Михаил Ильин - Ради жизни на земле-86 (сборник)

• Название: Ради жизни на земле-86 (сборник)
• Автор: Михаил Ильин
• Издательство: ДОСААФ
• Жанр: О войне
• Год: 1986

В сборник включены произведения о тех, кто, не зная страха, отважно сражался с врагами Отечества в пору минувшей войны, с честью выполняли интернациональный долг за рубежами Родины.

На страницах книги читатель встретится с конструктором — создателем знаменитой тридцатьчетверки М. Кошкиным («Танк, обогнавший время»), разведчицей М. Порываевой («Машенька с Домниковки», нашим современником — Героем Советского Союза Н. Акрамовым («Время «Ч» неизвестно») и другими замечательными людьми.

---

Почти десять лет они любят друг друга, а сегодня, может быть, расстанутся навсегда…

«Брось, Верка, что это ты размякла!» — сказала себе сердито.

Петра она увидела издали. Гремя кружками, кинулась к нему, и больно сжалось сердце, когда разглядела, какое усталое, расстроенное у него лицо. Обоих в миг встречи пронзила да так и не отпускала мысль: может, видятся в последний раз…

С напускной веселостью, оглядев ладную фигуру жены в новенькой военной форме, Петр сказал:

— А ты у меня молодец, товарищ капитан!

Вера с обостренным, почти материнским чувством смотрела в родные глаза, сжимала жесткие вздрагивающие ладони, и болело, болело о нем сердце…

— Эх, Петр, накупаемся мы в Волге в первое мирное лето! Вот тебе слово: два часа из воды не вылезу…

Это она нарочно, чтобы не осталось у него горького чувства. И решила: пусть теплая летняя послевоенная Волга под Кинешмой, где всегда проводили отпуск, останется как маяк надежды в дни разлуки…

К вестибюлю аэровокзала подошла машина, из нее вышли генерал-майор Антонцев, заместитель командующего Войсками ПВО страны, и его адъютант. Готовый к вылету, Ли-2 ждал на взлетной полосе.

— Ну, пора. До встречи, родной, — тихо сказала Вера мужу. — Пиши мне почаще.

Антонцев летел в район дислокации 586-го истребительного под Воронеж, с ним — новый замполит полка.

Прорулив совсем немного, Ли-2 пошел на взлет, без круга лег на курс.

Прижавшись лбом к холодному иллюминатору, Вера далеко внизу увидела Петра. Вот и все, прощайте, Москва, дом, муж… Она старалась быть спокойной, ей казалось, что у нее это получается. Но генерал Антонцев вдруг тихо положил руку ей на плечо:

— А вы не стесняйтесь, Вера Ивановна, это у каждого трудно проходит, так и быть должно. Даже советую: поплачьте — при мне можно, — и все пройдет. Вот вам шоколадка из эн-зэ. — Отошел и начал рыться в портфеле — пусть одна посидит, придет в себя.

Но Вера уже была спокойна.

— Простите, товарищ генерал, это не повторится, — сказала твердо.

А он улыбнулся ей совсем по-отечески:

— Молодцом, товарищ комиссар!

Глава 2

Воронеж она увидела из иллюминатора — и не узнала. Руины вместо домов, обгорелые деревья, одиноко торчащие на развалинах заводские трубы, серые беззвучные столбы взрывов, встающие то тут, то там. Ей объяснили: фашисты заминировали при отходе все, что могли, — покореженные кровати, печи в домах, рухлядь, сложенную горкой в сарае. Возвращались в разбитый город голодные, оборванные люди, дотрагивались до того, что осталось от прежней, мирной жизни, и — взрыв, смерть…

Вера Тихомирова работала в Воронеже в тридцать пятом году пилотом в отряде спецприменений и очень любила этот радостный город. Увидев Воронеж сейчас, особенно серые, слабые взрывы, впервые обжигающе остро поняла, что такое гитлеризм. Ненависть к врагу закипела в груди, погасив опасения, сомнения — справится ли? Теперь Вера чувствовала: она сильная, вынесет все.

…Полк базировался под Воронежем с февраля сорок третьего года. Задачей полка было: во время бомбардировочных налетов противника прикрывать город, и также Лиски, Касторное, подходящие к ним участки железнодорожных веток и мостов через реки Дон и Воронеж, по которым непрерывно шли эшелоны.

Аэродрома в привычном понимании не было: на территории разрушенного гитлеровцами авиационного завода расчистили от мин часть прежнего испытательного поля. С этой взлетной полосы среди рассеянной фашистами минной смерти взмывали на «ястребках» советские летчицы, словно презирая смерть.

Вихрем пронеслось все это в голове замполита, когда она ступила на «полосу жизни».

Осмотрелась. Сразу бросились в глаза два красавца-«яка», стоящие на старте. Алые звезды сияли в лучах солнца, и даже здесь, на земле, «ястребки» казались стремительными. В кабинах замполит увидела девичьи лица в шлемофонах. Девушки настороженно следили за небом. Вера тоже подняла глаза и сразу заметила взвивающуюся зеленую ракету. В ту же минуту оба «яка», как две блестящие стрелы, ушли в небо. Девушки-техники в синих комбинезонах быстро убрали колодки, трап, инструменты, а к взлетно-посадочной полосе выруливала очередная пара «ястребков», чтобы застыть в боевой готовности.

— Товарищ генерал! — услышала Вера спокойный голос командира полка майора Гриднева. — Личный состав несет боевое дежурство в воздухе. Два самолета подняты на перехват цели.

Генерал Антониев принял рапорт, по его глазам Вера поняла: он доволен деловитой четкостью только что происшедшего на старте. Вместе со всеми они направились к санитарной машине, дежурившей на старте. Там — пункт связи. Взволнованные техники и вооруженцы толпились у машины. Их лица, огрубевшие от ветра и солнца, были совсем юными, и гордость за девушек, которую Вера ощутила в Москве, стала еще сильнее.

— Разведчика обнаружила служба оповещения. — Лукаво играя яркими глазами, высокая, статная летчица с прекрасной русой косой дружелюбно-испытующе смотрела на замполита. — Командир первой эскадрильи старший лейтенант Раиса Беляева.

Этих минут замполит не забудет никогда. Перед ней стояла сложная задача: в тяжелейших условиях военных действий стать душой, поддержкой, примером для каждой из юных летчиц, техников, оружейников, связисток, стать настоящим комиссаром — стойким, спокойным, мудрым и чутким другом.

— Ловко они пошли, правда? — улыбнулась Рая. — Вот увидите, вам у нас понравится, товарищ капитан.

«Понравится, понравится…» — по-хозяйски думала Тихомирова, знакомясь с условиями жизни и боевой работы девушек. Тревожно замерло сердце, когда увидела совсем недалеко от взлетной предупреждающие знаки «Осторожно: мины!», и сделала в блокноте первую запись: «Нажать на минеров». Ведь чуть промахнись при посадке (единственная полоса — не бетонная вовсе, просто укатанная земля) и — взрыв! «Сегодня же выясню у командира», — сердясь на кого-то, думала Вера.

Опускался на землю вечер. Беседуя, шли по самолетной стоянке первой эскадрильи генерал-майор и командир полка. Часть истребителей заруливала на ночь в капониры. Готовились к полету экипажи ночников. Технари, подстриженные под мальчишек, с челками, хлопотали у машин. Лица у девушек были очень усталые.

«Знакомиться с людьми буду завтра, — подумала Вера. — Сегодня моя задача — все осмотреть». Она направилась к серому полуразбитому зданию, видимо бывшему заводоуправлению, в котором расположилось общежитие.

Тоненькая девушка-дневальный лихо козырнула и улыбнулась приветливо:

— С прибытием, товарищ капитан! Дверь слева у лестницы — в вашу комнату.

Лестница — и не лестница вовсе: четыре широкие доски оперты на перекрытие второго этажа, скреплены поперечинами. Вместо пола слой свежего песка. Стоит большущая бочка с водой.

— Вода чистая, питьевая, товарищ капитан, — заметив вопрос в глазах замполита, охотно объясняла дневальная. — Водопровод разрушен, а девушки — чистюли, им воды много нужно. Нам ее издалека привозят — все колодцы вокруг гитлеровцы засыпали или отравили.

На войне — как на войне. Вера Ивановна приоткрыла плохо пригнанную фанерную дверку и вошла в свое новое жилище. Видимо, здесь был умывальник: узенький топчан едва помещается рядом с тумбочкой. На тумбочке коптилка — стреляная гильза, сжатая сверху, фитиль торчит судорожным комочком. В комнатке пахнет бензином, за мутным окном громоздятся покореженные бетонные балки, вывороченный взрывом фундамент ближайшего к заводоуправлению цеха бывшего завода. Вера задумалась на минутку. Вот так же сегодня утром стояла она в своей московской комнате. Неужели сегодня? Давно и очень далеко была прежняя ее жизнь. И Петр… Вера тряхнула головой: «Не раскисать!» Поставила в угол легонький чемодан и вышла.

Под лестницей висела стенгазета. Вера глазами быстро пробежала ее. Заметки были неконкретные, совсем без критики, рисунков мало. Да и старый номер, незлободневный. Под цифрой «2» она вывела в блокноте: «Стенная печать».

— Первая эскадрилья! На ужин становись! — Звонкий девичий голос произнес слово «ужин» так аппетитно, что у Веры засосало под ложечкой, — она и забыла, что целый день ничегошеньки не ела, кроме шоколадки из эн-зе генерала Антонцева.

Столовая — серое, наспех сколоченное здание, словно нахмурясь, стояло на отшибе за полуразрушенной узкоколейкой. Неуютно было в столовой. Тусклые алюминиевые тарелки на столах, вместо кружек — банки из-под консервов «слезинка Черчилля»: так называли озорные девчонки союзническую фарш-колбасу. Ужин был невкусный. «Тут тебе, комиссар, тоже предстоит работа. Девушек надо кормить вкусно». Вера поймала себя на том, что мысленно ей, не освоившейся, кто-то в ней же самой, решительный, опытный, все замечающий, постоянно приходит на помощь. Она усмехнулась: «Раздвоение личности, но вполне объяснимое. Ничего, Верка, не робь, скоро и вторая половина на место встанет».