Фридрих Кирхейзен - Наполеон Первый. Его жизнь и его время

• Название: Наполеон Первый. Его жизнь и его время
• Автор: Фридрих Кирхейзен
• Издательство: Терра
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 5-300-01226-2, 5-300-01225-4

О Наполеоне Бонапорте (1769 – 1821), французском императоре, написано много, но более полно и основательно изучил его биографию шведский ученый, писатель Фридрих Кирхейзен. Он всю жизнь посвятил собиранию и изучению литературы о Наполеоне. Автор ведет свое повествование с самого рождения Наполеона. Том заканчивается рассказом о женитьбе императора на Жозефине Богарне.

---

Но не одно лишь плохое здоровье было причиной его пребывания на родине. Наполеону хотелось лично присутствовать при ходе событий и свидеться с Паоли, которому тем временем Франция оказала почетный прием. Кроме того, он намеревался за это время окончить свои “Lettres sur la Corse”, которые решил посвятить теперь аббату Рейналю. Люсьен, обладавший прекрасным почерком, должен был переписать ему рукопись. Свободные часы Бонапарт посвящал политике, сочинению или беседовал с умным Поццо ди Борго относительно жгучих вопросов дня.

Лично для Наполеона слияние Корсики с Францией было постольку удобно, что теперь он мог найти в Париже поддержку по поводу революционизирования своей родины. Он представлял себе, правда, в ином свете освобождение Корсики и гораздо шире понимал независимость. Но вышло иначе. Это все же было большим шагом к свободе. О том, как сложится политика будущего его страны, он пока не мог дать себе отчета.

Политика всецело захватила его. Он и его братья играли видную роль во всех комитетах и клубах; он был вождем всего движения. Буттафоко и сторонники его были вне себя от успеха соперничающей партии. Где было только возможно, они вредили Бонапартам во мнении народа. В начале мая они распространили в Аяччио слух, что Бонапарты, Массериа и их люди овладели крепостью и прогнали всех французских чиновников, – словом, совершенно освободили Корсику от французов. Население было так возбуждено этим слухом, что огромная толпа подступила к дому Бонапартов и требовала выдачи их с криками “a morte”!

Наполеон и Массериа не растерялись и вышли к возбужденной толпе. “Пусть выступит обвинитель! – закричал Бонапарт. – Мы созовем совет из “12” граждан. Пусть он обсудит обвинение и приговорит к расстрелу клеветников”. Массериа подкрепил его речь словами: “Пусть тот, кто меня обвиняет, если есть у него в теле душа корсиканца, пусть выступит он и обвинит меня публично здесь, перед гражданами!” Эти мужественные слова успокоили толпу, и она разошлась с криками:

“Evviva Masseria! Evviva Napoleone!”

Тем временем Паоли, как мы уже говорили, решился вернуться на родину после двадцатилетнего пребывания в Англии. Из своего убежища он обратился к Национальному собранию с посланием, вручить которое поручил верному Массериа. В этом послании старик порицал недобросовестное поведение герцога Шуазеля и требовал национальной независимости своей страны. Постановление Национального собрания преисполнило его радостью и надеждой и встретило в нем полное сочувствие. Он решил вернуться на остров, который не надеялся уже когда-либо увидеть.

Путь его лежал через Париж, куда он и прибыл 3 апреля 1790 года, чтобы лично принести свою благодарность Национальному собранию. Героя, корсиканского Вашингтона, встретили очень тепло и оказали ему высшие почести, так как видели в нем морального диктатора Корсики. 8 апреля Лафайет представил его королю, который вместе со всей королевской семьей отнесся к нему очень радушно. Во всех магазинах Парижа были выставлены портреты Паоли, рисованные Дролленжом. 22 апреля прославленный корсиканский герой в сопровождении депутатов прибыл в Национальное собрание, где произнес благодарственную речь, восторженно встреченную всеми присутствующими. Он начал ее словами: “Этот день – прекраснейший, счастливейший во всей моей жизни!” И растроганно закончил ее: “Да, я осмелюсь сказать: вся моя жизнь была непрестанной присягой только свободе! Кажется, будто я принес ее Конституции, созданной вами. Теперь мне остается только принести ее нации, которая меня приняла, и также и монарху, которому я принес свою благодарность!” Паоли был введен в “общество друзей Конституции”. Там Робеспьер приветствовал его словами: “Да, было время, когда мы старались подавить свободу… Но нет! В этом преступлении повинен лишь деспотизм. Французская нация исправила свою ошибку!.. Благородный гражданин, вы защищали свою свободу в то время, когда мы еще не решались о ней думать!”

Людовик XVI предложил Паоли должность, титул и богатое содержание, чтобы привязать его навсегда к Франции, но герой решительно отказался от всего. Ему хотелось спокойно кончить дни свои на родине и насладиться благами нового строя для его соотечественников.

После двухмесячного пребывания в Париже он двинулся в путь и в триумфальном шествии по всем городам Франции направился прямо на Корсику. Всюду встречали его восторженными криками: “Да здравствует Паоли!” Стар и млад спешили навстречу ему, чтобы своими глазами увидеть великого корсиканского героя.

Известие о близком прибытии на Корсику Паоли распространилось с невероятной быстротой по острову и всюду вызвало среди населения восторженную радость. Он, герой, столь часто ведший их к победе и славе, столь храбро защищавший долгие годы их независимость, снова приближается к ним! Каждому хотелось приветствовать его. Оба города, Бастия и Аяччио, спорили между собою, на долю кого выпадет честь принять Паоли. Мэр Аяччио тотчас же собрал общинный совет, чтобы обсудить, каким образом побудить Паоли высадиться в Аяччио, а не в Бастии. Было решено послать ему навстречу депутацию, которая склонит его в пользу Аяччио. В состав депутации вошли Жозеф Бонапарт, дядя его Паравичини, аббат Рекко, Томазо Тавера и Якопо По. Такую же депутацию послала и Бастия. Бонапарт воспользовался этой поездкой Жозефа в Марсель и дал ему с собою два своих “Lettres sur la Corse”, вместе с письмом к аббату Ренналю, в котором он просил его “бросить хотя бы беглый взгляд на этот отрывок его “Истории Корсики”. Посетил ли Жозеф аббата и передал ли ему письмо, мы определенно не знаем; не знаем также и того, ответил ли Рейналь.

Депутация была отправлена и встретилась с Паоли в Лионе. Тот тем временем уже принял решение высадиться не в гавани Аяччио, а в Бастии, и продолжал настаивать на этом. Депутация от Аяччио проводила его поэтому лишь до Марселя и там рассталась с ним. Жозеф Бонапарт был чрезвычайно любезно встречен Паоли и вернулся на Корсику с портретом героя, который его отец Карло нарисовал однажды в Корте на игральной карте.

Тем временем в Аяччио произошло событие, в котором Наполеон сыграл хотя и активную, но случайную роль. 25 июня 1790 года, по постановлению общинного совета, в котором присутствовали его дядя Леви и брат Жозеф, было арестовано несколько ненавистных чиновников в Аяччио. Тотчас же после этого общинный совет выпустил манифест, который, несомненно, был составлен Наполеоном. Манифест этот гласил:

“25 нюня 1790 года народ взялся за оружие и арестовал королевского судью Ракена, инженера мостов и дорог Каденоля, майора артиллерии Лайяля, субделегата Суири и директора военного госпиталя Декампа.

Мы были изумлены: с одной стороны, мы видели граждан, прослывших издавна покровителями аристократов, с другой же, заметили, что они были арестованы насильственно, без всякого постановления совета. Мы составили заговор, в котором приняли участие граждане всех сословий, богатые и бедные. Случай этот был настолько серьезен, что оправдывал всякое вмешательство; но последствия, которых мы должны были опасаться, могли взволновать тех, которым скоро вручили надзор за общественной безопасностью. Все пришло, однако, в полное спокойствие: порядок и решительность господствовали повсюду в этот день. Арестованные были перевезены в тюрьму Капуцинов, и мы передали их охране закона”.

Активное участие, принятое Наполеоном в этом событии, было, по мнению Назики, случайным. Испуганный криками толпы под его окнами, он поспешно, в ночных туфлях, без мундира и без шляпы, но с ружьем в руках, выбежал из дома и смешался с толпой, которая избрала его своим предводителем. Он был увлечен якобы против своей воли и ему не оставалось ничего другого, как взять на себя предводительство чернью. В действительности, однако, заговор этот подготовлялся уже давно, как показывает и сам манифест, и если все протекло в полном порядке, то это лишнее доказательство, что в событии участвовал Наполеон.

Он обратился тотчас же к гарнизону и попытался овладеть цитаделью, чтобы разместить там гражданскую милицию. Но план его не удался.

14 июля 1790 г. Паоли высадился в Мацинаджио и отправился тотчас же в столицу, куда прибыл 17-го того же месяца. Он нашел свою родину в состоянии полной анархии, но вид ее пробудил в нем дорогие воспоминания, и старик был настолько растроган, что упал на колени и поцеловал родную землю. “О родина! – воскликнул он. – Я оставил тебя в рабстве, а нашел тебя снова освобожденной!” Воодушевление корсиканского народа не знало пределов. Все еще прямая, несмотря на шестидесятилетний возраст, крепкая фигура Паоли, его энергичное лицо и пронизывающий взгляд его голубых глаз, его серовато-белые волосы, окружавшие его точно мученическим венцом, произвели неотразимое впечатление. Вся Корсика пришла в ликование. Героя встретили овациями и восторженными кликами, пели во всех церквах благодарственные молитвы за его счастливое возвращение. Все города прислали ему приветственные адреса.