Виктор Федоров - Меч и щит

• Название: Меч и щит
• Автор: Виктор Федоров
• Издательство: Лениздат, «Ленинград»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-289-02397-6

Лишившийся звания принца, но не лишившийся принципов, Главк отправляется на поиски отчего наследства — легендарного клинка Крома. Добыв в бою магический меч, он встречает единокровных братьев, о существовании которых не подозревал, и узнает, что у них гораздо более высокое Предназначение, чем править захолустным северным королевством.

В поисках этого Предназначения новоявленные братья отправляются в путь по таинственному миру Межморья. Прежде чем они встанут на Истинный Путь, им предстоит беспощадная борьба с фанатичными приверженцами Великого Безымянного…

---

— Ах ты, хмыз паршивый! Да у нас в Вендии таких, как ты, размыкают между согнутыми березами! А раз тут берез не видно, так я тя щас вгоню в землю по самую маковку! — И схватился не за меч, а за висевшую на правом боку палицу.

На его крик стали оборачиваться стоящие кругом продавцы и покупатели, а с края площади в нашу сторону косился отряд одетой в серые хитоны и медные шлемы городской стражи. Прикинув соотношение сил (пятьдесят к двум, не считая находившихся непосредственно на торгу) и диспозицию (тоже неважная, мы были чуть ли не в середине прямоугольной площади между массивными каменными домами без выходов на площадь и с узкими окошками, а случись что, все ведущие на площадь улицы наверняка будут забиты бегущими людьми), я счел за благо остановить бушующего брата и чуть ли не силой увлечь его к ближайшей улочке.

Видя это, осмелевший тип крикнул нам вдогонку:

— Шляются тут всякие, варвары немытые! Сидели бы под своими березами и землю жрали, пни замшелые, если не в состоянии понять достижений высшей цивилизации, мерины гнедые!

Мне пришлось приложить все силы, чтобы удержать Мечислава от попытки тут же расправиться с этим грубияном.

У набережной стены нас с нетерпением дожидался Фланнери. При виде нас он заулыбался и, вручив поводья коней, осведомился:

— Ну как впечатления от местного рынка? Яркие, не правда ли?

— Век не забуду, — совершенно искренне ответил я. Мечислав же только зло выругался и сплюнул.

Глава 18

Таверна «У виселицы», куда нас вскоре привел Фланнери, располагалась в трехэтажном доме сравнительно недалеко от рыночной площади. При ней имелась конюшня, где мы и оставили коней, велев конюху хорошо заботиться о них, пообещав не забыть его услуги.

Зайдя в таверну, мы сразу направились к стойке и спросили у топтавшегося за ней тучного малого в хитоне и фартуке, нет ли здесь свободных комнат.

— Только на верхнем этаже, — ответил трактирщик.

— Подходит, — заявил Фланнери. — Мы бы хотели снять комнату на день-другой, если вы не против.

— Два эйрира, и деньги вперед, пожалуйста.

Мечислава, похоже, снова потянуло на воспоминания о том, что у них в Вендии можно купить на два эйрира, но Фланнери его опередил.

— Хорошо, — сказал он, — мы хотели бы подняться туда, но сперва купить что-нибудь на ужин. Скажем, кувшин вина и по паре шашлыков и лепешек на брата. Найдется у вас такое?

— Само собой, — оскорбился трактирщик. — В трактире «У виселицы» каждый может найти еду по своему вкусу, за соответствующую плату. Но зачем вам нести еду на третий этаж? Ведь поужинать можно и здесь. — Он махнул в сторону зала, где и так хватало народу — человек двадцать, — но свободные столы еще имелись.

— Не сегодня, — извинился Фланнери. — Нам надо отдохнуть с дороги, а если мы начнем пить тут, то не уйдем до глубокой ночи.

Трактирщик пожал плечами и, когда мы заплатили за стол и кров, крикнул босоногому, в одних штанах мальчишке проводить нас в угловую. Мы поднялись вслед за половым на третий этаж и заняли комнату, где не было решительно ничего, кроме сплетенного из тростника квадратного коврика. Впрочем, мальчишка вызвался принести тюфяки, если… Тут он выразительно почесал себе ладонь.

Я кинул юному вымогателю медный скилл, и тот мигом исчез, а через минуту-другую, прежде чем мы поставили на коврик блюда с едой и вино, подросток вернулся, сгибаясь под тяжестью трех тюфяков. Получив от меня еще скилл за проворство, довольный мальчишка убежал по своим делам, а мы заперли дверь на засов, расстелили тюфяки, расселись на них вокруг коврика и приступили к долгожданному ужину.

Правда, нам с Мечиславом не терпелось продолжить разговор, и мы засыпали Фланнери вопросами, но тот решительно отказался говорить, пока мы не отдадим должное местной кухне.

Мы вмиг проглотили шашлыки и лепешки, даже не залив их кружкой финбанского вина. Но если учесть, что мы весь день провели в седлах или в беге, нас устроила бы любая еда — даже с джунгарской кухни. Не брюзжали мы и по поводу скудости обстановки в комнате, поскольку нам с Мечиславом в последнее время приходилось спать едва ли не на голой земле, а есть — сидя у бивачного костра.

Заморив червячка и потягивая терпкое вино из Финбана, я вернулся к своему вопросу:

— О каком Пророчестве ты говорил? И если оно касается нас, то какая в нем предречена судьба?

— Ну судьба наша мне ясна без всякого пророчества, — усмехнулся Фланнери. — Как и всем детям богов и демонов, нам суждено стать отцами нового народа.

— Какого-какого народа? — переспросил изумленный Мечислав.

— Нового, — повторил Фланнери, — можно сказать, новорожденного. Так всегда бывало при появлении в нашем мире очередного демона. Вспомните хотя бы Хальгира, Геракла и Рома, если брать самые недавние примеры. Правда, нам будет потруднее, чем их сыновьям…

— Это почему же? — возмутился, выпятив грудь, Мечислав.

— Да хотя бы потому, дорогой братец, что нас просто мало. Ну-ка, кто скажет мне, сколько сыновей осталось после Рома? А после Геракла? Про Хальгира я и спрашивать не буду — этот задержался здесь не на девять лет, а на трижды девять. Задержался бы и дольше, да когда он собирался отправить в Путь далекий вместо себя сына Вайселуса, тот сам его спровадил… куда следует. Тем не менее сыновей Хальгир за двадцать семь лет наплодил без счета, и теперь любой жунтиец может похвалиться происхождением от Хальгира и матери его богини Юрате, чего нельзя сказать ни о левкийцах, ни о ромеях.

— Ну почему, — заступился я за любимого героя своего детства. — Геракл оставил немало сыновей. Говорят, он однажды на спор за одну ночь превратил пятьдесят девушек в женщин — а то, понимаешь ли, не верили, будто он еще в юности совершил подобный подвиг. Так что сыновей он оставил немало — человек семьсот, точно не помню. А вот Ром был склонен к формализму: первую сотню сыновей он признал законными и сделал сенаторами, заявив, что они, несмотря на свой юный возраст, будут поумней его старых советников и офицеров. А прочие были объявлены спуриями и образовали сословие всадников — их тоже было немногим больше ста, почему всадников иногда и называют второй сотней.

— Все равно, согласись, даже с двумя сотням начинать легче, чем втроем. А откладывать это дело нам нельзя — и демоническая, и божественная кровь через девять поколений растворяется. Кто из вас знаком с генеалогией, вспомните, на котором поколении от основателей династий у жунтийских князей, левкийских царей и романских рексов стали рождаться девочки?

— А при чем тут рождение девочек? — удивился я.

Фланнери помолчал, собираясь с мыслями, а затем разъяснил:

— У богов и демонов от смертных женщин рождаются только мальчики. И рождение одних мальчиков как раз является признаком божественного или демонического происхождения. А у богинь и демонесс, соответственно, рождаются от смертных только девочки. Вот потому-то народов, ведущих свое происхождение от богинь, так мало.

— Почему? — спросил Мечислав, лицо которого отражало напряженную работу мысли.

— Да потому, что даже богине тяжеловато родить за три года больше четырех детей, — ответил я вместо Фланнери. — Или восьми-двенадцати, если будут каждый раз рожать двойню или тройню. Богиням-то, думаю, это по силам? — Я вопросительно посмотрел на Фланнери.

— По силам-то по силам, — кивнул тот. — Но не забывай, что благодаря Зекуатхе ни боги, ни богини в наш мир больше не попадают. Правда, некоторые именовали себя богами, но это были либо самозванцы, либо демоны, происходящие от родителей-богов.

Для меня, в отличие от Мечислава, рассказ Фланнери не был откровением, поскольку многое я уже читал в трактате Кефала Никйлаида Роша. Но вот «растворение» Кефал в своем трактате подробно не рассматривал, и я спросил о нем у Фланнери, хотя и сам уже догадывался, в чем тут соль.

— Да с этим-то как раз все ясно, — отмахнулся Мечислав, — нарушается чистота породы, когда к божественной крови примешивают кровь смертных. Но я-то как раз знаком с генеалогией князей Жунты и хорошо помню, что первая девочка в роду Хальгира родилась через три поколения от него. Правда князь Гайгапас, видать, тоже наслышанный об этом законе… — Он заколебался.

— О законе линейности, — подсказал Фланнери. — Так его принято называть среди ученых-магов.

— …. Обвинил жену в неверности, а дочь назвал Скаврой, свиньей значит, и принес ее в жертву Юрате, сбросив в море со скалы. Но море не приняло жертвы и выбросило девочку на берег, после чего о неверности княгини Глинды никто больше не заговаривал, — Гайгалас шуток не любил. А потом и у других князей стали рождаться девочки, и…

— И точно так же обстояло и с Гераклидами, — вставил я. — Только там если у кого из царей и возникали сомнения в верности жены, он их обычно не высказывал. Как это сочетается с твоими утверждениями о растворении через девять поколений?