нет. А я где? Выпьем чашечку кофе и придумаем.

Две чашки в кровать, пару сигарет в рот, взбодрились и приободрились… Огуречного рассола…

— Очнулся козел? — Знакомый голос. Ура, мы в одном вместе. Зрачки навели резкость. Действительно, дорогой начальник. Не в настроении.

— Пить. — Тяжело прохрипел сухим горлом, пытаясь лечь обратно, но бесцеремонно схватили за шкварник и посадили прямо. Сейчас начнется…

— Вчера не напился? Мало? — Началось. Теперь попилят и постругают, как бесчувственное бревно. Заслужил? Не помню.

— Прошу прощения, но пить все равно хочется.

— Перехочется. Нажрался, последней свиньей, только что не визжал.

— А остальное?

— Хуже! Теперь узнала твое истинное лицо. Отвратительная рожа, а не лицо. Господи, как стыдно за нас, а после как распустил руки, хоть святых выноси. Тебе капельку стыдно?

— Стыдно, но за что именно пока не припоминаю. — Голова кружилась, во рту устроили отхожее место табун скакунов. — Свет, мой зеркальце, дай водички.

— На. — В дрожащие руки вставили кружку, в уши вставили очередной упрек. — Ты понимаешь, что опозорил не только себя, но и мое славное племя дев-охотниц? Правильно говорила Марь Ивановна — держи Васю в ежовых рукавицах, не спускай глаз, хуже будет.

— Не расстраивайся, сейчас будет лучше. — Залпом выпил воду и немного пришел в себя. Минералочки бы, или рассолу капустного. На душе полегчало. — Спасибо, Света, спасла от жажды. А где мы?

— Где, где в… — Справилась с нервами и успокоившись уточнила. — В тюрьме, местной. И меня за компанию загребли. В лучшем случае штраф и позор на округу, в худшем — пятнадцать суток общественных работ и суд. Над тобой.