Ольга Чигиринская - Дело земли

• Название: Дело земли
• Автор: Ольга Чигиринская
• Жанр: Фэнтези

Япония, 10-й век, Столица Мира и Покоя — Хэйан. Эпоха утонченных поэтов, галантых кавалеров и прекрасных дам, эпоха правления просвещенных и гуманных министров и регентов из рода Фудзивара… таким это время предстает издалека. Но вблизи все видится совсем иначе. Кровавые преступления творятся на улицах. Люди, боги и демоны плетут заговоры и колдовские чары. Мнимое благополучие таит в себе семена междоусобицы и смуты. Что делать в такие времена воину из рода Минамото и его верным вассалам? Где пролегает единственный верный путь между справедливостью и насилием? И можно и выиграть, если противник твой — демон, а ставка в игре — жизнь, любовь или честь?

---

— Садамицу, дай письменный прибор.

— Вы бы поели сначала, — вздохнул самурай.

Пока Садамицу растирал тушь, Райко, не чувствуя вкуса, опустошил поднос, а потом тщательно вымыл и вытер руки. Приготовил листок бумаги. Взял кисть. Бросил мимолетный взгляд на рассыпанный ворох цветных листков, улыбнулся и начал:

«Получив ваше письмо, я не посмел упрекать вас ни единым словом, но упрекал единственно себя — за жестокость. Я уже давно понял, что отвечает мне не дама Кагэро — и должен сделать встречное признание: переписку с нею я затеял не от большой любви, но от большой глупости.

Сейчас передо мной рассыпаны письма, подобные летним цветам и видом и ароматом. Не так давно я читал их — но теперь могу, не раскрывая, предсказать, что в любом из них, не хуже Абэ-но Сэймэя. Они составлены по правилам хорошего тона и полны самых изысканных стихов — и оттого все одинаковы. Ни одной из дам не пришло бы в голову написать о лягушке в пруду — потому что сейчас еще весна, а о лягушках должно писать летом. Но самое главное — ни одна из них не писала мне тогда, когда я был еще безвестен, и милость Государя не пролилась на меня подобно солнцу. Когда я рискнул обратить свои слова к прославленной даме Кагэро, я был похож на них. Меня привлекала не душа человека, но земная слава. Несомненно, дама Кагэро обладает прекрасной душой, ибо ее стихи полны и чувства, и благородного изящества — но я, хоть и облечен по высочайшей милости в придворные одежды, остался в душе не более чем простым камешком в опоре хризантемового трона. И внимание девушки, к этому простому камешку, а не к парче, в которую он завернут, обращенное, мне много ценнее снисхождения прославленной красавицы, даже такой, как дама Кагэро.

Приходит солнце — и уходит тень.
Доверившись лучам, снежок в тени
Растает, чтобы с родником
В один поток веселый
Слиться.»

Последние две строчки были более чем смелыми, но Райко уже понял, что имеет дело с дочерью воина, заслуживающей только откровенности. Что ж, ему давно намекали, что пора бы жениться. Жене человека из воинского рода пристали и ум, и честность, и отвага. А ведь для того, чтобы написать ему первой, этой отваги потребовалось немало. Человек злой или неловкий мог бы не только посмеяться над ее чувствами, но и жизнь ее разрушить…

Райко свернул письмо и сложил его в рукав. Письма от дамы Снежок приносил юный куродо — а ответные письма Райко тихонечко передавал одной девочке-пажу, очаровательному созданию лет двенадцати. Садамицу попытался как-то проследить за куродо, но не преуспел: юноша скрылся в воротах внутреннего круга стен Запретного Города, куда Садамицу не пускали. Перехватывать же мальчика силой Райко запретил: если и без того скоро все выяснится, зачем расстраивать девушку грубым обращением с ее слугами? Если бы Райко не был почти намертво привязан к особе Тэнно, он бы давно уже узнал все и так, не обижая верных слуг дамы. Хорош бы он был начальник городской стражи — в маленьком квартале юную барышню не найти…

Впрочем, и дворец был очень маленьким кварталом. Райко, едва разобрался что к чему, сразу понял, что дама Снежок служит в ведомстве Касикодокоро, хранилище Трех Священных Реликвий. Он давно бы разгадал, кто она — если бы в Касикодокоро пускали мужчин или фрейлины оттуда чаще выходили во дворец Сэйрёдэн. Но именно в своем нынешнем положении Райко имел больше возможностей попасть в хранилище, даже больше, чем господин Хиромаса. Ведь Государю доступ туда был постоянно открыт, а значит — и его телохранителям. Конечно, не в самое сердце священных покоев, не туда, где Три Сокровища[86] хранятся со всем возможным тщанием — но ему-то туда и не нужно…

А не намекнуть ли Государю этой ночью помолиться возле Трех Святынь? — подумал Райко, и тут же ужаснулся этой кощунственной мысли. Даже поэт Аривара, похитивший девственность жрицы из Исэ, не дерзнул использовать для этого чужое благочестие. А уж тем паче — благочестие самого Сына Неба.

Помилуй меня, Богиня! — взмолился он молча. — Помилуй меня, Будда Амида!

Нельзя мне здесь жить и воздухом этим дышать. С каждым днем кровь моя во мне меняется, все стены вокруг хрупки и прозрачны — и не осталось на свете такого, о чем я не мог бы подумать. И скоро ли придет час, когда я на мысли не остановлюсь?

Помилуй, Будда Амида.

Помилуй, Будда Амида.

Помилуй нас всех, несчастных и жестоких глупцов…

— Господин Райко… — юная прислужница, проходя мимо, как бы случайно обронила веер. Райко поднял. Письмо перешло из рукава в рукав. Девочка подняла на Райко глаза и хихикнула почему-то.

Во дворце его начали звать по имени — либо чтоб не путать с потомками государя Дайго, носившими ту же фамилию, либо оттого, что так звал его Государь. Он никогда не говорил «Минамото» или «лейтенант». Только «Райко». И это что-нибудь да значило…

Что ж. Помнить, что у тебя есть имя — и не только родовое, но и свое, собственное — не самый дурной способ удерживать руку над бумагой. Райко провел ночь так, как уже привык проводить последние ночи: до Часа Быка отвлекая Государя разговорами от ночных страхов, после — читая наизусть сутры и китайские стихи, чтобы не уснуть.

В Час Дракона его сменили. Райко уже привык, что с ним, выскочкой, новые товарищи по гвардии не хотят переброситься даже словом. Он знал, что нрав государя переменчив. Что ж, будем надеяться, что здесь он нашел нечто более постоянное, чем высочайшая милость. А спесь… можно было бы спросить — кого из них не только Сын Неба, но и город называет по имени? Но спрашивать не хотелось. Потому что с удовольствием променял бы все это на то, чтобы не знать. Чтобы не чувствовать себя беспомощным. Чтобы не видеть тени на стенах и не спрашивать — которая. Он спешил. Он знал, что его наверняка ждет новое письмо — травяной узор легких, воздушных знаков на бумаге, пахнущей померанцем.

Когда он проходил вторые ворота, его окликнули.

— Господин Райко!

Обернувшись на голос, юноша низко поклонился. Тайра-но Корэнака, что за встреча…

— Необычайно рад предстать вашим очам.

— Взаимно, — Тайра, как старший, ответил легким кивком. — Счастлив видеть вас в добром здравии. Вам просили передать письмо.

Еще не раскрыв, Райко увидел, что оно от мужчины.

— Господин Татибана-но Сигэнобу, — сообщил Тайра. — Приглашает вас и вашего батюшку на празднование рождения своего младшего сына. Я тоже имею счастье быть приглашенным. Праздник состоится в это полнолуние.

— Такая честь, — Райко развернул письмо, где в формальных выражениях сообщалось то же, что на словах передал Тайра. — Ответа требуют немедленно?

— Да. Пройдемте в помещение, вам подадут письменный прибор.

Райко потер подбородок.

— Я в затруднительном положении. Государь желает видеть меня при своей особе каждую ночь, и до сих пор не давал мне отпуска.

— Поверьте, это можно будет уладить, — Корэнака улыбнулся. — Вы не единственный страж во дворце. К тому же, вам нужен отдых. Ваша рана все еще болит, как я вижу.

Райко опустил глаза.

— Я был так несдержан?

— Напротив. Поэтому я и догадался. Если бы она не болела, вы бы не держались так строго и позволили себе немного расслабиться.

Райко складывал в мыслях подобающий ответ… и думал, что человек, которому он обращается, скорее всего, спас ему жизнь. Ему и его людям. И, судя по приглашению, сделал это намеренно. И сейчас, наверное, чего-то от Райко захочет. Впрочем, может быть, он зря заранее думает о господине Татибана-но Сигэнобу плохо. Ведь не только господин Хиромаса с друзьями видят, что идет беда. А если сейчас при дворе и есть кто, явным образом не замешанный в делах нечисти — так это он, Райко. И значит с ним могут искать встречи и союза и бескорыстно. Вернее, не имея другой корысти, кроме пользы дела.

Все бы хорошо, если бы этот праздник не был назначен на полнолуние. В полнолуние нельзя оставлять Государя.

Ну что ж, пока время есть — можно и с господином Хиромасой переговорить… А там, если что, Сын Неба просто передумает и захочет удержать Райко на ночь при себе — а сделать такое проще простого. А слово Государя — закон.

— Я могу обещать за себя, — сказал Райко. — Но не за Государя.

— Воля Государя — превыше всего. И все мы люди службы. Само собой разумеется.

Райко дождался поданного слугой письменного прибора и написал то же, что объяснил только что Корэнаке — но в более цветистых выражениях. А затем откланялся и направился в свою каморку. Нужно было переодеться, отправить Садамицу с письмом к Хиромасе и лечь спать.

Это тоже было новым в его жизни — возможность посоветоваться с кем-то, возможность полностью положиться на чей-то совет. Не принять как приказ, а быть уверенным, что все сказанное или написанное тщательно обдумано и что советчиком движут лучшие намерения.