Леонид Млечин - Брежнев

• Название: Брежнев
• Автор: Леонид Млечин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-235-03114-2

С именем Леонида Ильича Брежнева связана целая эпоха в истории Советского государства. Общество, уставшее от волюнтаризма H. С. Хрущева, встретило его приход к власти с надеждой. Новый лидер имел большой опыт, участвовал в Великой Отечественной войне, входил при Сталине в состав руководства страны. И действительно, при Брежневе оборонное могущество и авторитет СССР обеспечили стабильность и равновесие сил в мире, стали препятствием на пути США к геополитическому господству. Советские граждане почувствовали уверенность в завтрашнем дне. Но вместе с тем в последние годы жизни Брежнева утвердился такой стиль управления страной, при котором стали возможны фатальные ошибки и просчеты.

В чем вина, в чем беда этого человека, оставившего после себя груз проблем, решение которых его наследникам оказалось не под силу? На эти вопросы пытается ответить известный писатель и историк Леонид Млечин.

Книга иллюстрирована черно-белыми фотографиями.

---

Брежнев, по словам очевидца, был тогда «молодой, импозантный, он говорил рокочущим баритоном с подъемом, держался артистически, — позировал».

«Приветливость и доброжелательное отношение Леонида Ильича к товарищам все хорошо знали, — рассказывал Николай Константинович Байбаков, многолетний председатель Госплана. — Крепко сбитая коренастая фигура, привлекательное лицо с выразительными глазами под густыми бровями; „знатный хлопец“ — говорили о нем на Украине. Все в нем казалось постоянным, значительным и спокойным. Считали, что он хорошо разбирается в людях и не опасно тщеславен».

«Это был спокойный, уравновешенный, внимательный, уважительный к другим человек, — вспоминал Михаил Соломенцев, ставший со временем членом политбюро. — Очень человечный. Никогда не позволял себе кого-то грубо отругать, нахамить, закричать в порыве гнева „Снять!“, как это делал импульсивный и непредсказуемый Хрущев. С Брежневым легко было работать».

Впрочем, Леонид Ильич, когда считал необходимым, проявлял жесткость.

27 мая 1963 года в президиум ЦК поступила секретная записка из КГБ № 1447-с. Семичастный информировал руководителей страны о настроениях маршала Жукова, который позволил себе нелицеприятно отозваться о руководителях государства, недавних соратниках — командующих вооруженными силами и чекистах.

Хрущев поручил Брежневу вместе с руководителями Комитета партийного контроля Николаем Шверником и Зиновием Сердюком вызвать в ЦК Жукова и предупредить.

— А если не поймет, — грозно добавил Никита Сергеевич, — тогда исключить из партии и арестовать.

Состоялся ли разговор, не известно. Отчета о беседе в архиве нет. Но, судя по всему, Брежнев выполнил указание и устно доложил Хрущеву. К счастью, до ареста маршала дело не дошло.

А за столом Леонид Ильич был замечательным тамадой, острил, произносил красивые тосты. Он был энергичным и увлекающимся человеком. Очень любил футбол и хоккей.

Леонид Замятин рассказывал, что в разгар Карибского кризиса осенью 1962 года, когда Хрущев отправил на Кубу ракеты с ядерными боеголовками, был момент, когда, казалось, что вот-вот Соединенные Штаты нанесут удар по советским ракетным позициям и начнется война.

— Мы после бессонной ночи писали очередное послание президенту Кеннеди, — вспоминал Замятин, — вдруг открывается дверь и с папиросой в зубах появляется Леонид Ильич и спрашивает: «А как хоккей идет? Какой счет?» Команда ЦСКА играла. Ну, из нас за хоккеем никто не следил. Так он пошел к охране спрашивать. То есть в момент, когда судьба страны висела на волоске, его интересовало, как играет любимая команда…

«Крупный, полнотелый, в цветущем состоянии» — таким его увидел Александр Исаевич Солженицын 17 декабря 1962 года на встрече руководителей партии и правительства с творческой интеллигенцией в особняке на Ленинских (Воробьевых) горах. Хрущев захотел показать присутствующим понравившуюся ему картину советского художника:

«И произошел лучший номер всего совещания: тучного Брежнева, возвышенного рядом, Хрущев потыкал в плечо — „а ну-ка, принеси“. И Брежнев, — а он был тогда председателем президиума Верховного Совета, то есть президентом СССР, — не просто встал достойно сходить или кого-нибудь послать принести, но побежал, — в позе и движениях, только по-лагерному описываемых, — на цырлах: не просто побежал, но тряся телесами, но мягкоступными переборами лап показывая свою особую готовность и услужливость, кажется, — и руки растопырив.

А всего-то надо было вбежать в заднюю дверку и тут вскоре взять. Он тотчас и назад появился, с картиной, и всё так же на медвежьих цырлах поднес Хрущёву, расплывшись чушкиной ряжкой. Эпизод был такой яркий, что уже саму картину и к чему она, — я не запомнил, не записал».

Не сложно предположить, что такие унизительные эпизоды Брежнев тоже запоминал, ведя свой счет к Хрущеву.

В 1962 году Майя Плисецкая танцевала в «Лебедином озере». Приехал король Лаоса. После спектакля устроили прием. Муж Плисецкой композитор Родион Константинович Щедрин находился в Киеве с концертами. Майя Михайловна пришла одна. На приеме к ней подошел Леонид Ильич.

«Бесшабашно настроенный Брежнев, кокетничая ямочками на щеках и поигрывая смоляными бровями, предлагает подвезти меня до дому, — описывала эту сцену Плисецкая. — Флиртует вождь. Придется ехать. А то затаит вождь обиду. Нам с Брежневым и взаправду по пути: на Кутузовский.

Брежнев теперь второй человек в Советском государстве: он председатель президиума Верховного Совета СССР. Машина вождю положена бронированная. Черная, вместительная, как катафалк. Следом поспешает другая. С охраною.

Леонид Ильич заглотал по случаю советско-лаосской дружбы „на вечные времена“ хорошее количество спиртного. Зычным голосом читает мне стихи Есенина:

Все пройдет, как с белых яблонь дым…
Я не буду больше молодым…

Всхлипывает. Наш вождь сентиментален. Еще один охранник, сидящий рядом с шофером, обернувшись, сочувственно кивает мне: во, мол, какой образованный у нас в стране вождь пошел… И скользит беглым взглядом по моей сумочке — нет ли там динамита или какой гранаты. Чего доброго, лишится страна образованного вождя… От этих балерин всякого можно ждать, стервы…

Почитав Есенина, Брежнев затягивает песню, — вождь тоже и меломан. С присвистом льется „Шумит и стонет Днепр широкий“. А сам — по-медвежьи — цапает меня рукой за колено.

Отодвигаюсь в угол и — приходится к месту, — беспокойно вскрикиваю:

— Леонид Ильич, ой, здесь нет левого поворота! Водитель!..

— Мне, Майя Михайловна, можно, — самодовольно крякает любитель поэзии.

Движение останавливается. Постовой берет под козырек. И два черных лимузина на красный свет проскакивают перекресток. Взвизгнув шинами, сворачивают влево…

Вождь начинает светский разговор:

— Чем новеньким порадуете своих поклонников в этом сезоне?

— Начала репетировать „Спартака“…

— Дак я ж „Спартака“ видал…

— Вы видели постановку Моисеева, а это Якобсон…

— Юхансон? Хоккеист, что ли?

— Якобсон. Леонид Вениаминович. Замечательный хореограф.

Вот я и у дома. Сломя голову срываюсь к своему подъезду. И уже на ходу, вполоборота, прощаюсь:

— Спасибо. До свидания. Приходите на нового „Спартака“…»

Леонид Ильич, вполне возможно, так и занимал бы должность, которая ему так нравилась. Но вмешалась судьба. Фактически вторым секретарем ЦК был Фрол Романович Козлов. Он пользовался доверием Хрущева, держал в руках все нити управления партийным аппаратом, контролировал вооруженные силы, КГБ.

В начале 1963 года Козлов тяжело заболел — его разбил паралич. Еще когда он был вторым секретарем Куйбышевского обкома, у него иногда отнималась рука. Это был опасный симптом, на который ни он, ни врачи не обратили внимания.

Его немного подлечили и перевезли на дачу. Его навещал Хрущев. Козлов плохо говорил, ходил с трудом. Никита Сергеевич распорядился сохранить за ним высокий пост, но кто-то должен был заменить Козлова в аппарате.

7 июня 1963 года на заседании президиума Хрущев вновь произвел кадровые перестановки. Он решил сделать секретарем ЦК Брежнева и к нему в пару перевел из Киева на ту же роль Подгорного, сказав:

— На Украине он хорошо справился.

Таким образом появились как бы два вторых секретаря ЦК. Это не понравилось Брежневу. Хрущев нарочито сделал их с Подгорным конкурентами, следуя древнему правилу сталкивать подчиненных. Однако в данном случае проиграл Никита Сергеевич, потому что Леонид Ильич с Николаем Викторовичем больше боялись его самого, чем друг друга, поэтому довольно скоро объединились против первого секретаря. Соперничество с Подгорным станет серьезным, когда Брежнев займет кабинет № 1 на Старой площади.

22 июня Брежнева избрали секретарем ЦК и он утратил должность формального президента страны. Ему вновь пришлось окунуться в малоприятные хозяйственные заботы.

Второй секретарь Павлодарского обкома Федор Моргун, побывав в Канаде и увидев, как там борются с эрозией почв, в августе 1963 года напросился на прием к Брежневу. Леонид Ильич слушал Моргуна два часа, вникал в проблемы целины, потом позвонил Косыгину и попросил заняться вопросами, поставленными Моргуном.

25 января 1964 года первый секретарь ЦК Украины Петр Шелест записал в дневнике впечатления от приезда Хрущева. Он был рядом, когда Хрущеву позвонил Брежнев и доложил, что из Днепропетровска и Киева поступают жалобы на низкое качество хлеба. Хрущева это обозлило, и он раздраженно сказал:

— Что вы все мне докладываете? Надо кое-что и вам самим научиться делать!

Повесив трубку, Хрущев сказал Шелесту:

— Вот видите, какие «помощники»? На язык больно острые, а на дело не хватает способностей и ума.