Вадим Фролов - В двух шагах от войны

• Название: В двух шагах от войны
• Автор: Вадим Фролов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Павел Петрович любил детей, особенно мальчишек - как-никак, у самого подрастали двое, - но тут, поглядывая на эту шумную, беспокойную ораву, он даже немного растерялся.

- Как-то управимся с ними? - спросил он Громова.

- Ничо, Павел Петрович, не в таких переделках бывали. Управимся! бодро ответил Громов, хотя и сам-то был явно "не в своей тарелке". - Ты вот что, капитан, давай занимайся своими делами, ремонтом и прочим, а с этими я уж сам. Перво-наперво надо их делом занять, утихомирятся маленько.

Замятин сочувственно покачал головой.

- А ты не сомневайся, - запальчиво сказал Громов, - шелковые будут. Да у меня и подмога кой-какая есть: боцмана опытного прислали, а завтра и комиссар должен прийти. Сдюжим.

Для начала Громов вместе с боцманом Семенычем - огромным бородатым мужиком в брезентовой робе и с вечной трубкой под носом - собрал всю свою буйную команду на причале.

- Значит, так, - строго начал он, - кто думает, что он сюда прохлаждаться али скакать, как козел, пришел, тот пусть сразу отчаливает. Ясно?

Поднялся такой гвалт, что у Афанасия Григорьевича заложило уши и он только поднял руку. Но тут же за его спиной будто гудок прогудел - это подал свой голос Семеныч.

- Тихо-о-о! - протрубил он, и ребята в изумлении сразу замолчали.

- Орать-то вы бойки, а вот как в работе? - продолжал Громов.

- А мы работы не боимся, - с опаской поглядывая на боцмана, сказал крепкий, рослый паренек, Саня Пустошный.

- Что делать-то надо? - спросил Антон Корабельников.

- Это другой разговор, - весело сказал Афанасий Григорьевич. Работы - выше головы, и сделать ее надо быстро. Кто топором, пилой, рубанком орудовать может? Ну, ну! Не галдеть! Подними руки.

Руки потянули вверх почти все.

- Молодцы, только так много не надо. Боцман отберет человек двадцать. С ним пойдете трюм оборудовать. Другие плотники со мной пойдут - в бараке надо кухню и столовую временную наладить: с послезавтра питаться будете здесь - экспедиционный паек вам назначен. Другие, кто поздоровее, на подноску материала пойдут. И остальным найдется работа - будете на фактории пока помогать, им тоже руки нужны. Вот пока что и все. Сейчас отдыхайте, а завтра с утра и приступим.

Следующим утром боцман Семеныч вооружил свою бригаду инструментом и повел ее в главный рыбный трюм. Здесь было темновато, сыро и сильно пахло рыбой.

- Ф-фу, - брезгливо сказал кто-то, - рыбищей воняет.

- И здесь еще жить! - поддержал его другой.

- А они думали, тут аромат магнолий будет! - насмешливо сказал черноволосый парнишка с хитрыми, веселыми глазами.

- Каких еще ман...голий? - спросил Колька Карбас.

- "Ах, аро-омата цвэ-э-тущей магнолии мне-е не забыть, не-е за-абыть никогда", - пропел парнишка тонким голосом.

Это было неожиданно, и все засмеялись.

- Ты кто такой? - улыбаясь, спросил парня Антон.

- Славка. Славка Крижевский, - сказал парень и гордо добавил: - С Одессы.

- Одесса-мама, - сказал Арся.

- Точненько! Она самая, - обрадовался Славка и протянул Арсе руку. Уй-уй, - заверещал он, - этот полярный медведь чуть не сломал мне мои музыкальные пальчики. Вы все тут такие?

- Кончай веселье, - загудел боцман.

- Дядечка, - не унимался Славка, - а вы нас в море не покидаете?

- Рази на наживку тресковую, - ухмыльнулся Семеныч, - на язык-то ты востер...

- Товарищ боцман, - уже серьезно сказал Славка, - мне моя любимая бабушка говорила: если вы не очень любите, когда посуда пахнет рыбой, ее надо мыть только холодной водой.

- А это правильно, - воодушевился боцман, - значит, будем мыть трюм забортной водой, раз ктой-то такой чувствительный.

Нельзя сказать, что мытье трюма было веселой работенкой, но все же под шуточки и песенки одессита Славки ее сделали за день.

На следующий день на палубе уже громоздилась куча бревен и досок, и под началом того же Семеныча ребята начали строить в трюме трехъярусные нары.

Димка Соколов, который вспомнил, что когда-то в школе делал табуретки, тоже был здесь. Но одно дело стругать на удобном верстаке легким и острым рубанком небольшой брусок, другое - стоя на коленях, шваркать здоровенным плотницким стругом по лежащей на палубе большущей суковатой доске. Рубанок спотыкался о сучки, стружка забивалась внутрь, и ее чуть не каждую минуту приходилось выковыривать, спина ныла, и соленый пот щипал глаза. Стиснув зубы, Димка продолжал мучиться, яростно чертыхаясь про себя. Рубанок вдруг соскочил с очередного сучка и поехал по доске, а Димка шлепнулся носом вниз, и тут же услышал чей-то сиплый смех. Встав на колени, он увидел Баланду. Тот, лениво развалившись, лежал на палубе в тени от ходовой рубки.

"А этот еще как здесь оказался?" - с удивлением подумал Димка.

- Чо, питерский, это тебе не за маменькин подол держаться, осклабясь, сказал Баланда.

"Зараза!" - ругнулся про себя Димка, но ничего не сказал и снова с остервенением схватил рубанок. Баланда захихикал, но тут же замолчал: над ним стоял Антон.

- Ты лучше, чем хиханьки строить, взял бы да показал, как надо, хмуро сказал он.

- А что? - с вызовом спросил Баланда. - Думаешь, не могу?

- Трепло ты, - сказал Антон спокойно.

- Я - трепло?! - Баланда вскочил с палубы, подошел к Димке и выхватил у него рубанок.

Потом он упер доску в кнехт и начал стругать ее не с того конца, с которого стругал Димка, а с другого. Рубанок быстро бегал взад-вперед, светлая широкая стружка, шурша, скатывалась на палубу. Баланда поработал недолго, но в том месте, где он стругал, доска была ровной и блестящей. Он звонко хлопнул ладонью по ее поверхности и встал с колен.

Димка тоже потрогал доску и посмотрел на Баланду с завистью и уважением.

- То-то! - хвастливо сказал Баланда. - Ты ее, доску-то, против шерсти ковырял, а ее по слоям надо. Салага.

- Ты и топором так умеешь? - спросил Антон.

- Умею, - тем же тоном ответил Баланда, - а чо?

- Айда в трюм. Там стойки надо рубить. Покажешь.

- Показать? Это можно, - снисходительно сказал Баланда и, небрежно загребая ногами, пошел к люку.

- Слушай, а как он-то здесь оказался? - спросил Димка Антона.

- Мало ты еще понимаешь, Соколов, - непонятно ответил Антон и тоже отправился в трюм.

Димка со злостью пнул ногой доску. Постояв немного, он снова взялся за рубанок, и дело, как ни странно, пошло веселее.

На другой день перед началом работы Громов привел на "Зубатку" комиссара.

- Гляди-ите, что делается, - удивленно протянул Морошкин, - это же Людмила!

- И верно, Людмила Сергеевна! - весело крикнул Саня Пустошный.

- Баба в море, - презрительно сказал Баланда, - добра не жди.

- А ты что, всю жизнь в море провел? - насмешливо спросил Антон. Женщины сейчас на траловом флоте на равных с мужиками рыбку ловят, это ты слышал?

- Слышали, - вступил Шкерт, он тоже был здесь. - Так то рыбку, а тут комиссар.

- В гражданскую войну женщины матросскими отрядами командовали, сказал Димка. - "Оптимистическую трагедию" читал?

- Как же! Читал он... - засмеялся Арся.

- Ты, Гиков, язык-то укороти, - угрожающе сказал Баланда.

Арся прищурился.

- Ладно, - сказал Антон, - читал не читал, не в этом дело. А человек она стоящий.

- "Стоящий"... - проворчал Баланда. - А все равно...

- Вот и будет вам в море тра-ге-дия, - добавил Шкерт.

- А ты что, Антон, ее знаешь, что ли? - спросил Славка.

- Так это ж наша учительница, - ответил Антон.

- А-а-а, - сказал Шкерт и засмеялся, - тогда все ясно-понятно. Видел, Васёк. Они тут все свои.

Баланда мрачно хмыкнул, и они со Шкертом сошли с "Зубатки". Ребята молча смотрели им вслед. За учительницу было обидно, и очень хотелось, чтобы она не подкачала, - они-то знали ее хорошо, а ведь большинство совсем не знало.

Кто действительно был рад приходу Людмилы Сергеевны, так это Громов. Он крутился с утра чуть не до ночи, а дела накатывались как снежный ком. Жилье, питание, всякие документы, хлопоты о снаряжении для экспедиции, переговоры с начальством, успокаивающие беседы с матерями и бабками, которые повадились в любое свободное время ходить на факторию проведать своих "чадушек", да еще и за самими этими "чадушками" - глаз да глаз нужен. Словом, бывали у Афанасия Григорьевича минуты, когда он и сам не рад был, что ввязался в это хлопотное дело.

- Ну, товарищ комиссар, Людмила Сергеевна, я уж на тебя работенки навалю, уж не обессудь, - сразу же заявил Громов.

- Давайте, Афанасий Григорьевич, не стесняйтесь, - весело сказала учительница. - Сделаем так: вы сейчас занимайтесь только хозяйством, а я с ребятишками буду.

- Ну, вы с меня полдела сняли, - обрадовался Громов.

Над комингсами* люка группа ребят заканчивала небольшую надстройку, что-то вроде двускатной крыши. На нее надо было уложить застекленные рамы, и тогда в трюме будет светло.

- Кто умеет вставлять стекла? - спросила Людмила Сергеевна.

За спинами ребят раздался знакомый голос:

- Я ум-мею.

Мальчишки, удивленные, обернулись: перед ними стоял Боря-маленький.