Michael A. de Budyon - ЯЗЫЧЕСКАЯ СВОБОДА

• Название: ЯЗЫЧЕСКАЯ СВОБОДА
• Автор: Michael A. de Budyon
• Жанр: Философия

---

Экономика, однако, вещь статистическая. Она есть результат деятельности больших масс людей, при том что каждый в отдельности даже при благоприятных обстоятельствах способен весьма слабо на нее влиять. Люди, в свою очередь, так и привыкли понимать коммунизм — как сугубо экономическую концепцию развития, но только этим его содержание не исчерпывается и уже с позиций идеологического краха коммунизма можно заявить, что экономика в нем мало что определяет. Кроме того, неверно утверждать что экономика определяет качество всех остальных звеньев государства, наоборот, экономика — это отражение менталитета бессознательных масс. Маркс, что бы про него не говорили, понимал: экономику делают люди, хотя утверждал обратное, он отдавал себе отчет что для коммунистического общества необходимо вырастить принципиально иной тип человека, ставшего бы орудием экономической системы, "говорящей машиной", "солдатом труда", как любил выражаться Троцкий. Такой себе робот без четких половых различий, в униформе соответствующей климатическим условиям, обритый наголо (чтоб волосы не попадали в станки), получающий свою точно рассчитанную дозу калорий в день и скромный подарок на праздник. Конкретных методик выращивания Маркс не давал, педагогические задатки у этого прожженного мизантропа были явно недоразвиты, но и то что он написал в «Манифесте» можно рассматривать как начальный базис. Впрочем, эти исходные установки Маркса были, в подавляющем большинстве, проигнорированы последователями реализовывавшими его доктрины в конкретных государствах. Единственным до конца последовательным учеником Маркса оказался вождь кампучийских коммунистов Пол Пот. Говорят добрейший был человек. Мягкий и скромный. Начал он, как и положено, с отмены денег и разрывом дипломатических отношении со всеми странами кроме Китая и Северной Кореи. Продолжил ликвидацией всех госслужащих старого режима. Затем расстрелял всех преподавателей, — от университетских профессоров, до детских сиделок и гувернанток. Затем — священников. Затем — врачей. Потом пришла очередь нацменьшинств и иноверцев. Чуть позже были обобществлены дети: их отнимали у родителей и с 12-летнего возраста отдавали в армию. В заключении настал черед и самих коммунистов. Сначала ликвидировали тех кто в свое время был в оппозиции к Пол Поту. Затем тех кто хоть раз бывал за границей. Затем всех членов ЦК. А затем вообще всех, кроме тех семерых с которыми начинал Пол Пот еще в стенах Сорбонского университета, где его и обратили в коммунизм. Да, мы забыли сказать про население. Его распределили по концлагерям, одели в одинаковый стильный комплект черной униформы, где под конвоем оно занималось выращиванием риса. Мужчины и женщины были разделены и встречались по специальному расписанию, варьировавшемуся в зависимости от производственных успехов. Города опустели, асфальт на улицах вспороли, а парки и стадионы превратились в сельхозплантации. Неизвестно сколько продлилась бы эта завораживающая идиллия если бы в конце 1978 года, одновременно с традиционным в коммунистических странах наступлением голода, вьетнамцы не вторглись в Кампучию и не свергли бы режим красных кхмеров, столь рьяно и эффективно взявшегося за строительство светлого будущего. На смену Пол Поту пришли умеренные коммунисты. Итог: за три года их правления население страны сократилось наполовину. А ведь политика Пол Пота полностью укладывалась в схемы изложенные в «Манифесте» и была довольно близка к троцкизму. Маркс, разумеется, не писал, что буржуазных учителей нужно уничтожать. А что с ними делать? Дать им учить будущих коммунаров? Да никогда! Заставить работать? Этим путем пошли советские большевики, разогнав подобную публику по концлагерям и спецпоселениям, хотя и здесь многих пришлось ликвидировать. В Китае процесс пошел дальше чем в СССР, там работников умственного труда направляли в колхозы возить навоз, но Пол Пот тщательно изучил опыт как Ленина и Сталина, так и Мао, поэтому решил идти до конца. И надо признать, что его режим был уничтожен внешней силой, ибо в самой Кампучии всякие зачатки сопротивления были исключены.

2.

Но свой мессия и спаситель был не только в экономике. Рационалистический XIX век неизбежно должен был дать того, кто перенес бы уже завладевший умами определенного социально-психологического контингента марксизм, на почву межчеловеческих отношений. И если Маркс спроецировал Евангелия на экономическую платформу, то теперь преобразованное таким образом новое экономическое христианство, обратно экстраполировалась на отдельного человека.

В то время как звезда Маркса уже сияла своим обманчивым блеклым кладбищенским отраженным светом, над Европой загоралось тухлое и тусклое зарево другого «пророка». Звали его Зигмунд Фрейд. Шел 1885-ый год, год когда он стал известным человеком. Ему самому было, как вы уже догадались, 29 лет. Как и Марксу в момент написания «Капитала». Как и Христу принявшему крещение от Иоанна. Как и Гитлеру в момент вступления в Немецкую Рабочую Партию. В тот год Фрейда назначили на должность приват-доцента венского университета. Мотивы назначения окружены завесой секретности. Официально принято считать, что назначение последовало после прочтения некой "блестящей лекции" посвященной так до конца и не выясненным "модулярным особенностям головного мозга". Несколько месяцев спустя Фрейд попадает в Париж, в клинику знаменитого психиатра и невролога Шарко, известному сейчас, главным образом, благодаря изобретенному им душу, применяемому для лечения алкоголиков и прочих дегенератов. Фрейд пробует себя на ниве исследователя чисто клинических вопросов психиатрии, выпускает ряд работ незначительной научной ценности, но в 1896 году сосредотачивается на другой теме, теме которая теперь будет идти у него crescendo и благодаря которой он и станет тем, кем мы его знаем. Фрейд, как раньше Христос и Маркс, нашел-таки свой "золотой ключик". Но о нем попозже.

3.

Заметим, что вплоть до конца XIX века, ни один из сколь либо выдающихся писателей, философов, композиторов, художников, богословов, никогда не делал не то что попыток, но и пробных шагов на неблагодарном поприще рационального логического истолкования межчеловеческих отношений вообще, и отношений между полами в частности. Конечно, эти люди знали и чувствовали неизмеримо больше чем их современники и данная тема в их сознании была доминирующей, однако сама мысль дать рассудочною детерминированную целого ряда понятий не исчерпывающихся одним лишь интеллектом представлялась им неприемлемой. Какое мы имеем право касаться таких вещей? Это не отрасль науки и интеллектуальный приоритет здесь не действует, ведь даже если мы будем говорить о сексе, то сразу окажется что интеллект признает секс, но секс не признает интеллекта. Что же касается любви, одной из составных частей которой может быть секс, то она, настоящая любовь, всегда всепоглощающая, т. е. делает человека слабее. Любви отдаются на время, но до конца; интеллекту нельзя "отдаться до конца" т. к. само знание необозримо, какой бы долгой не была жизнь интеллектуала. От любви можно получить полное удовлетворение, быть удовлетворенным своими знаниями может только самодовольный сноб и кретин. Можно быть довольным собственными знаниями, но не более. Такая констатация ни в коем случае не есть признак «несовершенства» любви, само ее наличие подразумевает ту или иную степень приближения к совершенству. Любовь не прерогатива исключительно интеллектуалов, она доступна сильным и красивым, доступна для того чтобы в конечном итоге выдавать в следующих поколениях интеллектуалов. В отличии от интеллектуалов сильные могут быть удовлетворены своей силой, а красивые красотой и притом оставаться абсолютно нормальными. Понятно, что уродам, слабым и бессознательным, любовь не доступна: им доступен только секс, притом самый грубый и примитивный, точно такой же какой доступен самым простейшим организмам, находящимся внизу эволюционной пирамиды. С чем вполне согласуется факт демонстрации именно такого секса практически в каждом американском фильме. Уже говорилось: любить могут только сильные, красивые или интеллектуалы. Если индивид обладает двумя или тремя характеристиками, то он способен переживать и более яркую любовь. Логически развивая данную последовательность, был сделан вывод что все кто не попадает ни в одну из этих категорий, не способен любить в принципе. В самом лучшем варианте они находит не просто свое сексуальное дополнение, но и объект постоянной привязанности этакий эрзац-платонический объект "любви".

Совершенно очевидно, что в обществе тем меньше любви, чем меньше в нем красивых умных и сильных. Что является антагонизмом? Соответственно, уроды, тупые и слабые. Кого сейчас больше? Вопрос риторический. Для ответа на него и постоянного подтверждения этого ответа рекомендую периодически ходить на пляж (оценка красоты и в некотором смысле силы) и оценивать итоги выборов во все звенья власти (оценка интеллекта). Результаты становятся все более неутешительными день ото дня. Чей же они продукт? Здесь есть два варианта. Кто хоть что-то смыслит в механизме передачи наследственной информации, знает, что от вязки двух уродов красивый никогда не родится. Еще более очевидна невозможность появления интеллектуала посредством случки двух слабоумных. С физической силой вопрос представляется не до конца ясным. Все таки сила — главное животное начало в любом человеке и случаи появления физически здоровых индивидов в семьях с крайней степенью наследственной отягощенности описаны в многочисленных исследованиях психиатров. С другой стороны, дети этих физически здоровых дегенератов, если таковые вообще были, как правило оказывались слабее тех кто произвел на свет их родителей.