Ольга Табоякова - From Moscow to love

• Название: From Moscow to love
• Автор: Ольга Табоякова
• Жанр: Фэнтези

Это повесть в городском стиле, наверное, потому как о городе . Здесь есть загадки, немного мистики и подворотни Москвы, а также еще много чего родного и любимого. В романе главным героем является сам город Москва. Это семь историй о городе и о людях в нем. Если вы любите Москву, то наслаждайтесь чтением. Все описания основаны на реальных событиях.

А название? Название просто немного осовременная Москва. Город меняется, это же не статично застывшая вещь. В связи с этим в этом романе название было бы уместным поставить в конце, что автором и будет проделано .

---

- И? - ободрил его Водила, который слушал про шпионские страсти с большим воодушевлением. Водилу занимало, как будут меняться спецслужбы, когда узнают о магии, о колдовстве и пси-возможностях. Да и вообще, что они будут делать, когда увидят первого дракона или эльфа.

- Как он выносил эти сведения с работы, я не знаю. Мое дело было установить, как он их передавал. Шпион вкладывал микрочип в наживку, затем закидывал удочку. В озере был водолаз, который снимал наживку и насаживал рыбку.

- Его выдало, что он отменный рыбак? - поерничал фотограф.

- Да, - совершенно серьезно кивнул Кузьма. - Он все время ловил карасей, а там их не водится. Там только окуни, да плотва.

- Иностранец, - потянул гласные в слове позабавленный Водила.

- Именно, - еще раз кивнул Дорожник.

Лекарь посмотрел на Дорожника, тот осунулся от напряжения. Все же тяжело ему общаться. Поначалу Елисей решил, что Кузьма тугодум. А вот теперь, выслушав его рассказ, лекарь задумался о том, сколько всего держит в памяти Дорожник. Реакция у Кузьмы замедленная, что естественно раздражает в разговоре, но Дорожник такой, каким его сделал город.

Еще не рассказывали свои истории Фотограф и Водила. Лекарь решил, что надо попросить об истории Фотографа.

Story N5. "Фотограф".

Меня зовут Вадим. Не хотелось бы рассказывать свою историю, но раз это условие сегодняшней встречи, то, пожалуйста. Я не стремлюсь рассказывать свою историю потому, как по сути нечего рассказывать.

Я приехал в Москву из славного Киева. Тогда мне было пять лет. Отца перевели в московский гарнизон, дали квартиру. Меня определили в школу, где я исправно учился. Мать часами занималась собой. Я был тихим ребенком, не проблемным, как говорят сейчас. Ничем не выделялся, молчал, не возникал, мнения своего не высказывал. В общем, был серой, вернее, рыжей мышью.

Существует мнение, что рыжие все активные, деятельные люди. Но я, наверное, исключение. Я по натуре созерцатель. Мне не понять, как люди суетятся, чего воплощают. Я вижу, что ни одно действие не меняет мир. Все всегда возвращается на круги своя.

Лекарь Елисей удивился. Он не ожидал, что фотограф так слеп. Есть слова, действия, чувства, меняющие мир. Неужели есть такие люди, которые этого не знают. Хотя сейчас главное, чтобы городу не наскучила нудная история фотографа. Вадим излишне патетичен и печален. Не понять, где в нем искра.

Мое увлечение фотографией началось в пятнадцать. Отец подарил фотоаппарат. Не буду описывать, ЧЕМ это для меня стало. Признаюсь, что к снимкам я относился трепетнее, чем к людям.

В армии я не служил, по здоровью не взяли. Мать умерла, когда мне было семнадцать. Отец на полгода позже. Я остался один в трехкомнатной квартире на краю Москвы. Надо было или поступать в институт, либо работать. Учиться мне не хотелось. Я поступил на заочку. Устроился в фотоателье, но тогда громыхнула перестройка. Надо было бегать, чтобы зарабатывать. Два года я выдержал. Свадьбы, женитьбы, праздники и прочие ужасы. Друзей у меня так и не появилось. Все такой же рыжий и такой же одинокий, я сосредоточился на снимках. Последующие годы я усердно работал, все также учился на заочке. Никаких перемен. Время будто бы проходило мимо меня.

В один из таких дней ко мне обратились трое. Они представились, как ученые исследователи. Тогда же я и узнал про "вампэров". На вид они такие же как и мы. В смысле они люди. У них просто название такое странное. Хотя больше ничего не обычного в них нет.

У меня не было причин им отказать. Проект оказался денежным, но чрезвычайно нудным. По заключенному договору я должен был провести съемку трех сотен объектов в разных ракурсах. В день я отрабатывал от трех до десяти объектов. Это были дома, исторические здания, церкви, памятники, трамваи и даже пришлось снимать в метро.

В общем, я справился, получил гонорар и забыл про этих чудиков.

Прошло полгода, когда я стал разбирать архив. У меня такая привычка, раз в полгода я разбираю то, что накопилось за это время. Часть фотографий я храню в цифровом виде, но кое-что печатаю. Старые негативы хранятся в холодильнике, а снимки в шкафах. Но к старым работам я почти не возвращаюсь.

И вот, я стал смотреть снимки с этого проекта. В связи с тем, что только-только поставил себе на комп новую версию фотожабы, то попробовал кое-что. Но главное , что я добавил церковь из одной фотографии в другую. По нормальному можно сказать, что я скомпилировал, в смысле наложил. Сделал и забыл. Может быть бы и не вспомнил, но довелось побывать на том месте. К моему удивлению, там где был пустырь появилась церквушка. Она была еще не достроена, но уже было видно, что это будет. Это было просто совпадение, но как-то запало мне это в душу. Сейчас уже я могу сказать, что запало именно тем, что церковь строилась именно такая, какая у меня была на фотографии.

Я пришел домой, и прекрасно понимая, что я чокнулся, я взял снимок и создал подобную компиляцию. В одном месте я убрал дом, в другом добавил деревьев. Еле утерпев до утра, я отправился туда, как только встал. Ничего такого там не было. Все, как и раньше. От сердца отлегло, но все равно в мозгах засело. Прошло полгода. Я не знаю, как, наверное, ноги сами привели, но я оказался на том месте. Все, как я и сочинил в фотожабе: дома нет, скверик и прочее. Два совпадения? Возможно. Но здесь я уже сорвался с цепи. Я творил. Тогда я менял не только места, но и людей. К фотографиям своих знакомых из двора я добавлял других людей, а где-то наоборот убирал. Мню, что в то время на меня затмение нашло. Подумать я не удосужился. Но сделал, а потом стал ждать результатов.

Прошло время, не полгода, а несколько меньше. Мой сосед внезапно женился на девушке, случайно подставленной в его фотку. У другого умерла мать, которую я удалил со снимка. Третий вдруг разбогател. Он стал ездить на подобной машине, что появилась моими стараниями рядом с ним на снимке. Облик города тоже менялся. В одном месте даже остановку перенесли.

Я убедился в том, что я могу что-то делать. Город и люди менялись согласно моим желаниям.

Почти три месяца я не снимал. Я не мог. Я начал, наконец, думать.

Потом опять вернулся к снимкам свадеб и корпоративов, а также на паспорт и права. Мне не хотелось снимать, не хотелось печатать. Я боялся.

Так вот я и узнал, что я умею бояться. Я не знал, что делать с моим даром. С одной стороны, я вроде умею менять жизнь людей и города, а с другой, имею ли я на это право? Я не знал. Я не хотел решать за других их жизни. Какое мое дело?

Я попробовал изменить свою фотографию. Ничего не произошло. Сам на себя я влиять не мог. И зачем мне этот дар? Не знал, жил спокойно. А теперь?

- И что? - полюбопытствовал историст Семен. Ему очень надо было знать, что было дальше, а этот рыжий замолчал, уйдя в свои мысли.

- А ничего, - пожал плечами фотограф. - А что может быть?

Семен открыл рот, но применения такому дару не нашел. Не хватило своего воображения.

- А все-таки? - Водила поддержал заткнувшегося было историста.

- А что вы предлагаете? - рыжий проявил некоторое раздражение. - Кому нужны мои потуги, а тем более, как я могу знать, что и кому делать? Я, что Всевышний что ли? Я просто человек.

Елисей подвинул к себе чашку с кофе, раздумывая положить ли себе сахар. Не стал.

- Я не об этом, - отмахнулся историст. - Я хочу спросить, каково это быть таким?

Рыжему явно не понравилось, что о нем говорят, как о редком зверьке.

- Послушайте, уважаемый Семен, - фотограф готов был вспылить, но в тоже время казалось, что гнев идет не изнутри, а это лишь наносное, ненастоящее.

Елисей решил, что надо сообщить о проблемах фотографа профессиональному психиатру. Пусть посмотрит, а то с таким даром бездушный человек много плохого может натворить.

Рыжий опять стал напоминать рыбу, замороженную пару столетий назад.

- Я не понимаю о чем вы, - с достоинством осадил он назойливого историста. Но тому было мало. В конце концов, истории достаются только любопытным.

- Я о том, как это жить с таким даром и не знать, как его использовать, - с достоинством объяснил бездушный историст.

Елисей прикинул, что здесь может начаться третья мировая война. Но рыжий не дрогнул.

- А просто, как и все, - с мерзкой улыбкой отпарировал фотограф. - Я живу, как и все. Много ли вам приносит счастья ваш дар?

- Мне? - историст был искренне возмущен. - Это смысл моей жизни.

- Вы удовлетворены своей жизнью? - все еще настаивал Вадим.

- Конечно, - Семену было жутко странно слышать подобные вопросы.

- А кто вам сказал, что я не удовлетворен своей жизнью? - продолжил настаивать фотограф. Остальные не вмешивались в этот разговор.

Елисей оценил, что у рыжего голова варит. Ловко он перевел вопросы о даре к вопросам о счастье и оттуда к удовлетворенности своей жизнью. А вот историст замедленно ловит логические связи.