Валентин Маслюков - Побег

• Название: Побег
• Автор: Валентин Маслюков
• Жанр: Фэнтези

Взрыв волшебных стихий разбросал героев. В чужом обличье, с чужой судьбой, с чужими словами на устах — все они не на месте; даже самые удачливые из них не свободны от страха. В этом мире нет справедливости, исполнение желаний отдает горечью: одураченный счастливец, обездоленная принцесса, поразившая себя в сердце мошенница, растерянная волшебница, впавший в ничтожество чернокнижник — они верят, что завтра все переменится.

---

— Слованская государыня избежала большой опасности, — добавил Буян, опять словно бы через силу.

— Вы имеете в виду Золотинку? — спросил Поплева без задней мысли. Единственно потому, что безликая «государыня» его не удовлетворяла.

Посол великой Республики бросил на Поплеву затравленный взгляд, значение которого от Юлия опять ускользнуло, и заявил, после короткой заминки возвратив себе посольское достоинство:

— Да. Таков смысл сообщения.

— Рассказывайте! — поморщился Юлий. — Прошу вас, рассказывайте.

— Простите, государь, несколько вопросов для начала. Поверьте, это не праздное любопытство. Знакомо вам имя Сорокон?

— Нет.

— Сорокон — это имя волшебного камня. Все выдающиеся волшебные камни имеют имена… Значит, вы не знали о том, что великая слованская государыня…

— Золотинка, — подсказал без нужды Поплева.

На этот раз Буян уж не дрогнул, а только переложил свою сиреневую шляпу на колени и повторил, не выказывая досады:

— Значит, вы не знали, что великая слованская государыня Золотинка обладает Сороконом?

— Н-нет, — протянул Юлий с острым чувством стыда. — Мы… никогда… собственно, не говорили о волшебстве… Не было надобности. И потом я считал… мне казалось, что она не одобрила бы такого разговора. Поэтому я никогда не спрашивал, — закончил он вполне твердо.

— Понятно, — кивнул посол и поправил шляпу, которой прикрывал плотно сведенные колени. — Сорокон — это тот самый большой изумруд на золотой цепи, который великая слованская государыня Золотинка имела на себе в день праздника рыбаков.

— Вот как?

— Где ж она его взяла? Куда ни ткнись, все загадки, — захватив бороду, решился улыбнуться Поплева, но робкая его попытка придать разговору больше непринужденности никем не была оценена.

— Ну, это не вопрос! — воскликнул Юлий с живостью даже излишней и беспокойно поерзал. — Большой изумруд подарил Золотинке я.

— Как? — стиснул шляпу, неприятно пораженный, казалось, Буян.

— Я купил цепь с Сороконом, как вы говорите, у бродячего торговца. Как раз мы возвращались в Толпень из Каменца. Купчина сам меня нашел, да говорит, такой большой и «оченно» прекрасный изумруд! Я его, дескать, здесь никому не продам, покупателя нет, чтоб такой камень оценить. Кроме вас, государь. А вы, мол, государь, кому-нибудь подарите.

— Сам пришел? — пробормотал Буян, удивляясь все больше.

— Просил он немало, но вовсе не половину царства, как можно было бы ожидать, если бы речь шла о выдающемся волшебном камне. Да вы уверены, что это именно Сорокон? Точно ли?

— А? — вздрогнул Буян, мысль которого уж забежала вперед. — М-да. Совершенно. Теперь в этом не может быть никаких сомнений. Никаких. К сожалению. При помощи Сорокона Рукосил запустил в Екшене искрень. Сорокон ныне у Рукосила.

— А Золотинка?

— Великая слованская государыня бежала из Екшеня. Чудом бежала, оставив за собой горящую усадьбу. Спутники ее в большинстве погибли, частью рассеялись. Полковник Дивей сгорел. Наши разведчики встретили государыню в лесу. Однако дальнейшая ее судьба неизвестна. Оба разведчика погибли позднее в столкновении с едулопами.

— Но Рукосил? Как он там очутился? — произнес Юлий. Поплева, не менее зятя потрясенный, молчал. — Рукосил, значит, жив?

— М-да. К сожалению. Более чем жив. Не могу объяснить вам достаточно убедительно, как оборотень оказался в Екшене. Вероятно, он и прежде имел сношения со слованской государыней Золотинкой. Ничего иного в голову не приходит.

— Вы хотите сказать, — недоверчиво проговорил Юлий, — что Золотинка от Рукосила зависела? Что он имел над нею неведомую нам власть? Пытался ее запугать?

— Мы вторгаемся тут в область предположений, где я не особенно силен. Во всяком случае, нет никаких оснований утверждать, что слованская государыня Золотинка передала Рукосилу Сорокон добровольно. Он выманил государыню в Екшень коварством и отнял волшебный камень силой. Думаю, что такое предположение звучит не менее убедительно, чем обратное: выманил силой и отнял коварством.

— Забываетесь, Буян, простите, — потемнел Юлий. — Вы заговорили в каких-то странно игривых выражениях.

Буян выдержал пристальный взгляд Юлия. И смутился отчего-то государь, опустил глаза, словно пристыженный. Малодушно закрылся рукою, охватив лоб, и пробормотал сам себе под нос:

— Как же так?.. Как же так?

— Не могу сказать, — отчетливо возразил Буян.

— Но Золотинка, что с Золотинкой? — напомнил Поплева.

— С большой долей вероятия можно предположить, что она благополучно ушла. Нет никаких свидетельств, что Рукосил ее захватил. Да он ее, скорее всего, и не ищет. Рукосил с оравой едулопов, в ней свыше пятидесяти голов, движется к столице. Через две недели, самое большое через три, он будет под стенами Толпеня.

— С пятьюдесятью едулопами? — вскинулся Юлий.

— Да, немного. Больше их и не будет, вы правы. Нужно несколько лет, чтобы вырастить зрелого едулопа. Насколько нам известно, старых посевов у Рукосила уже нет, он все тогда потратил с досады под Каменцем. Потребуется много человеческой крови, чтобы вырастить новое поколение нечисти, но после этой войны хватит и крови: на полях сражений взойдут обильные всходы. Через несколько лет Рукосил будет считать едулопов десятками тысяч. Но все же должны пройти годы. А нынче их не будет, неоткуда их взять. Едулопов не будет, но через две недели Рукосил сможет располагать собственным войском больших или меньших размеров. К Толпеню он приведет войско. Страх и алчность, обычная человеческая подлость — преклонение перед силой, погонят под его знамена сотни и тысячи людей. Нужно исходить из того, государь, что значительная часть владетелей Полесья в ближайшие две недели вам изменит. Некоторое время вы можете рассчитывать еще на юг страны. Вероятно. Искрень, едулопы и войско, пусть небольшое, — против этого трудно будет устоять.

Позавчера вечером Рукосил сжег Бобрик. Это небольшой городок верстах в двадцати от Екшеня по дороге на Толпень. Оборотень послал человека с приказом открыть ворота, а городской голова повесил гонца на стене. Рукосил сжег город. Понадобилось четверть часа, чтобы, подпаленный десятком искреней, городок запылал весь от края до края. В пожаре погибло несколько сот человек, прежде всего женщины и дети. Сотни сожжены, перебиты едулопами, утоплены в реке. Мало кто уцелел. Наши пишут, это было ужасающее зрелище.

Буян повествовал с ровным тяжелым утомлением, и чем более страшные говорил вещи, тем ровнее и глуше звучал голос. Юлий с Поплевой едва находили силы переглядываться.

— Под Бобриком Рукосил имел несколько десятков приспешников. Вчера вечером его окружала толпа всякого сброда. Эти люди, может быть, мало что понимают в военном деле, но тут уж все пошло кувырком: прежнее оружие, прежние приемы боя утратили смысл, когда решает искрень. Имея Сорокон, Рукосил без большого труда просвечивает намерения людей и подчиняет их своей воле. Он быстро обрастет деятельными помощниками и настоящим войском.

Население Полесья в ужасе. Это сплошной стон, вопль и плач, нескончаемый рев. Никто не помышляет о сопротивлении. При первом приближении Рукосила со своей ордой люди, мужчины и женщины, совершенно подавленные страхом, ложатся на землю и складывают на груди руки, ожидая, когда их убьют. Те, кто разбежался по лесам, горят. Леса пылают на десятки верст сплошным огненным морем. Шальные искрени перебрасывают пожары на огромные расстояния. Запах дыма слышен за сотню верст. Скоро повеет гарью и в Толпене. Горят десятки деревень и местечек. Сколько людей погибло, невозможно и помыслить. Опасность не просто велика… она очень велика, государь. Рукосил в исступлении. Он пойдет напролом, и кто знает, где удастся его остановить.

Не открою большой тайны, если скажу, что правительство Республики встревожено. Между нами говоря, государь, они все там потеряли голову. Я буду настаивать на немедленном военном союзе между Республикой и Великим княжеством Слованским, но боюсь, что мое мнение не переломит общего настроения. Боюсь, мое мнение сейчас там не много значит… — Буян сдернул с колен шляпу, швырнув ее рядом с собой на сиденье. — Если так — я ухожу в отставку. Но и вы, государь, должны нас понять, — продолжал он, переменившись. Так резко возвратился он к сдержанности, что в самообуздании этом выразилось нечто неестественное, казалось, нарочитое. Буян покосился на шляпу с побуждением возвратить ее на колени, чтобы восстановить уже окончательный порядок, но благонравно сложил руки, оставив головной убор в покое.

— Вы, государь, должны понять и Республику. Борьба с Рукосилом, который овладел искренем, не только трудна… она… словом, я не буду особенно удивлен, если кто-то заговорит о безнадежности. Правительство Республики будет искать спасения в глухой и жесткой обороне. Вы должны представлять вековые обычаи пигаликов, невмешательство — это что-то вроде символа веры для нас. Трудно отказаться от традиций в одночасье.