Вадим Листов - Отавало идет по экватору

• Название: Отавало идет по экватору
• Автор: Вадим Листов
• Издательство: Мысль
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1987

Книга об Эквадоре - латиноамериканской стране, лежащей на экваторе. Вместе с автором, советским журналистом-международником, читатель посетит столицу страны Кито - город, решением ЮНЕСКО объявленный 'культурным достоянием человечества', увидит индейца отавало, идущего по экватору (в буквальном смысле слова), совершит поездки в эквадорскую Сьерру и на Галапагосские острова, узнает о 'банановой индустрии' и 'империи нефти', о важных социально-экономических и политических переменах, происходящих в этой стране.

---

Действует в Эквадоре и другая американская компания - "Дель Монте банана К°". Ее главный рынок сбыта - Калифорния, а оперирует она в основном в Коста-Рике. В Эквадоре "Дель Монте" загружает примерно одно судно в неделю и, тем не менее, контролирует 8-9% бананового экспорта страны.

С обеими американскими компаниями тесно связана "Экспортадора бананера Новоа", которую эквадорцы называют просто "Новоа". Она-то и является крупнейшим (40%) экспортером эквадорских бананов. Ориентация на рынок США и на сотрудничество с американским капиталом была и остается основой ее процветания. Раньше она была ассоциирована с "Юнайтед фрут", потом с "Юнайтед брэнде", поглотившей "мамиту Юнай", а ныне ее основной партнер - "Стандард фрут". "Новоа" и сама выращивает бананы и скупает их у других производителей. Ее финансовое могущество таково, что она стала олицетворением банановой олигархии побережья. Штаб-квартира компании и резиденция семейства Новоа, которому компания принадлежит, находятся под одной крышей на курорте Салинас, неподалеку от Гуаякиля. Проводя аналогию с отелями американской компании "Хилтон", рассеянными по всему свету, эквадорцы окрестили здание "Новоа" метко и политически остро: "Банан-Хилтон".

Заметную роль в экспорте бананов играют также две национальные компании - "Рейбанпак" (8%) и "Конструктора рехиональ" (4-5%). Остающиеся 13-15% приходятся на долю различных кооперативов, объединяющих производителей бананов. Это - второй эшелон экспортеров. Но и между ними существует довольно четкое разделение сфер влияния. "Рейбанпак" ориентируется главным образом на рынки СССР, ГДР, Польши, других социалистических стран. "Конструктора рехиональ" тоже вывозит бананы в социалистические страны (ГДР, Румыния) и отчасти в Италию. Мелкие же фирмы отправляют свою продукцию в Перу, Чили, частично в США. И хотя всего в списке экспортеров значится около 40 фирм, кооперативов и отдельных хозяйств, многие из них только числятся, а сами продают бананы "Новоа" или "Стандард фрут". Главная же, определяющая черта экспорта эквадорских бананов состоит в том, что его на 100% контролирует частный капитал, а роль эквадорского государства ныне сведена к нулю. 70-е годы были, таким образом, периодом больших злоключений эквадорского "плода мудрецов". А пока его защитники преодолевали превратности судьбы и вели упорную борьбу за "место под солнцем", в экономической жизни Эквадора появились новые "герои" - нефть и креветка, печать заговорила о новых именах, компаниях, проблемах.

Глава четвертая. О Гуаякиле, нефти и креветках

Гуаякиль - зеркало страны

 Гуаякильцы называют свой город зеркалом всей страны. В этом есть свой резон. Гуаякиль - торгово-промышленное и финансовое сердце страны, ее главные морские ворота. Гуаякиль - не просто центр всей деловой жизни Эквадора, это своеобразный символ эквадорского капитализма, и в частности того слоя национальной буржуазии, который называют буржуазией Косты, ее важной и всевозрастающей роли в определении политических судеб страны. Именно в Гуаякиле взяло старт капиталистическое развитие Эквадора. Здесь промышленный прогресс достиг наиболее высокого уровня. Здесь в ноябре 1922 года вышел на национальную арену рабочий класс, заявив о себе первой всеобщей стачкой, здесь же он и сейчас ведет свои главные бои.

Гуаякиль. Старая часть города

Гуаякиль служит главным портом Эквадора с давних пор, со времен конкисты. Основан он был Себастьяном де Белалькасаром в 1535 году, затем сожжен дотла мятежными индейцами и переоснован в 1537 году Франсиско де Орельяной. Здесь раньше, чем в других районах, развилась торговля, здесь всегда сильна была компрадорская буржуазия. Из горных районов по дорогам и рекам сюда стекаются полезные ископаемые, продукция сельского хозяйства. Отсюда уходят за границу экспортные товары - кофе, какао, сахар. В недалеком прошлом через гуаякильский порт вывозили рис, а в годы второй мировой войны в США отправляли большие партии бальсы, которая требовалась для авиастроения. Через Гуаякиль проходит и большая часть эквадорского импорта: океанские суда под флагами разных государств доставляют сюда промышленное оборудование, потребительские товары.

От жителей Гуаякиля можно услышать такое выражение: "Один из великих путешественников прошлого назвал Гуаякиль "тихоокеанской жемчужиной"". Не Эсмеральдас, не Манта и не Мачала, стоящие на океанском берегу, а именно речной Гуаякиль считается колыбелью эквадорских мореходов. Если верить местным источникам, то именно здесь был построен первый во всей (!) Латинской Америке пароход. Нельзя ни согласиться с мнением "одного из великих путешественников прошлого", ни поставить его под сомнение: тот приближался к Гуаякилю на корабле, со стороны моря, а теперь к нему подлетают на самолете и первое знакомство с ним - с воздуха. С высоты же птичьего полета самый большой город Эквадора предстает не "голубой жемчужиной", а огромным серым пятном, рассеченным вдоль и поперек четкими пунктирами улиц и едва ли не со всех сторон окруженным водой: река Гуаяс и ее бесчисленные рукава и заводи накрыли город такой густой сетью, что вырваться из нее он не в состоянии.

Гуаякиль - 'морские ворота' Эквадора

Главный морской порт Эквадора и одновременно его главный речной порт расположен в двух десятках километров от побережья океана и совсем близко от того места, где, собственно говоря, и рождается река Гуаяс при слиянии рек Бабаойо и Дауле. Длина моста, перекинутого с одного берега на другой, - четыре километра. Длина всей реки - около 30 километров. И мост, и берега напоминают о том, что Гуаяс - река, хотя в сущности она представляет собой скорее морской залив, глубоко врезавшийся в сушу и "совпадающий" с руслом реки. Дважды в сутки жители Гуаякиля становятся свидетелями приливов и отливов. Когда начинается прилив, река набухает и катит свои воды вверх по течению. С отливом она приносит массу растительного мусора, обнажает поржавевшие бока судов, стоящих на якоре в ожидании места у причала или принимающих груз с небольших шаланд. И во всякое время суток по водной глади снуют катера, лодки с навесными моторами, речные трамваи, порой можно увидеть и индейскую пирогу под примитивным парусом, которая плывет, робко прижимаясь к самому берегу.

Проспект в центре города

Местом рождения, колыбелью Гуаякиля считается холм Санта-Ана. Возвышавшийся среди низких, болотистых мест, он служил надежным "фундаментом" для сооружения здесь первых домов. Отсюда город стал разрастаться в разные стороны. Квартал Лас-Пеньяс, расположенный на склоне холма, круто обрывающемся к воде, пожалуй, единственная часть колониального Гуаякиля, сохранившаяся до наших дней. На вершине Санта-Аны до сих пор стоят немые свидетели истории города-порта - руины старинных фортов Планчада и Сан-Карлос. Да и стены домов, обращенные к реке, больше напоминают крепостные стены, готовые в любой момент к встрече с пиратами. О тех неспокойных временах туристам напоминают и старинные пушки, навечно застывшие на постаментах на вершине холма и у его подножия - у входа в тесные и кривые улочки "гуаякильского Монмартра": столь лестным эпитетом квартал Лас-Пеньяс обязан выставкам, которые местные художники устраивают там ежегодно в последнюю неделю июля.

Гуаякиль. Памятник Сукре - герою борьбы за национальную независимость Эквадора

В Лас-Пеньясе все сохраняется в неизменном виде с колониальной поры: булыжные мостовые и фасады домов, вычурные решетки балконов и старомодные уличные фонари. На стенах нет мемориальных досок, которые напоминали бы об исторических событиях или выдающихся людях. Но возле одного дома мы замедлили шаг. С виду он был неказист и непривлекателен: один-единственный этаж, казалось, врос в землю, почти глухая стена, выкрашенная в блеклый розовый цвет, если и привлекала внимание, то разве что несоразмерно маленьким окном да массивной дверью из тех толстых, "средневековых" досок, которые не поддаются воздействию ни тропического климата, ни беспощадного времени. Мой неизменный спутник Хосе Солис Кастро, журналист и один из руководителей Компартии Эквадора, кивнул на дверь и многозначительно промолвил:

- А здесь некоторое время жил - кто бы ты думал? - Эрнесто Че Гевара. Да-да, Че Гевара. Он останавливался в Гуаякиле проездом в Мексику. Когда-нибудь на этом доме установят мемориальную доску в память о выдающемся латиноамериканском революционере. Пока же здание напоминает только о колониальной старине.

Памятник Элою Альфаро в Гуаякиле