Георгий Кубанский - Мир приключений 1964

• Название: Мир приключений 1964
• Автор: Георгий Кубанский
• Издательство: Издательство “Детская литература”
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1964

Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов.

Кубанский Г. Команда осталась на судне

Рысс Е. Страх

Томан Н. В созвездии "Трапеции"

Ломм А. В темном городе

Кулешов Ю. Дежурный по городу слушает

Гансовский С. Восемнадцатое царство

Гансовский С. Мечта

Островер А. Удивительная история, или Повесть о том, как была похищена рукопись Аристотеля и что с ней приключилось

Росоховатский И. Виток истории

Кальма Н. Капитан Большое сердце

Поповский А. Испытание

Рысс Е. Охотник за браконьерами

Котляр Ю. “Темное”

Давыдов Ю. И попал Дементий в чужие края…

Парнов Е., Емцев М. Зеленая креветка

Насибов А. “I-W-I”

---

Никто не уважал купца Абдуладжн. Из соседней палаты стал захаживать к ним больной старичок. Добряк не побрезговал погонщиком, приносил ему новости, рассказывал много о Джоомарте. Он помнил Кутона, знал его деда, Асана. Старик горевал над несчастьем Тохты, часто расспрашивал, как это случилось. Сколько Тохта ни убеждал его, он твердил, что виноват один Абдуладжи. Так он однажды и бросил купцу: “Ты живодер, эксплуататор, разбойник! Мы с такими, как ты, давно расквитались!” Надо было в ту минуту взглянуть на Абдуладжи. Он съежился, прижался к стене, и нижняя челюсть его от страха отвисла. Зато у старика лицо сияло от радости.

Ночью Абдуладжи снова подсел к нему на кровать:

— Ты ни с кем здесь не должен заводить дружбы. Тут люди шайтаны, ни одной чистой души среди них. Я обещал твоему отцу беречь тебя от дурного соседства. Дня через три ты поедешь домой.

Ни одной чистой души? А Джоомарт, сын Кутона? А доктор? А сестры? А больной старичок? Купец сам искал дружбы этих людей. И все-таки Тохта кивнул головой: ладно, прекрасно, все будет так, как сказал Абдуладжи.

Однажды явился Джоомарт. Сестра и врач привели его в палату, шутили с ним, как со своим человеком. Он поклонился купцу и присел у кровати погонщика. Бедный Тохта растерялся от счастья, он едва удержался, чтобы не броситься гостю на шею. Добрый Джоомарт его не забыл, он тут, здесь вот, рядом. Какая удача заслужить любовь и внимание такого человека.

Купец тихо кашлянул, и Тохта вдруг вспомнил его строгий наказ. Он дал купцу слово не водить ни с кем дружбы. Им надо расстаться сейчас же, немедленно. Но как это сказать, где храбрости набраться? “Какой ты, Тохта, несчастный, тебе ничто не позволено: ни любить, ни дружить, ни радоваться доброму слову. Тебе только можно бродить по сыртам, надрываться и мерзнуть, губить свои силы и молодость”.

— Что с тобой, Тохта? — спрашивает его Джоомарт. — По дому соскучился? Погоди, еще успеешь Поедем ко мне, побудешь в колхозе. Хочешь быть моим гостем?

— Нет, не хочу.

Надо открыть ему правду: здесь хозяин купец Абдуладжи. Без его ведома Тохта не смеет никуда отлучаться.

— Хозяин отсылает меня домой.

Он говорит это тихо, чуть шепчет, точно жалуется другу на свою судьбу.

— Глупости, — полным голосом произносит Джоомарт и неодобрительно глядит на купца. — Тебе некуда спешить. Побудешь немного в колхозе. Мы поговорим еще сегодня, я позже вернусь.

На столе остается корзинка из чии, в ней всякие сласти, фрукты и пряники на чистом меду. Все это принадлежит ему одному. Таков подарок Джоомарта, такова его воля.

Теперь к кровати подсел Абдуладжи.

— Ты не сдержал своего слова, — сердится он, — и принял подарок от нечистой души.

— Вы не знаете его, добрейший хозяин, он мой спаситель.

— Спасенье шайтаном — хуже несчастья. Ты завтра же поедешь домой.

— Завтра? Нет, завтра нельзя. Позвольте мне побыть тут еще несколько дней! Никогда уже не будет мне так хорошо, как в этой больнице.

Купец бьет кулаком по столу, корзинка падает, и фрукты и пряники рассыпаются:

— Ты стал непослушным! Будет по-моему. Как я сказал!

Тохта уткнул голову в подушку и плачет. Чудесные сласти лежат на полу, — ему впервые досталось такое богатство. Не может он дольше молчать.

— Что вы кричите и пугаете меня? Этот добрый человек мне не чужой, он спас мою жизнь, и я должен его любить, как отца. Если хотите знать, Джоомарт не хуже купца — он начальник колхоза у заставы.

— Начальник колхоза у заставы?

Глаза Абдуладжи стали вдруг круглыми, точно ему сообщили счастливую весть.

— Не сын ли Кутона из рода Джетыгенов?

— Он самый. Говорят, лучше его никто не играет на комузе.

Купец поднял корзинку, собрал с пола сласти и бережно уложил их на место.

— Я, пожалуй, позволю тебе дружить с Джоомартом. Джетыгены — хорошие люди, они наши друзья.

Что с ним? Ни гнева, ни злобы, глаза его кивают, смеются. Суровый купец, куда делась строгость твоя? Вот он пригнулся, поправляет рубаху на шее погонщика, поднимает соскользнувшее одеяло.

— Ты напрасно мне этого не сказал раньше. Конечно, он прав, тебе нужна нога. Крепкая нога. Ты вполне заслужил ее. Я сейчас же дам деньги врачу, пусть делают, и как можно скорее.

Он суетится, семенит длинными ногами, сейчас, кажется, одна наступит на другую, они спутаются и образуют тугой жгут. Как он смешон без голубого халата, шитого золотом! Рубаха сбилась у него на животе, шнурки от кальсон распустились и белыми червями ползут за ним.

Купец носится по палате взад и вперед. Взглянет на погонщика и тихо смеется. Смех его-мелкий, рассыпчатый, визгливый смешок разносчика пряностей, торговца жареной рыбой.

Он садится за столик, вытирает платочком каждое яблоко, сдувает пылинки с засахаренной груши и сует ее погонщику в рот:

— Джоомарт знает, что приносить. Фрукты и сладости тебе очень помогут. Ешь, Тохта, ешь. Не хватит в корзинке — достанем другие.

Джоомарта он встретил с сияющей улыбкой старого друга:

— Позвольте мне обнять счастливого сына Кутона, внука Асана! Слава о вас достигла нашей страны. Вашим именем величают мудрецов и святых. Я приеду домой и скажу всем, кто знает Джоомарта: “Гордитесь, счастливцы, друг ваш — великий из великих”. Я прошу вас забыть нашу ссору, простите глупца. Почему вы не открыли мне, кто вы. Разве я посмел бы вам возражать? Ваша воля исполнена: у Тохты будет нога. Я и сам так подумал: не оставлять же мальчишку без помощи. Вы дали мне совет и научили терпенью, храни вас бог от несчастий.

И речь и ужимки купца вызывают у Тохты обиду и горечь. Что за кривлянье, притворство… Таким ли знает свет богача Абдуладжи? Над ним смеются сестры, и врач, и больные: “Глядите, — шепчутся они, — он стал слугой своего погонщика. Ха-ха-ха! Он закармливает парня, изводит его речами и подарками”.

— Ешь, Тохта, ешь, — не устает твердить Абдуладжи, — это крепко поможет тебе. Врач сказал: “Не мешает”, я понял его с полуслова и приказал достать для тебя. Я достаточно добр, и люди у меня не погибают в беде.

Еще раз приехал Джоомарт, он привез с собой фрукты и обещал взять Тохту к себе. Они поедут в колхоз к нему в гости.

Купец тотчас подсел к кровати больного. Он просит внимания, — дело серьезное и касается многих людей.

— Я посвящу тебя, Тохта, в одно наше дело. Ты видел меня и мою милость, теперь покажи нам себя. В нашей стране живут Джетыгены — род честных и добрых людей. Ими правит манап Мурзабек, благочестивый и славный киргиз. Случилось, что сын его послушался совета дурных аткаминеров и восстал против манапа-отца. Бедный народ истомился в борьбе — нелегкое дело примирить Мурзабеков. То дай баранов для сына, то дай коней для отца, — авось смягчится один или уступит другой. Одним словом, Джетыгены решили вернуться на родину. Бросить манапов и уйти.

Что творится на свете! С ним, жалким погонщиком, держат совет. Мир спятил с ума, все тут навыворот, не так, как везде.

— Джетыгены решили вернуться. Все мы грешны, есть пятна и на них. Знает об этом один Джоомарт. Если он промолчит, все будет улажено, родина их примет с почетом. Он начальник колхоза, служил много лет на заставе, его знает комендант из Каракола, начальство в городе Фрунзе. Слово Джоомарта стоит очень много: и худое и доброе, оно одинаково важно. Ты понял, чего я жду от тебя? Подумай, мой милый, как им помочь. Не забудь главного: судьба рода в руках у него.

Позже к купцу явился старик. На плоском лице с расплывшимся носом нависли разросшиеся брови. Безголосый, он мог только шептать, двигать бровями и кивать головой. Разговор их, вначале спокойный, стал горячим и бурным. Старик требовал денег. Его обманули: обещали и не дают. Он терпит убытки и не желает ждать ни минуты. Абдуладжи отвечает ему шепотом:

— Не прикидывайся, Сыдык, дураком. Что ни день, у тебя новые страхи и жажда новых денег. Думаешь, Джетыгены дарят мне сокровища? Они не так уж щедры. Я все передал тебе, ни гроша себе не оставил.

— Враки! — кипятился старик. — Меня недавно схватили и привели на заставу Ты напрасно болтаешь, я знаю Джетыгенов не хуже тебя! Пусть не думают, что здесь сидят ишаки.

Он шипел и сердился, вплотную придвигался к кровати купца, и все-таки Тохта прекрасно его слышал:

— Они хотят за гроши обделать крупное дело. Сказку про Мурзабеков пусть держат при себе, так я и поверил в ссору сына с отцом. Им нужны свои люди в колхозе у заставы, времена ведь не те уже, что раньше. На границе стало строго, не очень поскачешь. Хорошенький план, а раз хороший — плати.

Купец указывает на Тохту, но старик уже не в силах молчать.

— Не мое дело, что им тут надо. Долг посредника — трудиться, а их долг — платить.

Купец с ним согласен, все это верно, надо платить, но зачем так шуметь? Среди Джетыгенов много богатых, за деньгами остановки не будет. Может быть, и верно, что богатства пришли к ним нечистой дорогой, бог им судья. Посредникам нет дела до чужих расчетов. Говорят, у них план промышлять контрабандой. Полагают и так: в долинах сеять мак, добывать с гектара два—три пуда и больше, а опиум тихонько вывозить за границу.