Ивакин Геннадьевич - Неправда

• Название: Неправда
• Автор: Ивакин Геннадьевич
• Жанр: Научная Фантастика

Это православная фантастика))) Предупреждаю.

Краткое содержание: Все началось с того, как четверо студентов стали заниматься экстрасенсорикой. Или, сиречь, колдовством. Ну, или магией, если хотите. Собственно говоря, повесть о том, что из этого вышло и чем это все закончилось. Ох, и помотало их по стране... Из вятки во Владимир, потом в Москву, Калугу, Крым. И все в мистическом тумане, между вампирами и оборотнями. Ужас!))) Соответствие заявленной теме: Любое событие обратимо. Можно вернуться туда, откуда пришел и исправить, то что испортил. Было бы желание.

---

- Да вот так вот получилось! - попытался привстать студент, но тело так заломило, что он без сил рухнул обратно на узенькую кровать.

- По тебе что, каток проехал? Живого места нет, весь синий, только нога краснущая, вся в пузырях.

- Что-то вроде катка. Меня Алексей зовут. - Представился Лешка.

- А меня отец Геронтий.

- Вы священник?

- Угадал. Иерей я. - согласно кивнул собеседник.

- Вот вас-то мне и надо. - Порывисто сказал Лешка.

- Врача бы тебе надо сначала. Да у нас на селе его нету. Даже фершала нету. В райцентр надо тебя везти. Да вот как? Ну пока отлежишься у меня. А ты что тощой-то такой? - внимательно рассматривал студента священник.

- С детства. Никак отъестся не могу.

- С ногой-то что? Эвон как волдырится.

- Обварил в поезде кипятком.

- В поезде?

- Да, а потом выпрыгнул на ходу, и вот, сюда добрел.

- Погоди, тут до линии одиннадцать километров! Ты как дошел-то?

- Вот так и дошел...

- Господи, Господи... - тяжело вздохнул и перекрестился отец Геронтий. - Чудны дела Твои! На-ка я тебе бульончику куриного наварил, попей. День сегодня хоть и постный, да ведь суббота для человека, а не наоборот. Только не обварись опять.

Невероятный, дымный вкус бульона ожег горло, а измученный желудок едва не исторг острой коликой первый же глоток, но успокоился и смирился с необычной для него последнее время обязанностью - принимать еду.

- Блаженство какое! - всхлипнул Лешка, когда вновь откинулся на пышные подушки. - прямо как в нирване!

- А чего это за зверь такой, нирвана? - перепросил его священник.

- Нирвана? А вы что не знаете? - удивился невежеству отца Геронтия Алексей. - Это рай на Востоке. Полное растворение своего "Я" в божестве. Когда полностью отсутствуют и желания, и эмоции, и сознание.

- Да? Какой удивительный рай... Больше на ад похоже. - Почесал бороду отец Геронтий.

- Почему же ад? Блаженство же!

- Как же блаженство, если чувств нет? Да и чем же ты испытываешь это само блаженство, если твоего "Я" просто-напросто нет? Просто самоубийство какое-то. Да. Только духовное самоубийство.

- Вот как?

- А ты сам подумай. Полежи да подумай. А мне в храм надо, на требу.

- Отец Геронтий, а у вас не найдется чего-нибудь почитать?

- Да как же не найдется? На-ка вот, Святое Евангелие почитай. Читал ни-то когда?

- Да так, листал как-то...

Новый Завет и впрямь, рекомендовал читать им еще в кружке экстрасенсорики Учитель. Правда, он говорил, чтобы они особое внимание обратили на места, где великий учитель человечества исцелял хромых и слепых. Одна тетушка-энерготерапевт так впечатлилась исцелением незрячего, что потом каждое утро наплевывала целую баночку слюны, заряжала ее и протирала свои коньюктивитные глаза. Уверяла, что помогло. Через несколько дней, стала уверять, что вылечила глаукому у престарелой ее бабушки. Потом она стала пользовать волшебной слюной от близорукости и дальнозоркости своих пациентов. Чем дело закончилось, Лешка не знал, так как началось то, что приключениями звать уже никак не хотелось.

- Ты подряд-то не читай. Начни с Евангелия от Матфея. Оно попроще, чем от Иоанна. Но поискуснее, чем от Марка. Да и от Матфея самое ранее Евангелие. Он подчеркивает больше человеческую природу Христа. Впрочем, сам поймешь, когда почитаешь. - Взял, перекрестясь, книгу с полки отец Геронтий. А затем приложился к ней губами и лбом. - Держи.

Лешка взял маленький черный томик из рук священника. Тот неодобрительно покачал головой и вздохнул.

- Что не так? - спросил его Лешка.

- Ты крещеный, али как? - с укоризной сказал священник.

- Да. Батя крестил меня. В 1987 году. Правда на Украине, в Донецкой области. Дома-то еще нельзя было.

- Коли крещеный, так ты это, когда Святое Евангелие берешь, крестись. И поцелуй его.

- Чего это целовать-то? - возмутился было Лешка.

- Так ведь это святыня! - резко обрезал его возмущение отец Геронтий. - Ладно, поговорим потом. Читай, а я пошел. Некогда.

Лешка открыл книгу, помолчал. А потом, украдкой повертев головой, как-то воровато, словно чтоб никто не заметил, ткнул губами в обложку, пахнущую ладаном и чем-то еще далеким-далеким, из самого раннего-раннего детства. И погрузился в чтение, листая страницу за страницей.

И перед его внутренним взором возникали одна за другой картины Нового Завета - вот ангелы приходят к почти девочке Марии, вот Она лежит в хлеву с Новорожденным на руках, вот мудрецы с востока положили к ногам их золото, ладан и смирну. Вот едут трое - молодая женщина, ребенок и старик в земли Египетские, а царь Ирод вырезает всех младенцев в городе Вифлееме и его окрестностях. Вот уже Иисус крестится в у назорея Иоанна, а вот сатана искушает Его в пустыне. Громовые и, одновременно, тихие слова Нагорной проповеди и бесов изгнание в земле Гергесинской. Притчи и чудеса, проповеди и исцеления. И сад Гефсиманский, и поцелуй Иудин, и отречение Петра. Издевательства толпы, избиение легионерами, и гвозди, гвозди в руки и ноги. И смерть. И Воскресение.

Что-то перевернулось в душе Лешки, но что - он не понимал. Ему жалко было доброго и слабого булгаковского проповедника Иешуа Га-Ноцри, но Христос Евангелия был другой.

В Нем была сила. Сила и уверенность.

Персонаж "Мастера и Маргариты" был плоским и безликим, особенно на фоне вертлявого Бегемота, мрачноватого Азазелло, глумливого Коровьева и жуткого Воланда. Это всегда было удивительно для Лешки - великий мастер пера не смог изобразить Христа, но смог дьявола. Почему?

А здесь, в этой тонкой книжице - сухой, безэмоциональной и скупой на образы - фигура Христа буквально рвалась со страниц в жизнь. Он рельефно выступал на каждой тонкой странице. Он умел гневаться, умел прощать, умел любить и умел страдать.

И вот еще - он не делил людей на плохих и хороших, проститутка и налоговый полицейский - вот его друзья. И даже пресловутых фарисеев он прощает, "ибо не ведают они, что творят". И даже убийца в самый последний момент перед смертью получает свое прощение и вместе с Христом шагает в вечность.

Простит ли Христос его - бесноватого убийцу, сквернослова и блудника, святотатца и колдуна?

Душа Лешкина взволновалась неведомой дотоле смесью чувств - надежды на прощение и страха, что эта надежда беспочвенна. Не он ли то дерево худое и бесплодное?

Он вновь открыл Евангелие и вновь прочитал: "...И не введи мя во искушение, но избави мя от лукавого!"

И мысль его взмолилась: "Господи, Ты изгонял бесов, без позволения твоего они и шагу ступить не смели! Избавь и меня от них! Прости меня, Господи! Почему же ты оставил меня, тварь убогую, тобою сотворенную, в час бессилия моего, в час тоски моей смертной, в час темный, час отчаянный? Что же ты не говоришь со мной, Господи? Где же Любовь Твоя к твари, Тобой же сотворенной? Ответь же мне, покарай же меня..."

И не разверзлись в ответ небеса, и не хлынули хляби, и никто не пришел за ним.

Лишь скрипнуло где-то весло ковчега Ноева...

"Ответь же мне, Господи, услышь меня, Господи, верни меня..."

И бежал он душою своею прочь от тела своего. И металась душа его по жизни своей, по городу своему.

Вот видел он себя младенцем и юношей.

Вот узнал он себя мужем и старцем.

Вот грех его был, вот стыд его, вот покаяние.

Вот печаль его расплескалась по небу, вот счастье его идет по земле.

Вот свет души его, вот грязь.

Нет же, нет...

И сколько веков тот Суд Страшный шел?

Вот он - я. А вот он - Ты.

Суди же меня, Господи за дела мои.

Трижды по три он блуждал в впотьмах небытия, ужасаясь бледным теням своей памяти. И, когда свет тьму вдруг эту разорвал - он ринулся навстречу ему, жаждущий избавления от себя самого.

Потерявшийся в сумраке бытия. Ненужный себе, к кому ты сейчас пойдешь?

И сказал ему Голос, молчавший до тех пор, и горы качнулись от Голоса того, и звери небывшие никогда, преклонили головы свои пред Голосом тем:

- ...Где же найти Мне тебя, сын Мой непокорливый?

Где Мне ждать тебя, руки умывший?

Где встретиться нам, отчаявший себя?...

И расцвел свет над землей. И посмотрел он на мир, и увидел он.

С раскаленного неба падал дождь.

То плакали ангелы...

И пал на колени человек, и слезы закапали на следы его, и заботы его растворились в синем воздухе, и лег крест на плечи его...

...Кто-то отер пот с его лба. Лешка открыл глаза и увидел склонившегося над ним улыбчивого, по обыкновению глазами, отца Геронтия:

- Что? Уснул страдалец?

- Наверное... - пожал плечами студент. - Я не знаю. Не могу сказать.

- Ну и не говори. - Легко сказал батюшка. - Почитал?

- Почитал.

- Все ли понял?

- Нет. Не все. Но хотел бы. - Студент с трудом, но все же сел на кровати.

- А что не понятно-то? - священник сел рядом на старую табуретку и внимательно стал слушать Лешку.