Мухтар Ауэзов - Путь Абая. Том 1

• Название: Путь Абая. Том 1
• Автор: Мухтар Ауэзов
• Издательство: Жазуши
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1978

---

— Да этим не кончилось, — вмешался Дандибай. — С месяц назад у наших бедняков в одну ночь увели семь коней…

Еренай горько вздохнул.

— Вот ты и посуди сам, Абай, — медленно заговорил он. — Неизвестно, уродится что на потоптанных полях или все вконец погибло… А чем ответят те, кто и за прошлогоднюю потраву не уплатили? Что им наш загубленный хлеб?.. Боже мой, ведь мы здесь одиноки среди злодеев, как кустик чия среди горящей степи. Хоть бы подумали, кого обижают? Ведь у их же порогов мы все исчахли, будь они прокляты! Им же, их отцам служили, нет того, чтобы пожалеть, — старались, мол, бедняки, пусть хоть поедят досыта!.. Это волки, а не люди!..

Даркембай продолжал свой рассказ:

— Вот нам, четверым, наша беднота и поручила искать пропавших коней. Воры не за горами оказались — из Ахимбета, Кзыл-Молинской волости. Все, что с нами было, мы отдали, чтобы нам воров указали, нашли и тех, кто туда коней перегнал, и самих коней отыскали, ну думаем, теперь обратно получим. В Кзыл-Молы волостным твой брат Исхак, вот мы и стали ворам на горло наступать — здесь, мол, наш Исхак, он за нас заступится, отдавайте коней добром! Те было задумались, а потом вилять стали: «Мы ваших коней не уводили, их привел сюда ваш родич Серикбай: он у нас был в долгу и отдал этих коней в возмещение. Договоритесь сперва с ним, приведите его к нам». Вернулись мы—и узнаем, что этот негодяй Серикбай с прошлого года поселился у Такежана. Ну и получилось, что Такежан нас и близко к Серикбаю не подпустил. «Пусть, говорит, жатаки зря не болтают, Серикбай такой же бедняк, как они, и я его в обиду не дам!» Видишь, как — бедных защищать стал!.. Значит, Серикбай ворует под охраной Такежана!.. Словом, из наших рук он ушел. Тогда мы все вчетвером, поплелись опять в Ахимбет, а там новое горе. Такежан успел отправить нарочного к Исхаку: «Жатаки мне враги, не отдавай им коней, гони их…» Ну, Исхак и обидел нас хуже всех, просто выгнал. Не только семи коней— семи шкур не получили… Как же тут не завыть от горя? Вот мы и думаем: не отправиться ли нам в Аркат на сбор, не предъявить ли иск и за прошлую и за нынешнюю потраву, да и за семь коней тоже — ведь у нас другого тягла нет!.. Бывает же, что бии и волостные русского начальства боятся? Может быть, нам повезет, смилостивятся, вдруг и добьемся правды… Что посоветуешь? Мы не только от себя говорим, — от всех жатаков из пятидесяти юрт, от обиженных злодеями, ограбленных и нищих!..

Слушая стариков, Абай сидел, весь побелев от гнева, хмуря брови и кусая губы. Он не сводил глаз с Даркембая, говорившего твердо и убедительно. Абай тяжело вздохнул: его возмущало поведение обоих братьев, и было стыдно за них перед бедняками. Мутные волны досады, стыда и отвращения ходили в его душе. Они вздымались и обволакивали его мысль тяжелым осенним туманом, и сквозь него звучали, все время повторяясь, какие-то неотвязные слова… Новые стихи? «То, что совесть осудит, — отвергнет и ясный ум…» Стыд, совесть… что в этих словах тем, у кого сознание глухо, душа бесчувственна, утроба ненасытна?.. Что для них справедливость, жалость?

Все молчали. Наконец Абай заговорил:

— И это зло совершили мои братья… У меня с ними один отец и одна мать… Выходит — и я перед вами преступник! Что вам от того, если я скажу: «Бесстыдная рука творила, стыдливая душа корила»? Какой вам от этого толк?

И тут Абай поразил своих старых друзей, высказав мысль, рожденную в долгих беседах с Михайловым. Он облек ее в свои слова, вложив в них все, о чем передумал за это время:

— Вот, Даркембай, когда-то ты хорошо сказал, я до сих пор это помню: «У кого нужда общая, у тех и жизнь одна, настоящие сородичи—те, кого роднит общая доля». Правоту твоих слов я понял до конца, когда беседовал с одним умным русским. Оказывается, такие сородичи по горькой трудовой доле есть не только среди казахов: и среди русских множество таких же обиженных и обездоленных, как вы. И хотя царь и его чиновники те же русские, но эти бедняки никогда не посчитают их своими родичами. Оказывается, не только у жатаков Кокше и Мамая одинаковы думы: те же думы и у русских жатаков — и в Сибири и в России…

Абай сам удовлетворенно улыбнулся ходу своих мыслей. Даркембай закивал головой, хотя и не смог еще разобраться в них, многое казалось ему странным. Абай продолжал:

— А вдумаешься глубже, оказывается, что все управители родов — и в Тобыкты, и в Керее, и в Каракесеке, и в Наймане — сородичи с властями Семипалатинска, Омска, Оренбурга, Петербурга. У них один род и один клич. Ударишь по этим — отдастся на тех. Тех заденешь — коснется и этих. Вот где загадка, друзья мои!.. Есть один русский мудрец, который душой болеет за голодный люд, как родной сын. И он сказал, что народ не должен жалобно стонать от насилий, властей, не должен молить кого-то о чем-то… Он должен довериться только своему верному острому топору… Вот слушаю я о ваших бедах и думаю: занести бы скорей топор над вороньей стаей властей, над мерзостями нашей степи… Ударить бы под корень!..

У Абая вырвалось то, что тайно волновало его. Но этим людям прежде всего нужно было помочь делом. Он обвел взглядом лица четверых стариков, слушавших его с напряженным вниманием, и неожиданно для них решительно закончил:

— Съезд будет не в Аркате, а в Балкыбеке. Возможно что он уже начался, так мне говорили в городе. Я не хотел принимать участия в тяжбах, но теперь поеду. Нарочно поеду, чтоб говорить о злодеянии, о котором узнал от вас. И вы тоже отправляйтесь туда же через три дня. Будем требовать с Такежана, Исхака и Майбасара возмещения — и за прошлогоднюю потраву, и за нынешнюю, и за коней. Я сам буду вашим истцом и ходатаем. А от вас пусть приезжают двое. Ты, Даркембай, поезжай непременно! С собой возьми Дандибая — он тоже твердый и мужественный старик, не хуже тебя…

Абай торопливо поднялся.

— Значит, решено! Об остальном поговорим там, на съезде… Только не запаздывайте — через три дня! А мы тронемся сейчас же. Запрягай, Баймагамбет!

Баймагамбет, вполне разделявший чувства Абая, бросился к двери, ловкий и быстрый, как всегда. Абай надел жилет, набросил сверху длинный летний бешмет и взглянул на свои часы. Повернувшись к старикам, он заметил, что те чем-то сильно озадачены: Дандибай наклонился к Еренаю и что-то в недоумении шепчет ему, разводя руками. Абай спросил его:

— Что случилось, Данеке? В чем у тебя сомнение? Ты не согласен?

И он вопросительно обернулся к Даркембаю. Тот взглянул ему прямо в лицо.

— И совет твой хороший и решение правильное. Конечно, не поехав на сбор, мы правды не добьемся… Но бедность окаянная опять нам мешает. Если б хоть не двоим ехать! А ты прав: ехать надо и мне и Дандибаю. А шепчутся они о том, как мы поедем: где найдем мы в ауле одежду, где взять вторую лошадь, когда у нас последних кляч забрали?

— Не на чем ехать, Абайжан, — печально подтвердил Еренай.

Дандибай крепко ругнулся и зло добавил:

— Вцепилась вонючая бедность! Не пускает и туда, где правды добиться можно! Как безногого, к месту приковала!.. До Ералы ягнячий перегон, и то не на чем ехать, а как в такую даль доберешься — до Балкыбека?

Абай быстро нашел выход:

— Даркембаю есть на чем ехать, а другой пусть берег мою пристяжную! Возьми ее на все лето, Дандибай, вернешь, когда будем перегонять табуны на осеннее пастбище… А насчет одежды…

Абай раскрыл свой белый сундук и достал оттуда два куска материи…

— Вот верх, вот подкладка, на один чапан хватит, — сказал он, — отдай скорей шить, Даркембай!

Старики, улыбаясь, заговорили в один голос:

— Пошли тебе бог долгую жизнь!

— Вот это подарок!

— Выручил, Абай, дай тебе бог здоровья!

— Как же так, Абайжан? — удивленно сказал Даркембай, беря отрезы. — Насильничает Такежан, а убытки возмещаешь ты?

Все расхохотались, но старик продолжал:

— Этак на наш иск теперь и не посмотрят, — никуда не ездили, бия не видали, а коня и чапан за убытки уже получили!..

И он весело рассмеялся. Абаю стало легче на душе при виде радости старого друга.

— Полно, Даркембай! Считай, что это — пеня за проступки моего отца против твоего. А с Такежаном и с Исхаком разговор впереди. Тут уж я буду не ответчиком, а обвинителем!.. Но уговор такой: придется кидаться в стычку, не промахнись, бей в упор! Я слышал, что в Токпамбетской битве Байдалы крикнул Суюндику: Бери пример с Даркембая, вот где мужество!» Поэтому-то я и хочу, чтоб ехали ты и Дандибай… Но смотрите — если только вы маху дадите, я потом всем жатакам расскажу, что вы никуда не годитесь! — шутливо закончил он.

Вошел Баймагамбет — кони были готовы. Все направились к выходу. По дороге Еренай смеясь вступился за друзей.

— Если бог не лишит их языка, увидишь, что эти двое не испугаются и самого жандарала! Правильно угадал, кого выбрать, свет мой! Уже если эти батыры в воду не полезут, значит жатакам вовсе не везет!..