Елена Зыкова - За все уплачено

• Название: За все уплачено
• Автор: Елена Зыкова
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-85585-309-8

Чего только не испытала на своем жизненном пути героиня романа «За все уплачено»! Разочарование в любви и колонию, скитания в поисках работы, издевательства любовников и трагедию бесплодия. Но круто повернулась ее судьба, когда она встретила «своего» мужчину. С его помощью деревенская девушка делает головокружительную карьеру: становится известным режиссером и начинает вести красивую светскую жизнь, а главное, обретает семью...

И когда прошлое, в лице бывших друзей и знакомых, врывается в ее жизнь, грозя погубить, на помощь опять приходит любовь.

---

– Ошибаешься, Нинель, очень ошибаешься, – с какой-то кошачьей улыбкой сказал Эдик. – Люська, подруга твоя, официантка из нашего «Тюльпана», так же поначалу решила. А потом передумала. Когда ее за хобот взяли.

Нина чувствовала, что внутри у нее все уже трясется.

– Кто взял Люську за хобот?

– Да все они. Друганы Арчила. Я ж тебе сказал, деньги у них есть, злоба есть, они и разыскивают всех, кто может что-то знать. Люську они уже нашли, теперь твоя очередь.

– Да ты же сам, гаденыш, их на Люську навел, – истерично захохотала Нина. – Ты навел!

– Это значения не имеет. Главное, что они ее нашли. И если ты скажешь, что ничего не видела, к примеру, то однажды придешь домой, а сыночка твоего, Игоречка, дома нет. А тебя спрашивают по телефону – что ты знаешь о смерти Арчила, что видела, что думаешь? А мальчик рядом с ними будет кричать: «Мамочка, мне уши режут!»

– Ну и гады же вы, – прошептала Нина. – Ну и гады. А что Люська им сказала?

– Люська правильно сказала. Сказала, что Арчила зарезал Штопор, вот как она сказала.

– Ты ее научил, да?

– Может, и так.

– А теперь ты и меня под этих друганов и братьев Арчила подставляешь? На меня наводишь, чтоб я то же самое сказала? И дружка своего Штопора вместо себя на плаху кладешь? Ведь ты же, ты зарезал, а он только труп Арчила в горы утащил!

Ей тут же захотелось засунуть себе в рот салфетку, а Эдик засмеялся.

– Ох, детка! Видишь, какие вы бабы всегда болтливые и слабаки в деле. Кричала, что ничего не видела, а оказалось, что это совсем не так.

– Ну, кое-что видела, – вынуждена была согласиться Нина. – Только от моих показаний тебе легче не станет. Прирежут тебя дружки Арчила.

Он засмеялся и сказал снисходительно:

– Это уж тебя не касается. Я тебе говорю про самый лучший вариант и для тебя и для себя. Тебе не шибко много надо придумывать. Когда они, родственнички Арчила, войдут с тобой в контакт, ты немножко покочевряжишься для виду, поломаешься, потом сделаешь вид, что испугалась, и расколешься.

– Как это я расколюсь? – Нина внезапно успокоилась. Быть может, оттого, что увидела, в каком отчаянном, нечеловеческом страхе живет Эдик, как истрепал его за год этот страх, как он вертится, словно крыса в ловушке, а потому – нет в нем ни настоящей силы, ни настоящей опасности.

– А расколешься ты примерно так... Скажешь, что пришла утром первой на работу и видела, как из кухни ресторана выскочил Штопор. Весь в крови. На кухне – увидела тухлый кусок мяса, то есть Арчила. А я, метрдотель Эдик, пришел минут через сорок.

– Люська так и сказала?

– Да, – ответил он коротко.

– А они на этом успокоились?

– Одного показания недостаточно.

– И тогда они будут мстить Штопору?

– А кому же еще?

– А по мне, – неестественно весело захохотала Нина, – пусть они тебя и режут. Ты убил Арчила, ты и больше никто!

Эдик дождался, пока она прекратит смеяться, усмехнулся, неторопливо вытащил из кармана пистолет, поиграл им, снова засунул в карман и сказал снисходительно:

– Детка, ты не понимаешь ситуации.

– Ты что, собираешься меня испугать своей пушкой? – громко сказала Нина, нажав на слово «пушка», чтобы за стенкой его услышали и поняли, в чем дело.

– Нет, детка. Тебя мне убивать не с руки. Ты для меня ценный свидетель. Ты мне живая нужна. К тебе родственнички и друзья Арчила должны прийти и слова твои услышать. И слова твои должны быть правильные. Я же тебе объяснил, как они могут твоего сыночка прихватить? А почему мне так же не сделать? Где он живет, я знаю, детский садик – тоже знаю. Сейчас твой Игоречек, к примеру, либо у соседки через дверь, либо у этой Натальи.

Нина молчала, закостенев. Эдик сказал миролюбиво:

– Ты, главное, не дергайся. Все же очень просто. Дня через три эти кавказские мстители тебя найдут. Ты им сдашь Штопора. Они – найдут Штопора, и тому кранты. Я с мужиками тоже миром разберусь. И все навсегда забудется.

– Если ты тронешь моего Игоречка...

– Не трону. Мне это ни к чему. Но если ты начнешь брыкаться да из оглобель лезть, то уж извини.

Она посмотрела на него, пытаясь найти какие-то аргументы, возражения, но вдруг поняла, что никаких слов нет, да и быть не может. Перед ней сидел затравленный человек из другого мира, – со своими законами и правилами поведения. Она поняла, что если согласится с его, Эдика, предложениями, то данную, сиюминутную беду, возможно, и преодолеешь. Но Эдик врет, когда говорит, что на этом все и кончится.

Весь опыт Нины, ее лагеря, ее приключения и столкновения с людьми криминальными говорили об одном – если пойти на это соглашение, то Эдик от нее уже никогда не отстанет. Никогда, потому что шантажисты не отлипают от своих жертв. И в той или иной форме она на всю жизнь окажется у Эдика «на крючке».

Словно перехватив ее мысли, Эдик облегченно улыбнулся и сказал широко:

– Ладно! Будем считать, что в этом деле мы достигли консенсуса! Кавказские люди придут к тебе денька через три. А скажи-ка, ты не сумеешь мне на недельку какую-нибудь «крышу» подыскать? Меня из моего логова московского уже гонят.

– Уж не у меня ли ты собрался квартироваться? – спросила она насмешливо.

– Нет. Это было бы для нас с тобой невыгодно. Но, может, у тебя еще кто комнатушку сдаст? На неделю, не больше. За это время мы с тобой все проблемы разрешим.

– Ага. Разрешим. А потом что еще тебе от меня понадобится? Работенку тебе подыскать? С подругой познакомить?

Он засмеялся благодушно:

– Вот видишь, как быстро ты все схватываешь! Может быть, мы с тобой еще будем большие дела делать, Нина! Сейчас наше время пришло, время умных, деловых людей.

С резким треском дверь из второй комнаты открылась, и Комаровский сказал с косой улыбкой:

– Все ясно, деловой человек. А теперь сиди тихо и не рыпайся.

В руках у Комаровского оказалось короткое ружье с пистолетной рукояткой, и держал он его твердо, направив ствол в грудь Эдика.

Тот дернулся, привстал, но сел, не сводя глаз с черного зрачка ружейного дула.

– Теперь медленно и неторопливо вытащи лапы из карманов и положи на стол.

Эдик поколебался, лицо его дернула судорога, потом он хмыкнул и плавным движением вытащил из карманов руки, осторожно, как хрустальный тонкий стакан, положил перед собой на стол пистолет.

Из комнаты лениво вышел Воробьев с портативным магнитофоном в руках, вытащил из него кассету, сел в кресло, взглянул на Эдика и спросил с равнодушным презрением:

– Все ясно? Или будут дополнительные вопросы?

Эдик облизнул пересохшие губы.

– Весь разговор записали?

– Абсолютно правильная догадка, – кивнул Воробьев. – Все твое признание, друган, записали. Слово в слово.

– Ментам передадите? – глухо спросил Эдик.

– А вот за дураков нас не держи, – укоризненно заметил Воробьев. – В милицию мы эту пленку не понесем.

– А кому?

– Да как же кому? – удивленно спросил Воробьев. – Понятное дело, что твоим врагам. Зачем нам милиция? Ситуация очевидна. Ты, трус паршивый, подставляешь Нину, появляются заинтересованные люди, и мы тут же сдаем им тебя. А уж ты крутись как знаешь вместе со своим Штопором.

Эдик откинулся на спинку кресла.

– Ваша взяла, сучата. Может, поторгуемся?

– Да нет, – поморщился Воробьев. – Мы ведь торговаться не умеем. Ты нас не за тех принимаешь.

– Так что предлагаешь? – нахмурился Эдик, а руки его на коленях лежали спокойно и присутствия духа он не потерял под ружьем.

– Как что? – с тем же наивным удивлением глянул Воробьев. – Мне показалось, что ты мужик поумнее. Ты со своей стороны НЕ подставляешь Нину под кавказских джигитов, вообще навеки о ней забываешь, а она хранит эту пленку с записью в качестве своей охранной грамоты. Вот и все.

– А где гарантии, что вы этот компромат на меня в дело не пустите, ментам не передадите? – базаристо спросил Эдик.

Воробьев пожал плечами.

– Ты нас своей меркой не мерь. Нам твои дела до лампочки. По моему разумению, тебя прикончат рано или поздно, и скорее рано. Не за эти делишки, так за другие. Такова уж модель твоей жизни. Но мы в твоей судьбе участия принимать не собираемся. Никакого.

Лично мне в грязь не охота. Я думаю, что такого же мнения придерживаются и остальные. Разбирайся со своими друзьями сам.

Эдик глянул на Комаровского, сказал, криво усмехнувшись:

– Убери свою дуру. Мне под дулом говорить тяжело.

– Что поделаешь! Потерпи, дорогой! – захихикал Комаровский. – Вы, сэр, извините, но доверия у меня не вызываете!

– Ладно. Проиграл, – сказал Эдик и взглянул на Нину. – А ты молодец. Не ожидал. Добро. Значит, разошлись, как в море корабли, и больше не пересечемся, так?

– Так, – с трудом ответила Нина.

Эдик медленно поднялся, кончиками пальчиков коснулся своего пистолета и вопросительно взглянул на мужчин.

– Бери, бери свою пушку, – засмеялся Комаровский. – Ты ж без нее половина человека, а нам она ни к чему.

Так же пальчиками, очень медленно, Эдик засунул оружие за пояс, запахнул куртку, натянул на голову кепку, неожиданно улыбнулся дружески и спросил: