Nik Держ - Кулаком и добрым словом

• Название: Кулаком и добрым словом
• Автор: Nik Держ
• Жанр: Фэнтези

В заснеженных дулебских лесах старый волхв Силиверст случайно встречает богиню Марену. Злобная старуха навязывает ему своего внука Морозко — сына бога Хлада и простой смертной женщины. Марене было видение: если её внук будет воспитан смертными, он избежит неминуемой участи древних богов — забвения. О своём происхождении Морозко не знает и считает себя простым человеком… В общем, псевдоисторическая фэнтезюшка времен князя Красно Солнышко.

---

— Так лес этот заповедный, — старичок скорчил кислую физиономию, — запрещает Велес в нем дрова рубить! Вот и приходиться таскать незнамо откуда! А я стар уж для таких подвигов.

— Поможем, старику, а, Никита?

Морозко сдернул с немощных плеч вязанку и закинул за спину. Старик вздохнул с облегчением, распрямляя сгорбленную спину.

— Поможем, — согласился Кожемяка. — А ты, дед, знаешь, где чертоги Влесовы?

— Бывал пару раз, только не каждому они открываются!

— Проведешь? В долгу не останемся! — заверил Кожемяка.

— Проведу, — хитро ответил старик, — только вязаночку до дому донесите! А то далеко мне идти! Ох, далеко!

Парни переглянулись:

— Взялся за гуж, — сказал Никита, — тащи и молчи!

— Вот и ладненько, — потер старичок ладошки. — А нет ли у вас, ребятки, чего-нибудь перекусить? С утра маковой росинки во рту не было!

— Только мяса немного, — развел руками Никита, — и то Ангброда не доела! Если не побрезуешь…

— Великанша что ли? — спросил старик. — А как она самих-то вас не съела? Очень она человеческое мясцо уважает.

— Да мы у нее теперь в сынах молочных ходим! — гордо сказал Никита.

Старик удивленно приподнял одну бровь:

— Обхитрили старуху?

— Был дело, — согласился Кожемяка.

— Молодцы! — воскликнул старик, разворачивая тряпицу с завернутым в нее куском медвежатины.

Старик поднес мясо ко рту, но откусывать не стал — принюхался.

— Как посмели, — вдруг громыхнул он, — охотиться в заповедном лесу?!!!

Старик поднялся на ноги, немощные плечи развернулись, налились силой. Он даже стал выше ростом. Борода встопорщилась, из нее мигом ссыпались наземь все застрявшие хвоинки. Суковатая кривая палка распрямилась, превратившись в ровный резной посох с навершием в виде змеиной головы. Глаза под кустистыми бровями метали молнии. Лес испуганно гудел.

— Велес! — изумленно прошептал Кожемяка, склоняя перед рассерженным богом голову. — Не губи, отец родной! Всем мы тебе обязаны, но и на великанов не сердись! Сам посуди, чего им здесь жрать-то? Не со зла они, не по глупости, а для пропитания нарушили твою заповедь!

Велес изумленно посмотрел на Никиту.

— А тебе чего, что за них заступаешься?

— Так они меня накормили, спать уложили, как гостя дорогого! Чего ж мне на них зло держать? А на дочери меньшой я жениться хочу!

— Чего? — Велес оторопел. — Ты? На дочери Ангброды? Да все её дети — чудовища, каких свет не видывал?

— Нет! Она для меня краше солнца ясного!

Гнев Велеса внезапно прошел, лес вновь наполнился тишиной и покоем.

— Вижу, что действительно любишь! — сказал старый бог. — Даже со мной спорить начал — не убоялся моего гнева! Чувствуется в тебе хорошая кровь!

— Я — Кожемяка, сын Кожема…

— То-то я гляжу у тебя сапоги из такой чудной кожи, — перебил Никиту Велес. — Ваша семейка когда-то мне большую услугу оказала! Я ничего не забыл!

— Так и мы с тех пор в богатстве и почете, — поклонился в пояс Кожемяка, — спасибо тебе за ласку и заботу!

Вес довольно усмехнулся в седые усы:

— Да и вы меня всегда уважить могли: самые богатые требы, и про столб на Подоле правду ты молвил — добрый столб! Другим богам завидно!

Велес властно взмахнул рукой. Лес расступился и перед друзьями возник чудный терем в три поверха, с резными балконами, витыми ажурными лестницами, петухами на крыше.

— Вот это красота! — воскликнули парни.

— Таких мастеров, как у меня нет ни у кого! Всяк сюда рано или поздно попадет! Смерть она никого стороной не обходит!

— А как же Ирий? — спросил Морозко. — Там, говорят, еще краше?

— Ирий? — переспросил Велес. — Там хрусталь глаза режет! Думаешь, я просто так его Перуну уступил? Я хоть и стар, но сил своих не растерял! В меня всяк смертный верит и требы приносит! Просто устал я там, — признался он, — а здесь тишина и спокойствие! Ладно, пока я добрый, — расщедрился бог, — просите, чего хотите!

— Нам бы на Буян остов попасть! — попросил Морозко.

— На Буян, — задумался Велес, — есть у меня одна тропка…

Глава 20

Развалившись на солнышке, младший ратник по прозвищу Колобок блаженствовал. Колобком его прозвали в отряде за маленький рост и склонность к полноте. "Своим видом ты позоришь доблестное звание дружинника!" — частенько говаривал сотник Кочерга, заставляя Колобка бегать в полном доспехе вокруг заставы. Колобок бегал, но продолжал упрямо оставаться все таким же пухлым и рыхлым, чем вызывал откровенное недоумение Кочерги. Сегодняшний день был для Колобка счастливым: отец-командир нонче подался в Киев, а десятник Сологуб третьего дня проигрался Колобку в кости, поэтому с приказами к нему предпочитал не лезть, а то чего доброго ратник потребует вернуть долг — с монетой у десятника было туго. Да и в разъезд сегодня никто не выехал. Сотник, конечно, если узнает, будет зверски ругаться, но так это если узнает. Но ведь не скажет ему никто, а то выволочку получат все без исключения. Колобок сладко потянулся, положил под голову свернутую рулоном кольчугу, нарытую плащом, и закрыл глаза.

— Баньку что ли истопить? — размышлял он. — Не, — подумав, решил Колобок — шевелиться не хотелось, — истоплю вечером. К тому же вечером должен появиться Кочерга с обозом. Провиянт привезет, а может и бочечку пивка прихватить догадается, — размечтался Колобок. — А с пивком в баньке париться намного приятсвенней!

Колобок лежал, наслаждаясь тишиной. Ничто и никто не сможет сдвинуть его сегодня с этого райского места. Он вяло взмахнул рукой, отгоняя надоедливую муху. Какой-то неясный гул не давал Колобку полностью отключиться от окружающей действительности. Колобок приподнялся на локтях, прислушиваясь к гулу. Тот постепенно нарастал, уже и земля ощутимо подрагивала.

— Словно большой табун лошадей несется! — мелькнула в голове Колобка шальная мысль. — Табун лошадей?!

Колобок подскочил, словно ошпаренный, и опрометью кинулся к деревянной лестнице ведущей на смотровую площадку. Вид, открывшийся сверху, на секунду лишил ратника дара речи — неисчислимая орда степняков галопом приближалась к заставе!

— Как же это? — прошептал пораженный ратник. — Ведь если б кто в разъезд пошел… — Печенеги!!! — визгливо заорал он, надрывая глотку.

Из единственного, кроме баньки, домика на территории заставы, служившим дружинникам казармой, выскочил десятник Сологуб.

— Чего орешь, словно тебя режут? — прикрикнул он на Колобка. — Делать нечего? Так я тебе работенку найду! — развязно предупредил Сологуб подчиненного.

— Печенеги! — сипло повторил Колобок, указывая дрожащей рукой в степь. — Много! Тьма-тьмущая!

Десятник сразу подобрался, и куда только исчезла его нарочитая расхлябанность? Не долго думая, он ударил в тревожный колокол. Из казармы во двор выскочило все невеликое население заставы — два десятка дружинников. Хоть заставой и командовал сотник, однако под его рукой ходило всего лишь три десятка дружинников. Как назло десять человек Кочерга забрал в сопровождение продуктового обоза, оставив на заставе два десятка ратников. Сологуб взбежал по лестнице и изумленно присвистнул: не было конца и края многочисленному печенежскому воинству.

— Зажигайте сигнальный костер! — распорядился десятник. — Наша первая задача предупредить! А уж все стальное потом! Давайте шевелитесь, сукины дети! — гаркнул Сологуб.

Через мгновение сигнальный костер пылал, столб дыма должны были заметить на соседних заставах и передать дальше по цепочке до самого Киева.

— Быстрюк, седлай коня! — крикнул воевода, вычленив из толпы щуплого дружинника. — Докажи, что не зря тебя так прозвали! Седлай Каурого и Зубастика. Гони, коней не жалей — Владимир должен узнать обо всем, что здесь твориться как можно быстрее! Лис и Корень — помогите ему!

К счастью для дружинников застава была выстроена грамотно — встроена в древнюю полосу укреплений, прозванную в народе Змиевыми валами. Кощунники баяли, что эти валы пропахал на запряженном в золотое ярмо Ящере сам Сварог, чтобы навсегда оградить неистовую степь от пахарей. Конечно, за долгие годы валы обветшали, и уже не выглядели столь же внушительно, как в древности. Но и они, согласно приказу сотника Кочерги, в районе вверенной ему заставы были поправлены. То есть по обе стороны заставы валы, насколько хватало глаз, были внушительным препятствием, которое печенеги не могли преодолеть с ходу.

— Эти собаки о нас зубки-то поломают! — довольно произнес сотник. Коней так просто через валы не провести! А обходить, — сотник хохотнул, — далековато будет! А если на заставу Дробыша наткнутся — у него народу поболе нашего будет! Слушай команду — продержаться как можно дольше! Там, глядишь, и Быстрюк до Киева доберется! Князь Владимир подмогу пришлет! А лучше бы пару-тройку богатырей, — мечтательно произнес Кочерга, — то-то они бы тут порядок навели! А сейчас на стены, засранцы! Заставу нужно удержать, во что бы это ни стало! И дай вам Род, струхнуть хоть на мгновение! Удавлю вот этими самыми руками!