Вадим Листов - Отавало идет по экватору

• Название: Отавало идет по экватору
• Автор: Вадим Листов
• Издательство: Мысль
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1987

Книга об Эквадоре - латиноамериканской стране, лежащей на экваторе. Вместе с автором, советским журналистом-международником, читатель посетит столицу страны Кито - город, решением ЮНЕСКО объявленный 'культурным достоянием человечества', увидит индейца отавало, идущего по экватору (в буквальном смысле слова), совершит поездки в эквадорскую Сьерру и на Галапагосские острова, узнает о 'банановой индустрии' и 'империи нефти', о важных социально-экономических и политических переменах, происходящих в этой стране.

---

"Возможно, что именно в такой форме происходило заселение островов архипелага, возраст которых колеблется от одного до двух миллионов лет, - писал однажды журнал "Гео". - Одного только плота, "нагруженного" животными, который прибывал бы на острова раз в 100 тысяч лет, было бы достаточно, чтобы заселить их теми видами, которые существуют там сегодня".

В этой связи следует, забегая вперед, сделать одно замечание. На протяжении тысячелетий изолированность Галапагосских островов от внешнего мира обеспечивала их обитателям спокойное существование и "лабораторно чистый" характер эволюционного процесса. Отсутствие естественных врагов гарантировало экологический мир и гармонию. Но вот явился человек, и мир был резко нарушен. Теперь по его вине у коренных обитателей архипелага немало врагов искусственных.

Про краснозобых фрегатов, "Остров Голубых лапок" и "Аквариум Айялы"

Ночью над островами прошла гроза, омыв их ливневым дождем и оставив после себя холодный, промозглый рассвет. В воздухе неподвижно висит микроскопическая водяная пыль - "гаруа". Пуэрто-Айора затянут густым, липким туманом, и с выездом на Канал приходится повременить. Дождавшись, когда туман слегка рассеялся, шофер автобуса поглаживает рукой - на счастье! - по красному сердечку, нарисованному на носу машины, и мы трогаемся. Но доезжаем только до перевала. Там приходится, правда ненадолго, остановиться - настолько плотен туман, окутывающий "верхний этаж" острова.

- Вот ведь досада, - сетует Свен. - Второй раз мы попадаем в такое "молоко". Обидно еще и потому, что до солнечной-то стороны рукой подать.

Едва "молоко" светлеет, мы едем дальше и через несколько километров, как и предсказывал Свен, неожиданно врываемся в мир света и тепла. Солнце уже взошло. В его мягких оранжевых лучах даже сухие костлявые кусты и деревья с голыми узловатыми ветвями выглядят привлекательнее, чем пышная, но утонувшая в холодном тумане растительность, оставшаяся позади, на перевале.

Денек обещает быть насыщенным впечатлениями. Сан-Кристобаль, Дафне, Исабела - вот главные точки нашего маршрута. Карлос Айяла, с которым мы успели подружиться накануне, встречает нас радушно и докладывает, что все готово и можно сей же момент сниматься с якоря. Вскоре мы уже выходим из Канала, и яхта, набрав скорость, устремляется на юго-восток. Бальтра и Санта-Крус скрываются из виду. Некоторое время нас развлекают дельфины, эти вечные "весельчаки моря", потом исчезают и они.

Я устроился на палубе в шезлонге и привожу в порядок заметки, сделанные впопыхах на Фернандине. Из головы не выходит галапагосский уродец-баклан. По возвращении в отель я обнаружил в библиотеке Джимми Переса журнал с любопытной статьей об этих странных птицах. В статье, давшей дополнительную пищу для размышлений, в частности, указывалось, что галапагосский баклан лишен желез, выделяющих жир, который смазывал бы его перья в воде и не позволял им намокнуть. Вот почему нелетающие бакланы после "рыбалки" простаивают подолгу на камнях, подставив свои крылья солнцу, - они вынуждены терпеливо сушить остатки перьев.

Узнал я и еще об одной особенности этих птиц. Оказывается, вопрос опреснения морской воды, над которым веками билось человечество, природа давным-давно разрешила, снабдив галапагосского баклана железой, предназначенной специально для этой цели. Когда птица лишена пресной (дождевой, например) воды, она пьет воду морскую, и железа заботятся о том, чтобы извлечь из нее излишнюю соль; эту соль в виде рассола баклан извергает наружу, "высмаркивает" через носовые отверстия.

- А бакланы настоящие, с перьями, водятся на островах? - обращаюсь я к Карлосу, скучающему у штурвала.

- А как же. Конечно. - Он словно ждал, когда я начну разговор. Закрепив рулевое колесо, он садится рядом. - Мы называем их бурыми за темную окраску перьев. Они такие же хорошие рыболовы, как и их облезлые родственники с Фернандины.

- Такие уж и хорошие? Если все галапагосские птицы будут ловкими пловцами, рыбы на всех не хватит... - деланно сомневаюсь я.

"Завести" Карлоса нетрудно - он сразу включается в разговор, объясняет, охотно рассказывает об островах, о повадках их обитателей.

- Всем рыба и не нужна, - качает он головой. - Например, галапагосская чайка питается только отбросами. За раздвоенный вилкой хвост ее так и называют - вилохвостая чайка. Голубям рыба тоже не требуется. А какие тут красивые голуби. Пестрые крылья, розовая грудка... Красивее их наверняка нет на всем побережье.

- У нас, Карлос, есть поговорка: "На то и щука в море, чтобы карась не дремал", - говорю я. - Наверное, так же и у вас: если есть голубь, то должен быть и ястреб, чтобы голубь не дремал. Так?

- Точно. Есть и ястребы, - отвечает Карлос. - Но только одного вида. Они, как и голуби, называются галапагосскими. Я не знаю, чем они питаются, может статься, и голубями. Но точно могу сказать, что галапагосский ястреб - друг человека: людей он не боится, его можно поймать руками.

Фернандина с ее бесчисленными колониями нелетающих бакланов лишь один из примеров упоминавшейся "специализации" островов на тех или иных представителях местной фауны. В отношении птиц это проявляется особенно наглядно.

На каждом острове господствует определенный вид птиц. Флореана - царство розовых фламинго. Это не эндемичный для Галапагосов вид, но слетаются они именно туда, там гнездятся, там своими брачными танцами тешат туристов. Остров Эспаньолу облюбовали для себя галапагосские альбатросы. Это крупная морская птица с телом, покрытым темными перьями, с мощной белой шеей, увенчанной белой головой с желтым клювом; весит она около четырех килограммов, а размах мощных крыльев достигает двух с половиной метров. Пять месяцев галапагосские альбатросы проводят в полете и в плавании в море, а в апреле возвращаются на остров Эспаньолу - единственное место, где они гнездятся.

Другая типичная птица Галапагосов - фрегат. О ней рассказывают занимательные истории, с ее участием режиссер по имени Природа ставит на острове Сан-Кристобаль один из наиболее впечатляющих спектаклей, который неизменно приводит туристов в неописуемый восторг.

- Флореана и Эспаньола - самые южные острова в архипелаге, - покрывает посвист ветра голос Карлоса. - Туда мы не пойдем. Далековато. Да и нужды особой нет. Розовых фламинго вы наверняка видели на материке. А альбатросы летают по всему архипелагу. Поэтому сначала "пробежимся" до Сан-Кристобаля и посмотрим фрегатов. Оттуда - на Дафне, к "голубым лапкам". А потом - времени должно хватить - завернем на Исабелу. Я знаю там одну бухточку. Настоящий аквариум. Когда я рыбачил на баркасе, мы спасались там от штормов. Бот в эту бухточку не войдет. А на катере можно.

Сан-Кристобаль встречает нас ясной солнечной погодой, а бухта Тихерас - сотнями, если не тысячами, фрегатов, парящих в воздухе. Бухта глубокая, и Карлос подводит яхту довольно близко к берегу. Спуск катера на воду и доставка нас на сушу занимают считанные минуты. И все это время мы не сводим глаз с неба.

Трудно подобрать слова, чтобы описать восхищение, с каким мы наблюдаем за тем, что происходит над нашими головами. Птицы набирают высоту и пикируют вниз, планируют, кувыркаются, снова ввинчиваются в синь неба. Кажется, воздушным играм не будет конца.

Но еще больше возрастает наше удивление, когда мы углубляемся в черные скалы. Всюду, куда ни посмотришь, камни "украшены" птицами, которые похожи на надутые красные шары.

- "Шары" - это фрегаты-самцы, - дает пояснения Карлос. - Сейчас у птиц период спаривания. Поэтому самцы, чтобы привлечь самок, сильно раздувают большие ярко-красные мешки, расположенные под горлом. Алые шары так велики, что за ними не видно самих птиц. Эти мешки появляются у самцов каждый раз, когда наступает брачная пора, затем они сморщиваются и опадают. Раздувание красных кожных мешков и шумное размахивание крыльями - часть свадебного ритуала фрегатов-самцов. В обычное же время они в своих повседневных "одежках" асфальтово-серого цвета выглядят далеко не щегольски. Зато у самок наряд всегда яркий - и в будни, и на свадьбе: голова и шея светло-желтые, а на крыльях чередуются перья белого и желтого цвета, что напоминает жабо испанских грандов эпохи средневековья.

Следующая цель нашего путешествия - остров Дафне. Это всего-навсего кратер одного большого потухшего вулкана, отбившегося от крупных островов и заблудившегося в синих просторах океана. Если взглянуть на него с воздуха, на ум сразу придет сравнение с серой чашкой, опрокинутой на синее блюдце. Но "чашка" эта деформирована: один край ее отвесный, другой - более пологий, срезанный. Яхта огибает отвесный берег, нижнюю часть которого ветер и волны отчистили и отмыли почти добела, и бросает якорь со стороны пологого берега, где, как ни странно, менее ветрено и зыбь не такая сильная. Высаживаемся с катера "по-сухому" и по узкой тропе гуськом направляемся к вершине кратера.