Райдо Витич - Флора и фауна

• Название: Флора и фауна
• Автор: Райдо Витич
• Жанр: Ужасы и Мистика

Любовь не знает пола и границ, и нет ни времени, ни тлена для тех, кто выбрался из плена фальшивых фраз и ложных истин. Для тех, кто вопреки всему — мечту поставил во главу и в след ей шел, летел как птица, горел и звал ее одну — любовь свою…

---

— Можно спросить, с чем связан ваш интерес?

Бройслав замялся, решая, стоит ли откровенничать с женщиной. С одной стороны, глупо и не нужно, с другой — что он теряет? Он видит ее первый раз и скорей всего последний.

— Я хочу знать, кем был в прошлой жизни.

— Неправда. Это вас не интересует. Вам все равно, кем вы были.

Мужчина внимательно посмотрел на женщину и решился:

— Допустим. Но зная, кем я был, я могу узнать и тех, кто меня окружал. Понять суть моей жизни здесь, сейчас.

— Вы когда-нибудь занимались медитацией?

— Было, баловался в молодости.

— Вы не тот человек, что будет баловаться, — заметила Лидия Константиновна.

Бройслав рассмеялся:

— Сдаюсь, вы правы — занимался и весьма плотно.

— Тогда вам не составит труда в медитации представить дверь в свое прошлое. Откройте ее и вы окажетесь у лестницы, ведущей вниз. Она может оказаться короткой, а может быть неимоверно длинной. Винтовой, мраморной, деревянной — какой угодно. Но вы не должны выдумывать, вы должны видеть ее. И спуститься вниз. На каждом этаже вы увидите двери, они будут меняться по мере спуска — это вход в ваши прошлые жизни. Заходите туда и окунитесь в прошлое.

— Так просто? — Бройслав ни грамма не верил ей. — А что-нибудь более действенное и одномоментное есть?

Лидия Константиновна внимательно посмотрела на него, он на нее и оба поняли, что пустые разговоры закончились. Бройславу придется решить — доверить и открыть.

Мужчина вытащил фотопортрет и протянул женщине:

— Эта девушка, если хотите, моя мания. Она постоянно снилась мне… Я хочу знать, кто она, хочу видеть ее.

— Почему вы думаете, что она из вашей прошлой жизни?

— В этой ее нет, поэтому иного объяснения я не нашел. Ищу ее много лет. Десятилетия, столько, сколько живу. Сначала неосознанно, потом вполне сознательно. Похожие есть, но внешне. Мне важно знать, отчего она бередит мне душу, к чему вообще появилась, кто она, зачем, отчего. Я не привык оставлять дела незаконченными, не привык плутать вслепую. Меня тяготит неясность. Если вы поможете мне, я очень щедро оплачу вашу услугу. Назовите любую сумму…

— Вы уверены, что все продается, но самое важное купить все же не можете, — с улыбкой покачала головой женщина.

— Я бизнесмен.

— И романтик, Орион. Эти два понятия никак не могут сойтись на той плоскости, на которой вы живете. Бизнес не совместим с иллюзией, мечта не совместима с материальностью. Вы понимаете это и раздражаетесь. Вот вам ответ на ваш вопрос — с чего бы вам мстить людям?…

— Вы поможете? Что вы можете о ней сказать? — взгляд Бройслава стал цепким, тяжелым. Лидия поняла, что мужчина не шутит и ему действительно жизненно важно знать историю портрета этой девушки, что стала частью его самого.

— Кто написал ее портрет?

— Один художник. Я заказывал портрет многим художникам, но лишь один смог почти в точности изобразить ее. И все же я видел ее несколько иной, горящей, живой, дерзкой и мягкой… не объяснить. Поверьте, Лидия Константиновна, я редко кого о чем-либо прошу, по сути, не знаю, как это делать, еще реже кому-то верю, тем более видя первый раз. Мне доводилось встречаться с самыми разными людьми, действительно одаренными, знающими, но… Помогите, если можете.

— Это опасно.

— Мне все равно.

— Она настолько важна для вас? — отдала портрет.

— Да. Я не в том возрасте, чтобы бегать за иллюзией и пора решить что-то, создать семью.

— Вы говорите это с таким отвращением и обреченностью, что можете не вымучивать слова, я поняла, этот вариант для вас неприемлем. Хорошо, я покажу вам ваше прошлое, но хочу предупредить, что тем самым могу сделать хуже, а не лучше, так что помощь моя может оказаться гипотетической. Не пожалеете?

— Нет.

Женщина с минуту рассматривала его и кивнула:

— Идемте. И обещайте, чтобы ни случилось, вы будете молчать.

— До конца жизни? — улыбнулся Бройслав, скрывая внутреннюю дрожь перед предстоящим ритуалом. Голос женщины и взгляд предсказывали ему встречу с неведомым без всяких фокусов — а это вызывало глубинный страх, естественный для тех, у кого развито чувство самосохранения.

— До тех пор, пока я не скажу, что вы можете говорить.

— Договорились.

Женщина толкнула дверь в маленькую комнатку с темными шторами, уставленную иконами.

— Садитесь, — поставила табурет посредине, напротив иконостаса. Достала ванночку из-под стола, установила ее напротив Бройслава и попросила: — Вы должны раздеться.

— Совсем? — хмыкнул. Не по себе ему было.

— Пиджак, рубашку придется снять. Вы крещены?

— Да, — поколебавшись, скинул пиджак, принялся расстегивать манжеты рубашки.

— Католик?

— Да.

Лидия взяла его одежду и положила в кресло в углу комнаты. Достала свечи и расположила их вокруг мужчины по полу. Достала бутыль воды и взяла маленькую икону со странным рисунком.

— Это "Недреманное око", — пояснила, видя любопытство мужчины. Положила иконку на дно ванночки. Зажгла свечи и налила воды в купель. — А теперь молчите, чтобы ни случилось, и смотрите на свое отражение в воде, думайте о том, что хотите узнать.

Лидия встала за спиной Энеску, чем уже заставила напрячься, и принялась что-то бубнить монотонным голосом, усыпляющим, обволакивающим разум.

Бройслав не относил себя к людям нервным, с буйным воображением. В его семье женщины любили устраивать гадания на святки, и он присутствовал, но все это происходило настолько смешно и топорно, что не вызывало ничего, кроме желания поехидничать. Нечто подобное он ждал и сейчас, но добросовестно выполнял указания гадалки: глядел в воду и молчал.

Ничего не происходило. Орион уже начал раздражаться и хотел прервать глупый фарс, как голову вдруг обнесло, и он, непроизвольно качнувшись вперед, окунулся лицом в воду…

Битва с сарацинами была жаркой, жуткой. Лязг клинков оглушал, кровь текла, питая то ли землю, то ли песок. Бройслав кричал, пытаясь пробиться к другу, а вокруг трупы и толпы дерущихся…

И вдруг из пыла сражения он попал на холм, в тишину и покой.

Та, которую он хотел видеть, приближалась, взбираясь на горку.

— Моя сестра… — мужчина, стоящий рядом, обнял девушку, помогая слезть с лошади, и закружил. Девушка смеялась звонко, заразительно, а Бройслав чувствовал, как его сердце выпрыгивает от этого смеха, как замирает душа, как глаза вопреки вежливости с жадностью впитывают образ красавицы. Совсем еще девочки, милой, наивной, воздушной…

— Исвильда…

— Оррик, что с тобой? Не стой столбом, друг мой, познакомься, моя проказница-сестра, Исвильда.

Бройслав точно знал — это Лемзи, его друг и боевой товарищ.

Пейзаж сменился, исчез один замок, появился другой, и вместе со сменой декораций исчезла и девушка. Бройславу было больно от того, он задыхался от тоски и все смотрел в небо, моля неизвестно о чем, потому что молить о встрече с ней не смел.

Вокруг убожество средневекового двора, разрушенная башня, серые камни стен и мужчина, которого он знал, кажется, все свои жизни — Гарт. Они убирали вилами сено, складывая в стог, и сетовали на Боз Даган, что приходился кем-то Оррику-Бройславу, вроде близким, а вроде далеким и чужим…

Ночь любви. До запахов, до звуков четкая и сладкая до самой последней клеточки души. Его рука прижимала тело девушки к груди, и он млел от звука ее сердца в унисон с его, забывался от блаженства ее близости:

— Любимая… — шептали губы. Им вторили ее:

— Оррик, любимый…

И пришло понимание, отчего его не привлекали другие женщины, отчего он не испытывал привязанности к другим. Ничто, никогда не спутать с ощущением полного слияния душой, телом, разумом, и нет ничего по чистоте, нежности и счастью сравнимое с тем ощущением. Естественно, что суррогат однобокой любви, связи плотской, его, вкусившего от плода истинной любви, уже не прельщал.

Но в сердце закрался страх потери, и словно тучи сгустились над головой…

Ее ранили. Бройслав смотрел в бледное лицо и умирал вместе с ней, жалея о своем бессилии, ненавидя себя за слабость и беспомощность…

Стрела вошла ему в руку и пронзила насквозь, соединив с Исвильдой…

— Прости, — он шепчет, чувствуя ее боль, как свою, но не чувствует своей, а тело утыкано стрелами и больше не желает служить хозяину. Но еще миг, хоть миг с ней…

— Прости…

— Благодарю, — как эхо, вторит ее голос, и взгляд, даже умирая, любит. Свет гаснет, губы ищут приют на ее губах, давая клятву: навсегда с тобой, твой, для тебя…

"Любимые не умирают"…

— Не-еет!! — закричал, не соображая. Он вынырнул из прошлого, как из воды, тупо глядя на родимое пятно на своей руке и хватая ртом воздух.

— Я же просила вас, молчите, — с сожалением и укором прошептала женщина. Кто она, Бройслав понял не сразу. Минут пять он соображал, где находится и кто он сам — ублюдок и нищий рыцарь средневековья Оррик Даган или благополучный ученый и бизнесмен Бройслав Энеску. А взгляд все сверлит наружную сторону кисти — родимое пятно. Теперь ясно, откуда оно — стрела, что соединила его и девушку, прошла через их сердца.