Полина Поплавская - Кошка души моей

• Название: Кошка души моей
• Автор: Полина Поплавская
• Издательство: Крылов
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-94371-491-Х

Выпускница музыкального колледжа, она приехала в Америку, чтобы работать на телевидении, и полюбила талантливого музыканта. Однако судьба сложилась так, что ей пришлось выйти замуж за другого человека – успешного телевизионного продюсера. Он сделал из нее звезду. Но смогла ли она забыть свою первую любовь?

---

Континентальная часть была оформлена в японском брутальном стиле: неоштукатуренные стены, окна-бойницы и полная обнаженность структур. Островная часть – мгновенно окутывала заходящего тонкой имитацией викторианской эпохи с ее тяжелыми гардинами, неожиданными уголками и неким легким налетом мещанства.

«Европейцы ужасно любят экзотику, – объяснила Жаклин свое решение, – а британцы за всю свою колониальную жизнь сыты ею по горло». Пат согласилась.

Она теперь редко забегала во флигель, полностью поверив Жаклин и ее вкусу – зато Стив проводил там целые вечера. Жаклин любила работать именно по вечерам, потому что, говорила она, люди будут находиться в этих помещениях в основном вечерами – и нужно соответствующее настроение и его решение. Жаклин порхала по еще полупустым комнатам, поднимаясь на стремянки и распластываясь по полу, а Стив завороженно смотрел на нее, как, не отрываясь, смотрят на перетекающую воду. Его волновало даже не столько само ее тело под просторным рабочим костюмом, сколько плавные его изгибы, всегда женственные и завершенные. И от нее шло тепло. Не жар, не огонь, а ровное спокойное тепло. И оно начинало сводить его с ума.

Жаклин больше ничего не говорила о себе, предпочитая выслушивать неистощимые рассказы Стива о его богатой приключениями жизни, а когда появлялась Пат, то вообще затихала – видимо чувствуя ее несколько покровительственное отношение.

– Боже, такое впечатление, что она сейчас начнет медленно оседать и расплывется лужицей! – не выдержав, как-то расхохоталась Пат. – Неужели такое может кому-то нравиться?! Удивительно, как ей удалось добиться таких успехов в творчестве.

– Она талантлива, Пат. И… и добра.

Наконец все было завершено, и Пат как раз поехала в Филадельфию встречать приезжавших немок, которые представляли зеленое крыло феминистского движения. Стив зашел в европейскую часть, надеясь в последний раз увидеть Жаклин в столь волновавшем его одеянии и выписать чек, от разговоров о котором она все время отнекивалась.

Но девушка уже переоделась в шоколадное пушистое платье со множеством молний, делавшее ее похожим на игрушечного медвежонка.

– Я не знаю, как выразить тебе мой восторг, – начал Стив, говоря одновременно и о ее работе, и о ней самой и стараясь, чтобы второй план выпирал все-таки не слишком. – У нас теперь отбоя не будет от постояльцев, и Пат будет просто счастлива. Она ведь возится с ними порой, как девочка с куклами.

– Потому что у вас нет детей, – не то утверждая, не то спрашивая, еле слышно прошептала Жаклин.

– Но ей не нужны дети. По крайней мере – маленькие дети. Она только недавно начала по-настоящему общаться с Джанет, именно потому, что с ней можно уже о многом разговаривать. Ей всегда интересен человек уже сложившийся, а не в перспективе. – Жаклин грустно слушала находившего все новые и новые объяснения Стива и разглядывала его своими круглыми черными глазами. Внезапно Стив почувствовал в этом взгляде жалость и, вспыхнув, переменил тему. – Вот чек на восемь тысяч. Или я должен провести это через бюро?

– Ты ничего не должен, Стив, потому что я все равно не возьму этих денег. Я сделала все в память Мэтью и… нашей молодости вообще. У меня много других заказов, и я могу себе это позволить. И не проси меня взять, пожалуйста!

– Не буду. – Стив, как человек вполне бескорыстный и к тому же сам упрямый – все-таки он был наполовину ирландцем! – хорошо понимал такие неожиданные решения. – Но за это я потребую у тебя обещания бывать у нас по утрам в субботу.

– Это тоже невозможно, Стиви, – совсем опустив голову, ответила Жаклин. – Послезавтра я уезжаю в Сан-Кристобаль, в Венесуэлу. Там мне предложили оформлять местный камерный театрик, такой национальный балаганчик. Так что давай простимся. Но когда я вернусь, я обещаю, что непременно приду к вам.

– Когда? – хрипло произнес Стив.

– Через полтора года или, может быть, чуть больше – как получится.

– Но это невозможно! – вырвалось у него, и он всем телом качнулся по направлению к ней.

– Все возможно. – Жаклин сделала плавное движение рукой, останавливая подавшегося к ней Стива. – Все возможно, – еще раз повторила она как во сне и поймала его стиснутые в кулаки руки в свои. Теплое облако окутало Стива, делая естество твердым, а ноги ватными. – Расстегни мне платье, – донесся до его слуха слабый голос Жаклин.

И он медленно, наслаждаясь каждым сантиметром обнажаемого тела, стал стягивать платье с круглых плеч все ниже и ниже. Показались небольшие, чуть оплывшие, уже не девичьи, но еще и не женские, груди, которые он тронул, и они качнулись, как колокольчики. Платье опустилось дальше и открыло живот, живой, мягкий, чуть влажный, стремительно уводящий вниз, где, чуть прикрытая блестящим черным шелком, жадно дышала сама жизнь. И, опустившись на колени, Стив со стоном припал лицом к тому, что сулило ему нежность и покой.

Он отнес Жаклин на квадратную кровать без спинок, и пока он торопливо освобождался от одежды, она лежала там неподвижно, уже готовая принять его, и живот ее равномерно поднимался и опускался от глубокого ровного дыхания, и невспаханной землей чернело лоно. А когда Стив, все еще дрожа от возбуждения, вошел в нее, ее плоть сомкнулась вокруг него, как смыкаются тяжелые воды озера над попавшим туда камнем, и долго его качала там, успокаивала и нежила – до тех пор пока не началась буря и пенные гребни волн не выплеснулись на тихий берег. И прежнего Стива не стало – он весь остался там, в умиротворяющих глубинах бытия.

– Ведь мы оба хотим одного и того же, правда? – убирая волосы с его мокрого лба, через некоторое время прошептала Жаклин.

– О да, – одними губами ответил Стив и провалился в сладкий прозрачный сон.

В воздухе повисло колючее слово «развод».

Было раннее утро пятнадцатого мая, день рождения Джанет. Пат стояла перед зеркалом в своей гардеробной со смешанным ощущением удовлетворенности и недовольства. С одной стороны, у нее, тридцатишестилетней женщины – тут Пат подмигнула своему отражению в спортивном купальнике, отметив, что ее талия благодаря ежедневной жесткой гимнастике и здоровой пище куда тоньше и гибче, чем была шестнадцать лет назад – уже почти взрослая дочь, и дочь замечательная. Но с другой – Пат не получала от Джанет того теплого чувства, которое девочка питала к Стиву. Она относилась к матери, скорее, как к обожаемой популярной телезвезде, но в этом восторге присутствовала немалая доля отстраненности. Да, Пат была для дочери непререкаемым авторитетом в области моды, поведения и всего того, что называется коротким, но трудно расшифровываемым словом «стиль». Но круг чтения Джанет и ее внутренние отношения с людьми определялись все-таки Стивом. «Впрочем, – решила Пат, – именно это сочетание и вырастило в конце концов ту Джанет, которую любят не только близкие, но и все, с кем бы она ни сталкивалась. Надо будет сегодня выкроить время и устроить нам со Стивом маленький праздник. Через полчасика забегу на «голубятню» и…

Но в этот момент Стив зашел в ее гардеробную сам, и Пат даже ощутила нечто похожее на умиление – оттого, что в такой день он поступился своей привычкой вставать позже нее. Больше того, он был не в халате, а одет так, словно собирался куда-нибудь за город.

– Доброе утро, Стиви, поздравляю тебя! Но лицо Стива сложилось вместо широкой улыбки в какую-то болезненную гримасу.

– А главное – тебя. Джанет – чудо. Но… ты прости, что в такой день я вынужден говорить о вещах совершенно другого толка. – Стив, как человек, не признающий обмана в делах, затрагивающих самую суть каких бы то ни было отношений, и сейчас не хотел ни минуты обманывать никого из них троих. – Пат, вышло так, что нам с тобой надо разойтись. Я люблю…

– Жаклин! – На мгновение черная пелена ненависти застлала глаза Пат: эта девочка, когда-то принесшая ей черную весть о смерти единственного, кого она любила! А теперь она же отнимает у нее и мужа! Ее мужа, и сотой доли достоинств которого она не понимает и никогда не сможет оценить. Мужа, который выстрадан ею, Патрицией, за эти порой бывавшие невыносимыми тринадцать лет. Мужа, без которого Джанет станет для нее совсем чужой и далекой…

– Да. И это, как ты понимаешь, не интрижка и не порыв страсти. Она взяла меня всего, как может поглотить человека природа – нерассуждающе и слепо.

– Вот именно – нерассуждающе. – Губы Пат скривились в презрительной усмешке. – Я говорила тебе с самого начала, что она превратилась в настоящее животное. Безусловно, это очень сексапильно, но надолго ли тебе хватит этого, Стиви?

– Послушай, Пат, я пришел сюда говорить не о Жаклин, а о нас с тобой. Почему ты так злишься? Ведь ты никогда не любила меня. И не позволила мне полюбить тебя. Мы могли быть удачными любовниками и настоящими друзьями, но любовь? Согласись, это все-таки другое.