Александр Абердин - Три года в Соединённых Штатах Америки

• Название: Три года в Соединённых Штатах Америки
• Автор: Александр Абердин
• Жанр: Альтернативная история

Этот роман фактически является продолжением романа «Три недели в Советском Союзе», вызвавшем, на мой взгляд, определённый резонанс среди читателей, считающих Самиздат Мошкова своей чуть ли не самой главной библиотекой. За него я получил как множество плевков, так довольно большое количество положительных, благожелательных отзывов. Думаю, что мой новый роман о «попаданце» в наше советское прошлое с его бедноватым социализмом и восторженным интернационализмом, вызовет ещё большую бурю негодования и оскорблений в мой адрес. В любом случае он давно уже вызрел в моём сознании и потому, отложив в сторону всё остальное, я приступаю к изложению романа в виде файла на своём компьютере и буду регулярно выкладывать его на своей страничке.

---

– Не, Карузо, я завязал. Мне батя такой втык за курево сделал, что ну его в баню, а мамка по щекам нахлестала. Пожав плечами, я сказал:

– Правильно, я если когда выкурю за день три сигареты, то это уже много. – Вид у Витьки был такой понурый, что мне даже стало его жалко и я сказал – Давай, Батрачина, рассказывай, что в школе творится и как вы там без меня грызёте гранит наук. Вздохнув, Витька стал то ли жаловаться, то ли рассказывать:

– Хреново мне в школе без тебя, Карузо. Раньше классно было, весело. Не, сейчас тоже бывает весело, только знаешь, поговорить не с кем. Ну, разве что с Тоней, только у неё все разговоры об одном и том же, а вот мы с Жорой, да, вот мой Жора или того веселее, как только закончу школу, то сразу же поступлю в политех, на факультет автомобильного транспорта и тоже стану инженером-конструктором, как мой Жора. Ходит по школе гордая такая, как королева и смотрит на всех одноклассников, как взрослая. Одна только от неё польза, Карузо, раньше ты учителей за язык ловил, а теперь она их на каждом слове подлавливает. Иной раз по полчаса спорит и тоже то и дело говорит – а вот Георгий Петрович считает. Вчера на истории начала отвечать, сказала с десяток слов, а ей историчка и говорит: – «Садись, Авдеева, пять.», так она как завопит на весь класс: – «Как это пять? За что? Всего за каких-то три связных предложения? Нет, Александра Михайловна, за восьмой класс у меня все пятёрки и я хочу закончить школу с золотой медалью, поэтому будьте добры, дайте мне ответить.» А после этого минут пятнадцать отвечала и чуть ли не в красках расписала, кто там и что говорил на каком-то съезде. Карузо, это ты её научил так классно драться?

Вера с Тоней, как мамуля с отцом, минимум два раза ходили в спортзал, занимались у Титыча самбо, но и я тоже кое-чему их учил изредка, но всё же ответил уклончиво:

– Самую малость, Батрак, в основном она если чему и научилась, так в спортзале гаишников. У них классный тренер. А что, Тонечка уже кого-то припечатала к полу? У неё прекрасная координация движений, отличная реакция, да, и вообще она девчонка сильная, скажу я тебе, Жорика иной раз к полу прикладывает.

– Гы-га-га, – рассмеялся Витька, – и не раз, ещё до поездки в Москву, в столовой, один болван из десятого «В», ей в спину с ехидным таким смешком сказал: – «Эй, Авдотья, ты чо, Карузе свечку в спальне держала, что тебя Жорик от них так поздно забирал?» Она тут же повернулась к нему, дёрнула его как-то по хитрому на себя и подбросила так, что он ногами чуть за плафон не зацепился, шмякнула на пол, а потом так ему руку завернула, что то взвыл, а сама как зарычит: – «Сейчас же проси прощения, подонок, а то инвалидом останешься». Ну, и тому куда деваться, как миленький попросил прощения, а она фыркнула, как кошка, и к раздаче пошла, вся такая из себя… В общем королева, да, и только. А вчера вообще хохма была, Карузо. Ну, ты знаешь этот прикол, когда один пацан внезапно толкает девчонку, а второй стоит ручки вверх подняв, и когда та на него налетает, то он её за сиськи хватает. Ну, а у Тоньке там уже есть за что подержаться и её два клоуна из девятого «Б» хотели так подловить. Она как раз остановилась, чтобы на часы посмотреть и Свисток хотел её с разбега на Кису толкнуть. В общем Тонька тут же развернулась, Свист пролетел мимо неё, так она ему ещё и коленом в зад так наподдала, что они оба на пол и ляпнулись. Свисток же толстый, как боров, так он бедного Кису чуть не раздавил, а Тонька поморщилась так и говорит: – «Фу, мальчики, как некрасиво, вы бы этим лучше дома, под одеялом занимались, а не в школе.» Вот хохоту-то было. Да, Антошке повезло, что у неё такой парень. Георгий Петрович её каждое утро в школу на спортивной машине привозит, а после уроков забирает и везёт домой. Ей все девчонки завидуют, а она на них ноль внимания и нихт эмоций. Но знаешь, если кто попросит задачку по физике или математике решить, никогда не откажет. Тут же, прямо на подоконнике всё сделает.

Хотя Витька и рассказывал о весёлых вещах, вид у него всё же был унылый и печальный и я спросил:

– Это всё, Батрачина? Ты о чём-то умалчиваешь.

Парнишка, а Батрак здорово вытянулся за лето и стал шире в плечах, вздохнул и с застенчивой улыбкой сказал:

– Да, вроде всё Карузо. Вот же невезуха, Борька, ты всего на каких-то четыре месяца старше меня, а у тебя уже волосы на лице растут. Наверное бреешься каждый день, а у меня только пушок на верхней губе пробиваться начал. Рассмеявшись, я ответил:

– О, Витёк, у меня волосы по всему телу растут. Ноги заволосатели и на груди шерстюка выросла, как у какого-нибудь армянина или грека. К холодам, наверное, утепляюсь.

Витька удивлённо вытаращил глаза, а я, подняв штанину, показал ему сначала волосатую ногу, а потом расстегнул рубашку и мой друг детства, с которым я начал дружить ещё в яслях, увидел мою грудь, уже довольно мощную, которая, к неописуемому восторгу Ирочки, поросла ещё более длинной и густой, шелковистой, тёмно-русой шерстью. Покрутив головой, Витька вздохнул и, вдруг, посмотрев на меня умоляющим взглядом, попросил:

– Борь, научи меня ездить на спортивном мотоцикле. На простом я летом уже научился, мне Куба давал покататься на своей «Макаке» старого выпуска, но я хочу мотогонщиком стать.

В глазах этого угловатого, долговязого паренька я увидел нечто такое, что у меня сразу же ёкнуло под ложечкой. С такими глазами, наверное, только не умоляющими, какими они были в первую секунду, а потемневшими от решимости, капитан Гастелло направлял свой бомбардировщик на немецкие танки. Хотя я и смотрел как-то раз по ящику фильм, что ничего подобного не было, мне всё же не хочется перечёркивать эту страницу нашей истории крест накрест. Широко улыбнувшись, я сказал. Хорошо, Виктор. Сейчас мы поедем и посмотрим, чего ты стоишь на самом деле. Сначала ты проедешь со мной десять кругов по трассе, а потом, если не сползёшь с супербайка, как сопля, я посажу тебя на специальный тренажер, это тот же супербайк, к тому же с работающим двигателем и вращающимся задним колесом, только он при этом никуда не едет. Дай только мне одеться и взять с собой тормозок в дорогу и мы поедем на базу.

Ирочка и отец, пришедший с ночи, услышав, что я собираюсь на базу, тут же бросились надевать гоночные комбинезоны. Я тоже, так как термометр показывал всего девять градусов выше нуля. Зима, как я вспомнил, в том году была аномально тёплой, за всё время не выпало ни снежинки и даже заморозков не было, об этом мне часто рассказывал Витька в больнице. Когда мы приехали на базу, там тренировались автогонщики, а потому у меня имелась возможность переодеть Батрака в кожаный комбик более или менее подходящего размера, после чего я попросил освободить для нас трассу на полчаса, прицепил к поясу переговорное устройство с аккумулятором и надел на голову инструкторский интеграл, а второй точно такой же нахлобучил на голову Виктора. Теперь мы могли с ним переговариваться. Сначала я сделал два круга на малой скорости, объясняя ему, как нужно менять положение тела при входе в повороты. К моему удивлению Витька понял всё с полуслова и когда я со ста двадцати ускорился до ста шестидесяти, у меня не возникло ощущения, что у меня за спиной сидит толстая, тупая и вертлявая зажопница. Это позволяло мне ехать чуть ли не на максимальной скорости.

Единственное, что я слышал от Батрака, так это всего два слова: – «Быстрее, ещё быстрее!», так что уже скоро был вынужден ответить ему: – «Быстрее уже некуда, Батрачина.» В общем парень прошел испытание скоростью в двести пять километров просто блестяще и когда я подъехал к боксу и заглушил двигатель супербайка, выдернул фишку из интеграла и принялся прыгать, что-то вопя, словно кенгуру в степях Австралии. После этого я нацепил переговорное устройство уже на Витьку и усадил его на супербайк, стоящий на специальном стенде. Это был тренировочный, а не гоночный байк и его заднее колесо опиралось на сдвоенные катки, обтянутые толстой резиной. Тренажер стоял на улице, под навесом. Все, кому это было интересно, а интересно было всем без исключения, даже Женьке с Толиком, Ване Бутримову и Семёнычу, надели кто интегралы, кто шлемофоны танкистов, а кто и просто антифоны, чтобы не оглохнуть от рёва двигателя. Я поменял кабель на более длинный и сел верхом на супербайк, поставленный так, чтобы Витьке с его супербайка было всё видно и принялся объяснять ему, для чего нужна та или иная кнопочка, пимпочка или рукоятка.

И на этот раз Батрак всё схватывал с полуслова, а потому уже через час мой друг детства принялся показывать, как он умеет держать равновесие, наклоняя супербайк то на одну, то на другую сторону, то строго выдерживая вертикаль и так продолжалось целых три часа подряд. Результат Витька показал просто феноменальный. Никто, даже я сам, не мог наклонять байк так низко и при этом не давать ему упасть, да, ещё лишь слегка сбрасывая обороты и показывая на имитации поворотов просто сумасшедшую скорость. В седле супербайка он был ловким и цепким, словно обезьяна. Если он будет так же вести себя на трассе, то усадит в калошу всю Европу. Когда же через три часа я разрешил ему слезть с байка, он встащил с головы шлем и завопил: