Виктор Федоров - Меч и щит

• Название: Меч и щит
• Автор: Виктор Федоров
• Издательство: Лениздат, «Ленинград»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-289-02397-6

Лишившийся звания принца, но не лишившийся принципов, Главк отправляется на поиски отчего наследства — легендарного клинка Крома. Добыв в бою магический меч, он встречает единокровных братьев, о существовании которых не подозревал, и узнает, что у них гораздо более высокое Предназначение, чем править захолустным северным королевством.

В поисках этого Предназначения новоявленные братья отправляются в путь по таинственному миру Межморья. Прежде чем они встанут на Истинный Путь, им предстоит беспощадная борьба с фанатичными приверженцами Великого Безымянного…

---

— Выдвинуть вперед баллисты! — скомандовал я и повысил голос: — Хрольф!

Ученик мага вырос передо мной, словно по волшебству. Он так и не сменил свой тулуп на доспехи. Впрочем, зачем они магу?

— Пришла пора взглянуть, чего стоит зелье Диона, — обратился я к нему. — Подвози свои горшки к баллистам!

Он молча кивнул и тут же исчез, будто настоящий маг, а не юный подмастерье. Я даже моргнул от удивления и подумал через миг, глядя, как он подъезжает на своих великанских санях: «Все бы — все так проворно выполняли мои приказы!» Хотя зря я грешил на расчеты баллист, те установили свои машины весьма споро и, зарядив их горшками Диона, ждали моей команды.

— Файр! — выкрикнул я, тогда еще не зная, насколько уместен такой приказ.

Шесть горшков с холлерной описали дугу над валом и обрушились на Мулетан. Расчеты поспешили взвести и зарядить баллисты.

— Файр! — снова крикнул я и повторил это еще десяток раз, пока весь Мулетан не превратился в гигантский костер.

Вратники в поисках спасения выскакивали за ворота, но, в отличие от ромейских каструмов, военных лагерей, по образцу которых они построили свой Мулетан, у него ворота имелись не на всех четырех сторонах, а только на той, перед которой стояли мы. Лучники беспощадно расстреливали выбегавших, а чрезмерно резвых встречали копья акритов. Тех же, кто перелезал через частокол, не спеша — куда они денутся? — догоняла и рубила конница. Через пару часов от Мулетана остались одни головешки да почерневшее от копоти единственное каменное здание в центре. Это в нем вратники устраивали свои радения, в нем приносили жертвы Великому Безымянному. Что же ты не пришел на помощь своим верным адептам, безликий бог? — усмехнулся я, подъезжая к зданию меж дымящихся остовов.

От капища остались только стены, но больше негде было останавливаться на ночлег, и мы поторопились обустроиться там, пока не стемнело совсем. Все здание было завалено трупами — последние вратники спасались здесь от огня. От огня-то они спаслись, но не от удушливого дыма. Уцелевших мы не обнаружили, хотя обыскали строение самым тщательным образом, опасаясь ножей недобитых зелотов. В этих поисках обнаружили подземелье, где ничто не пострадало от огня, но живых вратников не нашлось и там. Однако в подземелье оказался дракон, не живой, правда, а бронзовый, как на том квадратике. Вероятно какой-то вратницкий идол, решил я и, взяв у ближайшего ратника боевой топор, от души ударил по голове чудища. Результат удара порядком меня удивил, да и не только меня. Голова отлетела, словно гипсовая, а из шеи хлынул поток монет, самоцветов, ожерелий, браслетов и прочих драгоценностей. Ситуация требовала немедленных мер предосторожности, и я поставил двух телохранителей у входа в подземелье с приказом никого не пускать, а сам позвал Кольбейна, и мы вместе попробовали оценить добычу. Но вскоре были вынуждены признать, что такая задача по плечу лишь казначею королевства с его помощниками. Зато теперь я, безусловно, мог позволить себе не жалеть средств на «улучшение отношений с населением». Под этим я подразумевал плату крестьянам за изъятые припасы. Трижды мы ночевали в ухрельских деревнях, и я настаивал, чтобы воины расплачивались с местными жителями. И моих бойцов будет чем вознаградить… Спасибо вратникам хоть на том, что они, избавив кого-то от бремени золота и драгоценностей, переложили его на своего кумира!

Мы очистили здание от трупов и затопили очаги, разрубив на дрова несгоревшие бревна частокола. Места в здании хватило не всем, остальные расположились лагерем на пепелище, но и они провели эту ночь с большими удобствами, чем предыдущую.

Мне приснился странный сон: будто я нахожусь в этом же здании, но еще не разрушенном пожаром. В центре заполненного людьми квадратного зала вдруг возникает желтый дракон и смотрит прямо на меня.

— Сын Погибели, Рожденный на Погибель, — произносит он голосом моего первого пленного вратника, — тебе недолго торжествовать, я нашлю напасть, с которой ты не справишься. — А затем он приказывает толпе окружающих меня вратников. — Это мой и ваш смертный враг. Убейте его!

Они оборачиваются ко мне, и у всех блестят в руках ножи. Я хватаюсь за меч, но его почему-то на месте нет, и тогда я выхватываю кинжал и бросаюсь на вратника, стоящего перед желтым драконом. Это ничем не примечательный мужчина лет сорока — сорока пяти, в желтом балахоне того жунтийского колдуна. Мне откуда-то известно, что он — Тот, Кто Знает, и я хочу прихватить его с собой в странствия по мирам, лишив возможности слиться с Великим Безымянным. Но на меня со всех сторон набрасываются другие вратники, и мы катимся кучей-малой по каменному полу. Каким-то чудом мне удается расшвырять врагов и подняться на ноги, однако, видя, что к вожаку вратников все равно не пробиться, я бросаю кинжал прямо ему в сердце. Он с жутким воплем падает, но остальные вратники набрасываются на меня, осыпая ударами ножей, и на полу снова образуется свалка из тел, в которой я отчаянно борюсь, теряя силы…

Глава 14

Тут я проснулся. Оттого, что меня тряс, как грушу, Улош.

— Что?.. Где?.. Как?.. — забормотал я, толком не очнувшись от кошмара.

— Ты метался, — коротко ответил Улош.

— Метался? — тупо переспросил я.

— Да. Словно с кем-то боролся. Я решил, что тебе лучше сделать это наяву.

И, произнеся сверхдлинную для него речь, Улош снова умолк, но теперь я уже окончательно проснулся и вспомнил весь сон. И одновременно почувствовал во всем теле боль от множества ушибов. Стащив кольчугу и фуфайку, я осмотрел свою грудь и руки. Так и есть, сплошные синяки, словно отходили цепом. Или же… Внезапно вспомнив кое-что, я снова натянул фуфайку и направился к подземелью. Если трупы из здания вынесли и бросили за валом, то в подвал часовые никого не пускали, и мертвецы лежали там в полной неприкосновенности. Я их не рассматривал, но, помнится, среди них было и тело в желтом балахоне… и как раз напротив бронзового дракона.

Я целеустремленно двинулся прямиком к этому трупу, перевернул его, лежащего ничком, на спину и посмотрел в лицо. И отпрянул. Это было лицо Того, Кто Знает из моего сна. И хотя он, как и все в этом здании, задохнулся от дыма, на груди зияла рана от удара кинжалом. Однако желтизну балахона не нарушало ни единое красное пятнышко, словно из пробитого сердца не вытекло ни капли крови.

Во время боя я не испытывал ни малейшего страха, мне было просто не до того. Но сейчас я задрожал всем телом. На плечо утешающе легла рука Улоша, — и я с трудом, но овладел собой.

— Хорошо, что я спал не снимая кольчуги, — прохрипел я. — Может, и ты ее наденешь?

Улош никогда не надевал доспехов тяжелее лорки, говоря, что воина должно защищать его умение, а не латы. Это убеждение он в какой-то мере передал и мне, но я все же считал, что в гуще боя, когда тебя могут ударить с любой стороны, одним умением не отделаешься, нужна еще и броня. Однако Улоша я в этом не мог убедить. Он лишь покачал головой и спросил, показывая на тело в балахоне:

— Кто?

— Их вожак, его называли Тот, Кто Знает. Он и другие пытались убить меня во сне и убили бы, если б не ты. Сходи-ка за Хрольфом, а? — Меня бы, конечно, больше устроил Дион, но за неимением матерого мага сойдет и усердный ученик.

Улош кивнул и направился к выходу из здания, поскольку Хрольф всегда ночевал, завернувшись в тулуп, рядом со своим драгоценным грузом.

Когда Улош привел заспанного Хрольфа, ратники уже начали подыматься и готовить завтрак. Войдя в здание, Хрольф, видимо, уже уведомленный Улошем о случившемся, подозрительно принюхался. И тянул носом воздух, пока чутье не привело его к очагу, где он поднял с пола иедогоревшие сухие листья.

— Откуда это? — спросил он.

— Да валялось в кладовой несколько кип этих черных листиков, — сообщил один словоохотливый ратник. — Ну мы с ребятами и пустили их на растопку, пока с вала дров не принесли.

— Все ясно, — изрек юнец с видом знатока. — Наркотические видения, так это называется по-научному.

— А нельзя ли попроще? — вежливо осведомился я. — Так сказать, для непросвещенного народа. Что это за листья?

— Чюнь, — коротко ответил Хрольф и одним этим словом уничтожил закипающее во мне раздражение.

Я, разумеется, слышал о чюне, произрастающем, насколько известно, только в Джунгарии. Его сушеные листья курили любители сладких грез и безусильного блаженства. Из всех известных людям способов одурманивания этот был всем дурманам дурман, доводящий своих курильщиков и жевальщиков до полного одурения и равнодушия ко всему, кроме новой дозы чюня. Джунгары зарабатывали на его продаже колоссальные деньги, и вдобавок он расчищал дорогу их завоеваниям, медленно убивая тех, кто мог бы им сопротивляться. К счастью, в Антию эта отрава не проникала по той простой причине, что была для антов слишком дорогой. По этой же причине я никогда не видывал страшных листьев чюня и, естественно, не мог их узнать.