Андрей Юдин - Чиж. Рожден, чтобы играть

• Название: Чиж. Рожден, чтобы играть
• Автор: Андрей Юдин
• Издательство: АСТ, Астрель-СПб
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-061824-8, 978-5-9725-1627-8

Пальцы Чижа посинели дочерна, с трудом разгибаются, стерты до мозолей. Самое время отдышаться в гримерке, снять насквозь пропотевшую футболку. В это время самые преданные поклонники скандируют под окнами или возле служебного входа: "Чиж!.. Серега, выходи!"…

Вот уже несколько лет группа "Чиж & Со." практически не показывается на центральных телеканалах, радиостанциях и раскрученных рок-фестивалях, не снимает клипов, не записывает новых альбомов и не готовит новых концертных программ. Как же группа умудряется оставаться на плаву? И почему она не только не растеряла своих поклонников, но даже приобрела множество новых? Почему она так беззастенчиво попирает законы шоу-бизнеса?

Читайте!

---

Филофония была не только рискованным, но еще и разорительным увлечением. Цена западной пластинки доходила до 80 рублей при студенческой стипендии в 30–40 руб. Правда, «Мелодия» уже начала выпускать лицензионные диски — например, Маккартни с Wings (альбом "Band On The Run"), «Imagine» Леннона, "Я почти знаменит" британца Клиффа Ричарда. Но эти мизерные тиражи мгновенно исчезали с прилавков. На «бирже» лицензионную пластинку при госцене в 2 рубля 15 копеек «толкали» уже за 20–25 рублей.

Наскрести такую сумму было непросто, поэтому чаще покупались бобины с пленкой Шосткинского комбината «Свема». Самой удобной считалась 250-метровая, на которую полностью помещалась западная пластинка-"лонгплей". Нередко внутрь картонной коробки с катушкой наклеивались черно-белые фотографии, которые переснимали с конверта «фирменной» пластинки. Такая «иллюстрированная» кассета стоила примерно 20 рублей.

Но если уж в руки к Чижу попадали «пласты» (так называли западные пластинки), он старался выжать из них максимум информации. Это был целый ритуал. Перед тем, как прослушать диск, он перерисовывал в свой талмуд логотип группы и название альбома. Затем переписывал состав исполнителей (кто на чем играет) и слова песен. (При этом он обратил внимание, что английские тексты даются без знаков препинания, просто как одно большое предложение. "Причем, мне еще нравилось, когда нет первой заглавной буквы. Текст начался как бы из Ниоткуда… и Нигде не закончился. Позже, когда я стал сочинять песни, я решил «содрать» эту манеру"). Наконец, с помощью словаря Чиж пытался перевести хотя бы названия песен (таким образом он прибрел минимальный запас английской лексики).

Кроме музыкально-информационного кайфа, «пласты» доставляли еще и огромное эстетическое удовольствие. Здесь имело значение все — качество бумаги, сочность красок, даже запах самой пластинки. Чижу нравилось ощущать в руках плотный импортный картон, рассматривать фотографии музыкантов. (До этого он видел только кустарные фотокарточки Beatles у приятеля брата Вадика Леоновича: "Я подолгу разглядывал их, а потом робко просил: "Можно я возьму домой и перерисую через копирку?..").

Над ребусами, которые придумывали дизайнеры-оформители, приходилось поломать голову. Например, на обложке «цеппелиновского» альбома "Physical Graffity" был изображен одиноко стоящий дом. Почему? Какое он имел отношение к названию? Какую идею выражал?.. А десятки неопознанных лиц на обложке битловского "Sgt Paper's Lonely Hearts Club Band" вообще могли свести с ума кого угодно…

На этом фоне конверты «Мелодии» выглядели как бедные родственники: грубая бумага, скверная полиграфия (смазанные фото в синюшных и розовых тонах), практически полное отсутствие картинок. Первые цветные обложки появились в СССР только в середине 1970-х на тех же лицензионных альбомах. Советская молодежь решала проблему оформления творчески: конверты для любимых пластинок клеились и рисовались самостоятельно. Парни предпочитали "гитарно-алкогольно-сигаретную" тематику, а барышни символику т. н. "девичьих альбомов", с сердечками, ангелочками, стрелочками и надписями вроде "Ночью и днем только о нем".

Но даже самые красочные фотографии с «пластов» не могли заменить живого рок-концерта. Лицезреть своих кумиров (хотя бы на белом экране) изредка удавалось только жителям столичных городов. В 1975 году в московском кинотеатре «Звездный» в рамках Недели британских фильмов показали мультфильм "Yellow Submarine", где битлы были представлены в виде анимационных персонажей. Как только в динамиках, перекрывая битловскую музыку, раздался голос переводчика, весь зал возмущенно засвистел: "Заткнись, идиот! Не мешай слушать!..".

Годом позже в Ленинград, на выставку детской книги, гости из Англии привезли фильм «Music». В числе прочих там был 10-минутный сюжет, как в студии на Эбби-роуд битлы записывают "Hey, Judе". Фильм крутили на кинопроекторе раз в день, и каждый раз в павильон всеми правдами и неправдами проникали пронюхавшие об этом питерские битломаны… В провинции о таком счастье могли только мечтать.

— Помню, батя смотрел телек, шла передача "Международная панорама", — рассказывает Чиж. — Показывали какой-то сюжет из мира капитализма, и вдруг я услышал знакомые звуки — Deep Purple, "Speed Kind". Я вбежал в комнату: ну, думаю, сейчас увижу!.. А там мелькнула секунды три какая-то рожа волосатая, не знаю даже, кто это был. Но у меня заряд радости остался на всю неделю…

1975–1976: ДРУЗЬЯ БРАТА

"Зарабатывай, чтобы покупать, покупай, чтобы зарабатывать. А надо ли все это?.. И вот десятки тысяч молодых людей, бросив все, кочуют из страны в страну, бренчат на гитарах и наслаждаются жизнью на зависть родителям, практически доказывая, что человеку нужно очень немного. У меня есть подозрение, что это странное движение 60-х не осталось без последствий для всего мира. Изменились ценности. Отдых, развлечение стали основой жизни. Отсюда небывалый расцвет развлекательного бизнеса…".

(Владимир Буковский, "Письма русского путешественника").

Ты был в этом городе первым,
Кто стал носить клёш и играть на гитаре битлов.
Твоя группа здесь была знаменитой,
Вам прощали хреновый звук и незнание правильных слов…

(Чиж, "Ты был в этом городе первым", 1992).

"Наверное, самое сильное впечатление детства, да и вообще всей последующей жизни, — вспоминал Чиж, — когда я впервые взял в руки электрическую гитару. Их тогда было две-три штуки на весь Дзержинск, и просто взять ее подержать в руках — это было ощущение, сопоставимое с оргазмом".

На самом деле электрогитар в Дзержинске 70-х было значительно больше. Если не считать советских «аэлит» и «уралов», которые имелись почти в каждой школе, в городе было немало дорогих, профессиональных инструментов. На них играли взрослые, серьезные музыканты. Самые авангардные создали группу "Скоморохи",[10] которая принципиально не выступала в ресторанах.

Брат Чижа был из тусовки попроще. Его группа больше тяготела к советской эстраде, имела духовую секцию и называла себя "вокально-инструментальным оркестром". Таким же эклектичным был репертуар: выступая на публике, они могли сыграть гитарный фрагмент Джими Хендрикса, сразу после него — «Свадьбу» из репертуара эстрадника Муслима Магомаева, а затем врезать инструментальный кусок из Blood, Sweat&Tears или спеть "Wait To My Home" Эрика Клэптона, слава о котором уже докатилась до Дзержинска.

В те годы «ВИО» репетировал во Дворце культуры химиков (внутри это был действительно дворец — ковры, картины, хрустальные люстры), обслуживал все здешние танцы-свадьбы и пользовался нездоровой популярностью среди горожанок. Чиж, которому исполнилось 14 лет, постоянно околачивался возле брата на репетициях. Если кто-то из музыкантов не приходил, он мгновенно его подменял: "Нет ударника? Давай, садись за барабаны. Бас-гитара? Хорошо, бери". Так я все инструменты осваивал. Крутился, слушал, врубался во всё".

С точки зрения техники игры, это был период знакомства Чижа с электрозвуком. Оказалось, что он не просто громче, чем на простой «деревянной» гитаре, — он качественно другой. На акустике можно было "лепить мимо" сколько хочешь, никто и не заметит, а в электричестве вся «грязь» вылезала сразу. Чтобы добиться правильного звукоизвлечения, нужно было привыкнуть к медиатору — кусочку пластика, которым касались струн.

Впервые Чиграковы-bros сыграли вместе на свадьбе, исполнив "Синий лес" Александра Градского (одну из первых в СССР рок-песен на русском языке). Следующим этапом стала танцплощадка, где Чижу доверили исполнить на гэдээровской гитаре "Musima de Lux 25" мелодию из "Крестного отца". От волнения пару-тройку раз он сильно сфальшивил и услышал от друзей брата совет: "Если облажался, преподай свою лажу так, чтоб она казалась тонко задуманной импровизацией".

— Это касалось музыки, — говорит Чиж, — но потом оказалось, что и к жизни имеет самое непосредственное отношение…

Девять лет — особенно в подростковом возрасте — разрыв колоссальный. Но свои отношения с братом и его тусовкой Чиж называет "нормальными, пацанскими". "Вовка и его друзья были хипаны, в хорошем смысле этого слова, — вспоминал он. — И так случилось, что я с детства просто пропитался этими идеями. И до сих пор я чувствую, что у меня и в музыке происходит такой настрой, как я себе представляю, который был среди молодежи где-нибудь у них во времена Вудстока. Мир, дружба, любовь".

Впрочем, «хипаны» были для Дзержинска достаточно условным понятием. Настоящим "flower's generation", пресловутой «Системой», были «продвинутые» дети больших городов — таких, как Москва, Ленинград или Рига. Ведь даже, чтобы хипповать "по правилам", надо было эти правила знать. Андрей Макаревич, вспоминая нашествие хиппанского духа в начале 1970-х, рассказывал о статье "Хождение в Хиппляндию", появившейся в журнале "Вокруг света": "Это был рассказ, как репортер ходит по Сан-Франциско с одним несчастным американским отцом, который ищет среди хиппи свою дочь. Во время этих хождений журналист встречается с разными хиппи, и те излагают ему свою программу. Мы не только читали и перечитывали ту статью, но и выписывали из нее цитаты".