Макс Фрай - 5 имен - 1

• Название: 5 имен - 1
• Автор: Макс Фрай
• Издательство: Амфора
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-367-00176-9

В этой книге собраны тексты пяти авторов, чьи имена уже известны внимательному читателю антологий и сборников рассказов, составленных Максом Фраем. А невнимательному читателю эти имена, возможно, все еще неизвестны. Это досадное недоразумение следует исправить немедленно. Читайте же.

---

— Одной? А у меня их несколько, что ли? — спросила я.

— У тебя их бесконечно много, — ответила судьба. — Поэтому тебе с ними и не встретиться никак. Зато ты каждый раз, когда идешь по этой дороге, выбираешь себе новую судьбу. И это хорошо. Потому что если ты теперь думать начнешь, они все счастливее будут. Может, поэтому тебя ко мне и прислали.

Потом судьба разлила остатки кофе из котелка и мы с ней сидели, смотрели на закат. А когда кофе закончился, оказалось, что я уже дома, и кот вопит, потому что некормленный три дня. Оказывается, мы с судьбой как-то очень долго кофе пили.

Так что, живу я теперь с этим секретом, поэтому, то и дело думаю, правильно ли поступаю. Наверное, скоро у меня тоже на лице огромная ответственность вырастет. Зато мои судьбы смогут ходить на танцы, свидания и даже, может быть, в кино.

Линк

1

Ссылка, если даже добровольно в нее наступить — занятие самой высшей степени поганости. Ни тебе свободы воли, ни в родные края слезоточивых визитов. Одна свобода слова и остается. Да и слово это все больше матерное.

Туда (в ссылку) направили мы себя почти что сами, с одной лишь целью, не принимать участие в Войне Трех Судеб, которая вздумала зачем-то разыграться в родном нашем Ксю-Дзи-Тсу. Еще когда этот мир только задумывался, я, просматривая ТЗ для младших демиургов, говорила, что в городе с таким названием ничего путного случиться не может. Но Киол только поржал похабно и тут же внес в ТЗ еще и город Ксар-Сохум. По иронии судьбы (Первой), оба стали столицами. В Ксар-Сохуме, восточной столице, мы свою ссылку и отбывали.

Мир у нас маленький. Всего десять городов. Зато столицы целых две. А у одной из них — три судьбы. Все потому, что населяют этот мир сплошь и рядом божества. Развоплощенные и не слишком. Те, которые не пригодились в родном своем мире.

Я вот, к примеру, божество кофеен, со всеми прилагающимися атрибутами: пепельницами, сигаретным дымом и разговорами ни о чем. В Ксю-Дзи-Тсу моими стараниями возникла целая сеть кофеен, где-то, когда-то закрывшихся, или просто испортившихся так, что туда перестали заглядывать завсегдатаи — одним словом, канувших в Небытие. Это мир наш так называется: Небытие. Все, что каким-то образом пропадает из других миров, попадает к нам. И не все из этого приятностью отличается. Вот липший мой кореш Терикаси, тот вообще божество истерик. Кто и зачем его выдумал, мне неведомо. Однако вот, живет, и все истерики, с кем-либо случившиеся и свое за давностью лет отжившие, теперь бродят у нас по улицам и пугают прохожих. Терикаси их строит время от времени, но истерик много, а он один, да и сам к ним неровно дышит. Бардак получается, одним словом.

Впрочем, сперва о судьбах. Поначалу, когда Киол — божество несбывшихся миров, все это выдумывал, судьба у нас в мире была только одна. Самая обычная. Которая к какой-то цели ведет и сворачивать по пути не велит. Но потом появилась Вторая судьба. Та, которая ни с того ни с сего роняет на головы кирпичи и уводит из-под носа автобусы. Она особо не бузила, вела себя тихо и выступала только в положенные сроки, когда Первая ей разрешала. Но пару месяцев назад кто-то выдумал третью судьбу — судьбу сослагательных наклонений. Так ее сам автор назвал. Это все то, что могло бы произойти с человеком, если бы он, скажем, успел на уехавший автобус. Или если бы домой пошел не как обычно, а по другой какой-нибудь дороге.

Третья судьба обладала крайне вздорным характером и порядки свои насильственным путем устанавливала. Первая со Второй, разумеется, не выдержали. Тоже вовсю разошлись.

С тех пор жить в Ксю-Дзи-Тсу стало просто невозможно. Идешь, к примеру, по улице, прямо. Тут на тебя с чистого неба кирпич летит, под ногами люк канализационный открытый появляется, да и сам ты вдруг не только по этой дороге идти начинаешь, но и еще по парочке других, которые тебе, может, и не нужны совсем. Мы помаялись-помаялись, а потом Киол всеобщую мобилизацию объявил и всех на борьбу с судьбами отправил.

Только вот я божество мирное. Занятие мое требует душевного спокойствия, иначе таких кофеен сюда притащу — ужас чистый. А у нас и без меня проблем хватает. Вон с судьбами, хотя бы.

Об этом я Киолу и заявила: не могу, мол, ничего делать, когда меня каждый фонарный столб норовит по голове ударить, да еще и в трех реальностях одновременно. И ловить никого не стану, ловец из меня хреновый потому что. Тут Лянхаб, подружка моя, божество матерных слов (да-да, и такое у нас имеется), начала нецензурно рассказывать, что ей тоже надоело, что у нее за последние три дня пять раз отняли сумку, при этом она находилась одновременно дома, в автобусе и почему-то в городе Урюпинске, который вообще не в этом мире расположен. Да еще и с грудным ребенком на руках.

Киол зажал уши (с божеством матерных слов мало кто в состоянии долго общаться) и сказал, что мы можем отправляться к чертовой матери, в ссылку. Потому как за дезертирство наше он нас обратно, в родной Ксю-Дзи-Тсу не пустит. По крайней мере, пока ситуация не устаканится, и потом еще три вечности, начиная с четверга.

Желания пожить в Ксар-Сохуме у меня не было никогда, но и вариантов не осталось. Мы с Лянхаб собрали, что было: я — салфетки с пепельницами, чтобы квалификации не терять и парочку кофеен в Ксар-Сохум притащить, она — злополучную сумку, которую, к счастью, в одной из реальностей просто забыла дома, и осторожненько поехали на вокзал. За транспортные пути у нас отвечает Олеогоб — божество ночных путешествий, поэтому поезда ходят только ночью, зато и добираются до любого города часа три, как раз, чтобы поговорить обо всем успеть, да пару чашек чего-нибудь выпить.

2

До вокзала добрались почти без проблем, поймали частника. Частник у нас один на весь город, зато вездесущий. Потому как бог частного извоза. Казалось бы, что нам, божествам, могли бы и по воздуху долететь, хоть до вокзала, хоть до самого Ксар-Сохума. Может, мы и смогли бы, но на Киола в период сотворения мира ностальгия обрушилась, и между городами он летать запретил. Да и Олеогобу надо чем-то заниматься. А мы существа понимающие. Вот Лянхаб из любви к Терикаси время от времени истерики закатывает. Только слушать их очень тяжело.

А уж по Кзю-Дзи-Тсу в военное время летать — так лучше уж сразу признать себя мертвым богом и отправиться прямиком в Галлавал — остатки вечности пропивать. А не хочется. Очень уж город неприятный.

Поезд наш в 00:09 уходил, как и все остальные поезда, впрочем. Очень уж это время нашему Олеогобчику чем-то приглянулось. Мы уселись на нижних полках (других просто не было), попросили две кружки свежесваренной темной Крушовицы и стали думать, как дальше жизнь свою выстраивать. Лянхаб говорит, пивом побулькивая:

— Жилищем нужно обрасти, тудыть. Дела великие вершить, опять же, сюдыть. Киол, чтоб его перевернуло, наши великие дела увидит и тут же нас простит.

Лянхаб, когда не на работе, вполне умеет цензурно мысли выражать. Хотя трудно ей. Я задумчиво гляжу в окно, за которым огоньки мигают, и возражаю:

— У Киола все великое им же самим монополизировано еще в том столетии. А выпендриваться будем, так разве что от Юплидзи получим того, чем он, собственно, заведует. Я считаю, тут главное устроиться покомфортнее и вечность коротать уютно. Да и поработать можно. В одном, Лянхабная моя, ты права. Квартирный вопрос в любом мире самым первым появляется.

— Да, — отвечает Лянхаб, — Но у меня знакомые есть в Ксар-Сохуме. Может, етить, помогут чем.

И начинает вытряхивать все из сумки. А сумка, надо заметить, у Лянхаб волшебная, Киол на день рождения подарил. В ней можно найти все что угодно, только не то, что нужно. Тем временем и третья Крушовица закончилась, и вокзал Ксар-Сохумский где-то на горизонте появился. А Лянхаб уже с головой в сумку залезла и матом оттуда приглушенно ругается. Это у нее реакция на стрессы такая, рабочий режим включается.

— Вылазь, — говорю я ей, — подъезжаем. Все равно в этой сумке ты сейчас не найдешь ничего. Проверено ведь. Лучше имена вспоминай.

— Да епть, — отвечает Лянхаб. — Чего их вспоминать-то. И замолкает минут на пять. — А, вот, не помню, — говорит потом. — И понятия не имею, как их, тудыть, там найти.

Поезд тем временем к перрону подошел, притормозил незаметно и, наконец, вообще остановился. Олеогоб в форме начальника поезда подмигнул хитро, когда мы на платформу выскакивали. Считается, что это примета хорошая. В первую очередь, самим Олеогобом считается. А он ошибается редко.

И вот шагаем мы с Лянхаб по платформе, курим нервно. Город незнакомый потому что. И мрачный. Небо над головой висит свинцовое, прохладно за макушку цепляется время от времени. И вдруг навстречу нам идет кто-то неимоверно прекрасный. Прекрасный — потому что улыбается и на нас смотрит.