Крыжановский Жемер - Тибетский лабиринт

• Название: Тибетский лабиринт
• Автор: Крыжановский Жемер
• Жанр: Шпионский детектив

Шпионский роман, в лучших традициях жанра, открывающий перед читателями секреты мировых закулисных игр. Его герои - реальные персонажи мировой истории и науки, кровавый Лаврентий Берия и лидеры оккультного фашистского института "Аненербе". СССР и Германия конца 1930-х годов. Великая битва за власть разворачивается не только на полях войны. Советский ученый Герман Крыжановский стоит перед выбором - лагерь или ремесло шпиона. Выскользнув из лап Берия, он отправляется в Германию с заданием спецслужб. И становится первым европейцем, перед которым открываются двери Лхасы, духовной столицы Тибета. Взгляды Гитлера и Сталина прикованы к Тибету в поисках мистической Шамбалы. Их цель - таинственный лабиринт, открывающий доступ к оккультным знаниям, а значит, и к власти над миром. Разведки трех держав считают Крыжановского пешкой в своей игре, но все не так просто...

---

Худосочный рикша жалобно крякнул, когда его экипаж принял в себя еще одного пассажира, но делать нечего - побежал вперед как миленький.

- Представляете, я заблудилась в узких улочках, что так похожи одна на другую. Даже пожалела, что выгнала этого несносного переводчика, - жаловалась Ева. - Но почему все меня бросили, почему не стали искать?

- Я так рад вас видеть, - счастливо улыбнулся Герман, - все время ждал, волновался, уже хотел отправляться на поиски, лишь забежал утолить жажду.

- Правда? - спросила Ева с такой интонацией, что Герман сразу стал еще счастливее, чем прежде.

Девушка продолжила щебетать, а он держал ее за руку и думал о своем. Мысли то разбегались в разные стороны, то чехардой наскакивали одна на другую: «А ведь дядя был прав, когда отмечал мою невероятную способность учиться новому. И это касается не только овладения языками, науками или видами спорта, но и такой штуки как профессия разведчика. Кто бы мог подумать, что, дважды вступив в единоборство с опытными вооруженными противниками, удастся выйти победителем?! Один раз еще можно объяснить случайностью, но два…, нет, к черту все разведки мира, взять да и влюбиться безумно в эту красавицу, что сидит так близко. Интересно, если сейчас поцеловать - оттолкнет или ответит…, а если ответит, так что же - попытаться перетянуть ее на свою сторону или самому переметнуться к немцам? Да уж, как же, на свою сторону, знать бы точно, где она - своя сторона…»

- Герман, да вы меня совершенно не слушаете, - Ева возмущенно отняла руку и отвернулась. К счастью, долго служить объектом неудовольствия красавицы Крыжановскому не пришлось - рикша скоренько доставил их к дому, над дверью которого красовался красный флаг со свастикой.

Позже, при помощи несметного количества извинений и обещаний стать более внимательным, Герману удалось вернуть себе расположение фройляйн. К этому времени как раз возвратились Шеффер с Унгефухом.

- Как я понимаю, господа, вам так и не удалось повидаться с мистером Голдом? - высокомерно осведомился профессор.

- Почему не удалось? - глупо спросил Унгефух.

- А что, неужели он явился на встречу? - разозлился профессор.

Оберштурмфюрер и гауптшарфюрер переглянулись.

- Помилуй, Герман, похоже, у тебя солнечный удар, - обеспокоено сказал начальник экспедиции.

- Нет никакого мистера Голда. - добавил Унгефух.

- Как нет, а кого же тогда…

Но Шеффер перебил его.

- Мы так называем анонимную ячейку в банке Британской Корпорации, доступную тому, кто знает кодовое число.

Глава 2

Не повод для беспокойства

30 апреля 1939 года.

Железнодорожная станция Силигури на границе Бенгалии и Сиккима.

Наконец- то позади тягостный путь к Силигури -южному форпосту Гималаев. Под конец даже пыхтение старенького грузовичка «Фрамо», переделанного для перевозки пассажиров, сделалось веселее. Всю дорогу пришлось молчать: тряска и громыхание запихивали слова назад в глотку, а в деревянное днище колотился гравий, словно демон дороги напоминал о недополученной жертве. И верно, европейцы не умилостивили ни собственных, ни чужих покровителей путешественников. Разве что господин Каранихи совершил странные манипуляции со своим сундучком, представляющим нечто вроде дорожных алтарей кротких пасторов с Дикого Запада.

Приехали! Вывалившийся из кабины Шеффер оказался немедленно взят в кольцо толпой носильщиков-шудр, каковые принялись наперебой предлагать помощь в погрузке имущества, да так рьяно, что с места не сдвинешься. Однако идущий следом за начальником экспедиции Унгефух без труда расчистил путь. Понукаемые его окриками, потные меднокожие индусы в считанные мгновения приобрели почти немецкое послушание: большая часть убралась с глаз, а оставшиеся, подхватив из кузова грузовика тюки и ящики, вереницей потянулись к замершему на путях составу, а над их головами, словно бичом, щелкало неестественно тонкоголосое:

- Link, link!

Вслед за имуществом, кузов покинули остальные члены экспедиции: вначале люди Унгефуха - Эдмонд, Фриц, Карл и Вилли, затем Беггер-антрополог и Краузе-кинооператор. С первыми четырьмя Герман едва успел познакомиться и вряд ли мог четко распознать, кто из них кто, зато с двумя последними очень даже обстоятельно побеседовал вчера за обедом в дипмиссии. Эрнст Краузе - типичный сын бюргера: рыхлое короткое тело и маленькая голова с лысиной, почти постоянно скрытой под несуразным пробковым шлемом с намалеванными на нем рунами СС, невыразительное лицо, глаза сидят глубоко, а когда Краузе смеется, они почти закрываются. При всем этом оператор весьма резво бегает и вряд ли станет в пути обузой. И он - веселый.

Что касается Бруно Беггера, то тут четкого отношения у Германа не сложилось. Белобрысый, лицо неприятное, да еще недельная щетина, совсем не красящая его, особенно в сравнении с аккуратными усиками и бородкой Краузе. Ростом Беггер почти с Германа, но худосочен и слабосилен. Кажется, вынослив, в меру глуп, насколько может быть глупым ученый. И он - зануда.

Герман осторожно пошевелился - жаль будить Еву, что доверчиво прикорнула на его плече, но делать нечего - поезд ждать не станет. На мгновение решимость отступает - девушка столь беззащитно прекрасна, что хочется остановить движение солнца по небу только ради того, чтобы дать ей еще пару мгновений сна. Рядом с ней любой мужчина, будь он хоть дикарь, хоть доктор наук, невольно ощутит себя рыцарем-защитником. Вдруг Ева вздрагивает - легко, коротко, словно гибкая веточка от дуновения ветерка. Молясь Господу, чтоб прекрасная ассистентка не проснулась, ученый тихонько целует ее в лоб, после чего осторожно будит и помогает выбраться из кузова.

Только на твердой земле Герман позволил себе с кряком потянуться.

- Благословенно нынешнее утро, весна пришла к порогу Гималаев! - крикнул он радостно и направился к Шефферу, что разговаривал с Унгефухом у самого локомотива.

- Как чувствует себя фройляйн Шмаймюллер? - процедил Унгефух.

Герман невольно вздрогнул - раздражающий голос полоснул по нервам. Да и взгляд эсесовца слишком сильно напомнил пронзительные ледяные глаза его патрона - доктора Гильшера.

- Вполне хорошо, гауптшарфюрер, - вернув самообладание, сказал Герман. - Фройляйн спала.

Унгефух кивнул и отвернулся, будто и не было злой заинтересованности, и взгляда не было. Раньше Крыжановский совершенно не обращал внимания на подобные вещи - мало ли кто как на тебя смотрит, и кто как относится. Нынче все иначе - английские ли «друзья» постарались, советский ли культ бдительности, или немецкие призывы к осторожности, а вернее всего - все перечисленное в комплексе, но Герман теперь стал другим человеком. Он постоянно ловил себя на мысли, что все больше и больше уподобляется злосчастному Марку Линакеру - каждый шаг, каждое слово окружающих встречает с подозрением, обращает внимание на такие мелочи, которых ранее в упор не замечал и испытывает неосознанное желание за всеми следить. А еще, ко всему прочему, появилась «милая» привычка постоянно держать руки в карманах, так, чтобы правой ладонью ощущать костяную ручку опасной бритвы, а левой - рифленую рукоятку «парабеллума». Все ли разведчики испытывают подобное или это только игры его чувственной натуры - Герман не знал, зато не вызывало сомнений, что означенные игры, черт возьми, заставляют кровь быстрее бежать по жилам, да и новым человеком он нравился себе куда больше, чем прежним.

Профессор-разведчик оглянулся на красавицу-ассистентку и расплылся в улыбке, совершенно не подозревая, что улыбка эта очень не понравилась наблюдавшему за ним Эрнсту Шефферу, каковой счел ее оскалом вожака обезьяньей стаи. Кому-кому, а ученому-натуралисту доподлинно известно, что вожак в стае может быть только один.

Поезд дал гудок, торопя с посадкой. Сразу за локомотивом - три вагона, под крышу забитые индусами низших каст, вроде тех, что затаскивали на платформу оборудование. Сама платформа в конце состава, а между ней и общими вагонами зажат вполне пристойного вида купейник. К нему-то и направилась экспедиция. Отдельных купе хватило всем - без европейцев вагон шел бы порожним.

Тронулись. Облаченный в тяжелые доспехи рыцарский конь-паровоз потянул громыхающий состав в гору. Однообразный галечный пейзаж время от времени сменяется островками джунглей и невысокими взгорьями. Подъем достаточно пологий для того, чтобы железная дорога карабкалась в Гималаи незаметно для путешественников. На крохотных станциях, где поезду не предписано останавливаться, в вагоны на ходу сноровисто запрыгивают редкие как доисторические реликты пассажиры. Но вот поезд достигает большой станции и тормозит.

Увы, покоем эта остановка не одарила - через некоторое время донеслась громкая ругань. Крыжановский вышел на шум. Любопытная картина открылась профессору: проводник-индус, ожесточенно жестикулируя, пытается отогнать от вагона лысого старика со скверной бородкой и слезящимися глазами, в котором легко угадывается монах-буддист, но одежда монаха слишком грязна даже для бродяги. Крыжановский закурил и окликнул проводника. Тот немедленно взмолился: