Ханс-Петер де Лорент - Негласная карьера

• Название: Негласная карьера
• Автор: Ханс-Петер де Лорент
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Современная проза
• Год: 1988
• ISBN: 5-235-00182-6

«Негласно» – ключевое слово в романе Ханса-Петера де Лорента «Негласная карьера». Карьера Рюдигера Поммеренке, юноши весьма скромных дарований, дослужившегося, однако, по небезызвестному ведомству от скромного «доверенного лица» в бурлящей студенческой среде до респектабельного начальника отдела по борьбе с левым. Выходец из весьма скромной, но не лишенной претензий социальной среды, Рюдигер с детства приучается лгать, хитрить, изворачиваться, дабы хоть чуточку продвинуться наверх…

---

Вроде бы понятно. Неожиданно взгляд Рюдигера остановился на выходных данных словаря: Берлин. ГДР. Издательство «Диц».

Нет, ничего не понятно. Почему же противники Бастиана называют его самого и его товарищей ревизионистами? То есть словом, которое имеет в ГДР явно негативный смысл.

В последнее время группы, входившие во всеобщий студенческий комитет, все чаще ставили на обсуждение конкретные проблемы студентов: нужна конкретная программа, где будут сформулированы материальные требования студентов.

Кому нужна, пусть у того голова и болит, язвили противники.

Рюдигер подозревал, что Бастиан пытался повлиять и на политически незаинтересованных студентов. На следующем собрании объединенный комитет представил свои тезисы и вновь разгорелись баталии. Практически главный спор шел о последнем разделе – «Финансирование». В нем говорилось: «Деньги у государства есть. Необходимо лишь перераспределить их». Требование «Образование вместо бомб!» подействовало па гладиаторов из другого лагеря, словно красная тряпка на быка.

– Думаете, капиталисты вас послушают? – ехидничали противники.

Из дальнейшей дискуссии Рюдигер уяснил, что оппоненты Бастиана считают нереалистичным при капитализме требовать «Образование вместо бомб!». Конечно, говорилось это совсем иными словами. Но Рюдигер кое-как перевел для себя мудрености вроде «накопление капитала», «экономическая агрессия», «максимализация прибыли» и «тенденции падения нормы прибыли».

Феликс отвечал просто. Он не надеется, что капиталисты его послушают. Но нужно развеять легенду о нехватке денег. Если люди поймут, какие средства расходует правительство на военные программы, то можно будет всем вместе потребовать изменения этой политики. А дальше он вновь перешел к своей излюбленной теме – союзу с рабочим классом.

Собрание затянулось до вечера. Рюдигеру оставался всего час до начала смены в телефонной справочной. Он пошел в главное здание. Там открылся новый студенческий ресторан. После пятичасовых прений следовало подкрепиться.

Ресторан назывался «У Диониса». Значит, греческая кухня.

Похоже, после долгого собрания проголодались многие. Все столы были заняты, да и к бару не протолкнешься. Но Рюдигеру посчастливилось отыскать свободное место у стойки. Рядом кто-то просил сувлаки, салат, пиво и сузо.

Рюдигер решил пить поменьше. Не из-за цен. В справочной полагалось, как в классе, спрашивать разрешения, чтобы выйти в туалет. Рюдигеру это действовало на нервы. С другой стороны, высидеть полтора часа до очередного перерыва не всегда удавалось.

Словом, надо пить поменьше пива.

– Тоже из этой говорилки?

Судя по всему, сосед хотел завязать разговор, хотя сам еще не кончил есть.

Рюдигер утвердительно кивнул.

В тот момент он был занят лишь тем, чтобы отдать заказ. Обслуживало всего двое официантов, а народу – уйма. Тут уж не зевай.

– Вечно эти театральные дуэли, записные ораторы. Но люди ходят. Ты-то, гляжу, тоже не в восторге…

Рюдигер опять кивнул.

– Да, вид у тебя кислый. И тем не менее мы оба заявляемся на каждое собрание.

Рюдигер взглянул на соседа внимательней. Откуда он знает, что я хожу на все собрания?

Лицо соседа показалось ему знакомым. Пожалуй, они впрямь где-то виделись. Впрочем, мало ли какие лица примелькались за время учебы в университете. С одними сидишь на лекциях, с другими видишься на собраниях, третьих встречаешь в столовой, четвертых – в пивной.

Сосед был, видимо, старшекурсником. Его волосы, спадавшие на лоб, заметно поредели. Очки без оправы, джинсы, клетчатая рубашка. Обычная одежда. В гардеробе наверняка висела куртка.

С легким удовлетворением Рюдигер отметил у соседа намечавшийся животик: оттого и рубаха свободного кроя. Собственная склонность к полноте, обнаружившаяся за последнее время, заставила Рюдигера приглядываться и к другим.

– Эй, Иоаннис, прими заказ у моего приятеля!

Один из греков тотчас подскочил к ним с блокнотиком в руке.

– Возьми сувлаки. Наешься.

Рюдигер всегда легко поддавался чужому влиянию. Впрочем, он не любил заказывать незнакомые блюда. А тут все знакомо: мясо на вертеле, салат и жареная картошка.

– После такой говорильни чувствуешь себя полутрупом.

Рюдигер и тут не мог не согласиться.

– Может, все дело в том, что я тут еще не освоился, – продолжал сосед. – Сам-то я из Франкфурта-на-Майне. Проучился там несколько семестров. А ты давно здесь?

С третьей попытки ему удалось втянуть Рюдигера в разговор. Начался обычный студенческий треп. Оба, как говорится, выпускали пар.

– Вообще-то, университет я представлял себе совсем по-другому, – пожаловался Рюдигер. Собеседник оказался внимательным, умеющим слушать; он не перебивал Рюдигера, напротив – выказывал живой интерес и участие.

Они выпили пива.

– Антон, – представился новый знакомый.

– Рюдигер.

Внезапно его обожгло подозрение: этому парню что-то нужно от тебя. Разве встретишь сейчас человека, который готов слушать тебя просто так? Да еще без всяких попыток, в свою очередь, рассказать о себе, порисоваться… Он невольно отодвинулся от Антона. Может, он гомик? Это было у Рюдигера больным местом. За последнее время произошло два неприятных эпизода.

К телефонисткам порой пристают с грязными разговорами. Есть люди, у которых уйма времени, а занять себя нечем. Рюдигер удивлялся, с каким спокойствием реагировали женщины на подобные звонки.

– Ладно, ладно. Купи себе лучше порнографический журнальчик.

Телефонная «барышня» не может сама прервать разговор. Раньше была специальная клавиша, с помощью которой абонента просто отключали.

– Пришлось ее заблокировать, – объяснила Рюдигеру наставница на вводных курсах. – Операторы слишком часто пользовались этой клавишей, когда не знали, как ответить на вопрос.

Недурная мысль. Не надо крутить микрофильмы. Нажал себе клавишу, и дело с концом.

Избавиться от приставал можно только переключением разговора в спецбюро или в адресный стол. Можно, конечно, выдернуть штекер. Тогда отключались наушники. Абонент оставался на линии, но оператор его не слышал.

Опытный оператор так и делал, чтобы выкроить для передышки минуту-другую, не опасаясь контроля. Выдернет штекер, откинется на стуле и пробормочет:

– Опять псих. Житья от них нету.

Зная все это, Рюдигер тем не менее буквально опешил, когда такое случилось с ним самим.

– Добрый день, справочное бюро.

– Какой у тебя славный голосок, малыш…

Рюдигер отреагировал так нервозно, что едва не оборвал шнур. С минуту сидел на стуле, будто разбитый параличом. Может, он обиделся, что его голос показался кому-то немужественным? Рюдигер с трудом взял себя в руки и, опасаясь контроля, сунул штекер обратно, чтобы ответить следующему абоненту. Теперь он нарочно баи сил, едва ли не хрипел.

Примерно через месяц Рюдигер вновь пережил довольно сильное потрясение. В тот вечер он с тремя приятелями отправился в пивную при главном вокзале. Раньше Рюдигер тут не бывал, слышал только, что хозяин пивной – вроде бы португалец.

В большом помещении было полно народа. Оглушительная музыка, синие клубы сигаретного дыма, огромный вентилятор посередине зала не мог разогнать духоту. Рюдигеру не хотелось подсаживаться к занятому столику, но приятели раздобыли где-то четыре табуретки, и они присоединились к потеснившейся большой компании, которая состояла в основном из иностранцев.

Публика представляла собою самую пеструю смесь. Преимущественно иностранцы и студенты. Иностранцы – по виду рабочие. Это угадывалось по их рубашкам, на которых работа с инструментом, землей, машинным маслом оставила неистребимый след. Студенты яростно жестикулировали. Вероятно, они чувствовали себя обязанными сплотить застольные компании. Ведь рядом, по их мнению, сидели люди, которых эксплуатируют вдвойне – и как рабочих, и как иностранцев.

Таби заказал графин красного вина и – на всех – бутербродов с жареным мясом. Вечер удался. Отчасти помогло этому португальское вино.

Часам к одиннадцати большинство португальцев разошлись.

– Завтра рано па работу, – оправдывались они.

Рюдигер обратил внимание на парня, который сидел у музыкального автомата и пил вино. И тот часто поглядывал на Рюдигера, который попытался вспомнить – уж не знакомы ли они? Нет, не знакомы.

Неожиданно парень подошел к их столу.

– Я весь вечер гляжу на тебя, – обратился он к Рюдигеру. – Хочешь пройтись со мной по кабакам? За мой счет, приглашаю.

Рюдигера бросил в краску. Он резко мотнул головой:

– Нет, я тут с друзьями.

Но это нисколько не смутило парня. Наверное, он был пьян.

– Ты мне нравишься. Пойдем.

– Сказано, нет! – отрезал Рюдигер и, помедлив, добавил: – Такие вещи не для меня.

Все еще в замешательстве он повернулся к друзьям, которые прислушивались к необычному диалогу. Сценка их явно забавляла, и они не собирались помочь Рюдигеру выпутаться из затруднительного положения. Получив отказ, парень еще постоял у стола, затем, слегка шатаясь, вернулся на свое место.