Кэтрин Стоун - Красотки из Бель-Эйр

• Название: Красотки из Бель-Эйр
• Автор: Кэтрин Стоун
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-17-002584-X

Они – девушки из Бель-Эйр. Девушки из мира роскоши, богатства и престижа. Золотые девочки с золотого побережья Америки. Но счастливы ли они? Счастлива ли та, что привыкла бояться смерти, но сумела перебороть свой ужас во имя страсти? Счастлива ли та, что делает все возможное и невозможное ради имиджа суперзвезды, но однажды встает перед выбором, решающим ее судьбу? Счастлива ли та, что способна любить лишь мужчин магически притягательных, но приносящих ей только боль и воспоминания о прошлом? Они – девушки из Бель-Эйр. И каждая надеется – и ошибается. И каждая хочет стать счастливой!..

---

Маргарет и Лоренс Карлайл были не единственными зрителями. «Любовь» в холодный, мрачный, туманный вечер выманила из дома многих лондонцев. История любви со счастливым концом была самым лучшим противодействием придавившей Лондон тяжести.

Лоренс Карлайл пробирался сквозь туман не в поисках истории любви со счастливым концом. Или все же ради нее?

Смотря на экран, Лоренс понял, что он надеялся на счастливое завершение, надеялся увидеть, что у маленькой девочки с фиалковыми глазами жизнь сложилась счастливо. Лоренс смотрел на Уинтер сквозь пелену слез, радуясь за нее и печалясь за себя.

Найджел Марч, пресс-агент «Карлайл продакшнз», прибыл в Лорелхерст на следующий день, выражение его лица было под стать серому осеннему туману. Маргарет и Лоренс провели его в гостиную, освещенную и согретую веселым потрескивающим огнем, и угостили чаем, прежде чем перейти к делу.

– Флит-стрит готова сойти с ума, – наконец проговорил Найджел. – Они действительно намерены насесть на нас с этим делом, Лоренс.

– Ты раздобыл статью Ванессы Гоулд?

– Разумеется. Она была перепечатана во всех местных листках. Какой ты предпочитаешь? – спросил Найджел, открывая кейс. – «Сан»? «Дейли миррор»?

– Просто дай мне и Маргарет по экземпляру, – раздраженно потребовал Лоренс.

Раздражение Лоренса нарастало по мере чтения колонки Ванессы Гоулд «Все, что блестит», обнародованной три дня назад в Лос-Анджелесе:

«Недавно вышедший фильм «Императрица», эпическая сага Лоренса Карлайла о Французской революции, воссоздает произошедшую на самом деле драму, которая превосходит даже несравненное воображение лучших голливудских авторов. Нет никаких сомнений в том, что «Императрица» будет номинирована во всех главных категориях награды киноакадемии. Главным соперником – более того, единственным соперником, насколько в этом убежден автор материала, – является «Любовь».

На поверхности лежит столкновение между невероятными дарованиями Лоренса Карлайла и Питера Дэлтона, но настоящая драма – это давние сложные отношения между отцом и дочерью.

Более двадцати лет назад Лоренс Карлайл исчез из жизни своей крохотной дочери. Хотя нам не удалось связаться с Уинтер Карлайл, потрясающей звездой «Любви», чтобы она прокомментировала этот факт, в начале следующей недели она должна появиться в шоу «Доброе утро, Америка!» и в «Сегодняшнем шоу». Без сомнения, вопрос об отчуждении между талантливым отцом и талантливой дочерью будет затронут. Интересно, как ответит на него Уинтер, покинутое дитя. Но еще интереснее, что скажет Лоренс Карлайл».

– Господи Иисусе, – прошептал Лоренс.

– «Дейли мейл» поместила очаровательную фотографию – вы с Маргарет и ваши сыновья, – к которой очень убедительно подмонтирована фотография Уинтер. Прямо-таки семейный портрет. Появится в завтрашнем номере.

Найджел Марч критически приподнял бровь. Лоренсу Карлайлу следовало рассказать ему об этом еще несколько месяцев – лет! – назад. Почему он этого не сделал?

– Только не это! – перехватило дыхание у Маргарет.

– Маргарет, надо позвонить в школу и сейчас же забрать мальчиков домой. Найджел, тебе придется несколько дней сдерживать натиск Флит-стрит.

– Что ты собираешься делать, Лоренс?

– Поговорить с ней.

– Чтобы помириться? – с надеждой спросил Найджел.

– Лоренс, оставь это адвокатам, – попросила Маргарет.

– Если я пойму, что она делает это ради рекламы, я натравлю на нее армию адвокатов. Но, Маргарет, а вдруг она не знает? – Лоренсу стало страшно от собственного вопроса. Что, если маленькая девочка с фиалковыми глазами всю жизнь его ненавидела?

– Но ты сказал мне, что много раз спрашивал об этом Жаклин.

– Да, но не забывай, какой она была актрисой. Найджел, пожалуйста, свяжи меня со Стивом Гэнноном. Он знает, где искать Уинтер.

* * *

– Я не хочу его видеть, Стив!

– Придется, Уинтер.

– Когда-нибудь, я знаю. Но не сейчас.

Мысли Уинтер унеслись к тому, что она нафантазировала год назад, смотря вместе с Эллисон и Эмили «Гонконг». Согласно той прелестной фантазии, когда Уинтер встретит Лоренса Карлайла, рядом будут Марк и Эллисон, и Эмили, вооруженная фотоаппаратом и коробкой шоколадных конфет. Но это была фантазия, и сейчас Эллисон в Нью-Йорке с Питером Дэлтоном, Эмили – в Париже, а Марк ушел из ее жизни.

Сейчас Уинтер одна. Нет, быстро поправилось сердце Уинтер. Она не одна. С ней Бобби.

– Уинтер, газетчики сходят с ума. Будет только хуже. Они спросят вас об этом на следующей неделе во время шоу.

– Он собирается быть здесь завтра?

– Да. Уинтер, я все время буду рядом с вами.

– Не надо, Стив. – «Мы с Бобби справимся». – В этом нет необходимости. Скажите ему, чтобы он приехал сюда, в этот дом, в полдень.

– По-моему, мне тоже следует присутствовать.

– Нет. Спасибо. Он же не маньяк с топором, не так ли?

– Нет, – согласился Стив, потом спокойно спросил: – А вы?

– Нет. – «Я мать, которая не может представить, как отец мог оставить своего ребенка. Мне нужно посмотреть ему в глаза и спросить его, что он за человек, раз смог так со мной поступить».

Когда Стив повесил трубку, Уинтер прижала к себе Бобби, поглаживая ее темные шелковистые волосы, целуя мягкие щечки дочери и молча повторяя клятву, которую дала в тот момент, когда узнала, что беременна. «Я всегда буду любить и защищать тебя, моя драгоценная малышка».

Как легко сдержать это обещание! Любовь к Бобби была у Уинтер инстинктивной, сильной и доброй, как ее любовь к Марку, как та любовь, какую она когда-то испытывала к своему отцу.

В ту ночь Уинтер не спала. Она тихо, беспокойно бродила по дому, оживляя боль, одиночество и страхи своего детства.

Утром Уинтер надела красивое бледно-голубое шелковое платье, облегающее фигуру. Она решила надеть серьги с сапфирами, которые Лоренс Карлайл подарил Жаклин за несколько часов до рождения Уинтер и которые Жаклин подарила дочери за несколько часов до своей смерти. Уинтер вспомнила, что Жаклин упоминала о таком же ожерелье. Молодая женщина решила, что наденет и его.

Уинтер пошла в спальню Жаклин, в то крыло дома, где они с Бобби не жили, и принялась открывать бархатные футляры с драгоценностями, пока не нашла длинную нить безупречных сапфиров и записку, написанную элегантным почерком Жаклин: «От Лоренса, 31 декабря 1960 года».

В половине двенадцатого Уинтер осторожно уложила Бобби в колыбель, повернула ключик в музыкальной шкатулке, подаренной Марком, подняла крышку и тихо запела, как всегда делала, когда смотрела, как засыпает ее драгоценная девочка.

Без четверти двенадцать Уинтер уже была в гостиной, она ждала. В течение всех этих пятнадцати минут она безостановочно ходила по комнате, невзирая на головокружение из-за бессонной ночи и низкого гемоглобина, который все еще не достиг нормального уровня. Перемещаясь по гостиной, Уинтер репетировала первую реплику.

Лоренс Карлайл приехал ровно в полдень.

– Здравствуй, папа.

Уинтер произнесла это великолепно, точно так, как она хотела, – холодно, с горечью, вызывающе. Но когда она воочию увидела человека, чьи фотографии столько значили для нее в детстве и заполняли ее альбом и ее мечты, глаза Уинтер вдруг наполнились внезапными, удивившими ее слезами. Возможно, если бы Эмили Руссо сделала портрет этого человека, Уинтер была бы подготовлена к взгляду добрых глаз, тихой застенчивости, неуверенности, которой она уж никак не могла предположить в великом Лоренсе Карлайле.

– Уинтер… – Лоренс тоже подготовил свои реплики, полные гнева, который он испытывал по отношению к этой молодой женщине, использовавшей его, как когда-то ее мать. Но Лоренс услышал, как Уинтер произнесла «папа», увидел грустные, храбрые мерцающие фиалковые глаза, и его собственные глаза затуманились, а сам он прошептал севшим голосом: – Боже мой, значит, ты ничего не знаешь?

– Чего не знаю? – спросила Уинтер, потрясенная его эмоциями и встревоженная словами.

– Можно войти?

Посторонившись, она смотрела, как он входит, с трепетом, который напомнил Уинтер ее собственный страх, связанный с возвращением в поместье спустя пять лет. Она боялась встретить здесь прячущихся чудовищ. Неужели Лоренса Карлайла тоже поджидали прячущиеся чудовища?

– Чего я не знаю? – слабо повторила Уинтер, чувствуя опасность.

– Ты не знаешь, что я не твой отец.

Неуверенно державшаяся на ногах Уинтер покачнулась, почувствовав слабость. Лоренс подхватил ее и повел в гостиную, осторожно усадил в кресло, а потом устроился напротив, найдя ее глаза и не позволяя ее взгляду уйти в сторону.

– Я не твой отец, Уинтер.

– Не понимаю…

– Мы с Жаклин встретились во время съемок «Марракеша». У нас был короткий роман, очень бурный, эмоциональный. Но мы не подходили друг другу. Встретившись следующей весной на церемонии вручения «Оскаров», мы обменялись обычными приветствиями, и все. Затем в мае, когда я снимал в Монтане «Судьбу», Жаклин просто появилась там. Наш роман возобновился, а два месяца спустя Жаклин сказала мне, что беременна от меня.