Ингрид Нолль - Натюрморт на ночном столике

• Название: Натюрморт на ночном столике
• Автор: Ингрид Нолль
• Издательство: СЛОВО/SLOVO
• Жанр: Современная проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-85050-671-3

Ингрид Нолль — известная немецкая писательница. Она родилась в 1935 году в Шанхае, в Германию вернулась с родителями в 1949-м, изучала германистику и искусствоведение в Боннском университете, живет в старинном и фешенебельном городе Вайнхайме.

Ингрид Нолль — автор пяти романов, трех повестей, сборника рассказов, лауреат нескольких литературных премий. Три ее романа экранизированы, один — поставлен на радио. Произведения писательницы переведены на многие языки мира.

Яркие характеры, захватывающая интрига и умение передать таинство живописи — такое неожиданное сочетание предлагает Ингрид Нолль в романе «Натюрморт на ночном столике».

---

— Отлично, — сообщила она.

Я покосилась на бедных птичек, укутанных в сало и уложенных на листья свежего шпината. Люси украсила дичь сверху еще и оранжевыми настурциями. «Могилка какая-то», — подумалось мне.

— Где ты подцепила этих двух дамочек? — спросила я. — Они же точно нездешние?..

Люси задвинула перепелов в горячую печку и принялась взбивать картофельное пюре.

— Биргит с некоторых пор живет здесь, в Вайнхайме. Муж вечно в разъездах, в командировках, дочка учится в Канаде. Ей одиноко, она решила вспомнить юность — пошла петь в хор, где поет мой Готтфрид, чтобы с кем-нибудь познакомиться. А он случайно узнал, что она сто лет назад училась вместе с Райнхардом в университете.

— А вторая?

Люси вложила мне в руки блюдо с салатом.

— Неси, — был приказ, — я сейчас приду. Но я стояла как вкопанная.

— Ну ладно, — Люси сбросила фартук, — Миа — близкая подруга Биргит, сейчас у нее в гостях. Не могли же мы пригласить только одну Биргит? Вот мы и позвали обеих. Муж Биргит сейчас опять где-то в Китае.

— Миа замужем? — хотела я знать.

— Не знаю. Думаю, скорее, разведена, — отвечала Люси.

Мы вместе вернулись на террасу, одна с горячим, другая с салатом. Со всех сторон поднялся хвалебный гимн перепелам, похоже, и правда деликатес неслыханный. Потом гул восторженных голосов затих, публика заработала челюстями и примолкла. Тут я впервые обратилась к двум новеньким:

— Вы в фирме архитектурной работаете или сами по себе? Шесть пар глаз оторвались от тарелок и с любопытством уставились на нас. Первой заговорила Миа:

— Я переквалифицировалась в дизайнера по интерьеру. Мне безумно нравится. Женщине легче…

Биргит ее перебила:

— А я сдуру бросила университет, когда забеременела. Ну да, если мужу некогда присматривать за ребенком, другого выхода нет. Мне, конечно, сначала следовало диплом получить, а потом уже детей рожать.

Люси заметила строгим тоном:

— Но дочка-то ваша давно выросла. Почему бы тебе теперь…

Биргит замотала головой:

— Еще раз начинать учиться — я не потяну. Мне бы лучше какую-нибудь немудреную работку, не для денег, а так — для удовольствия.

Скажите пожалуйста! Небось муж всегда целую кучу денег зарабатывал, жила, горя не знала. А теперь размечталась, самореализации захотелось…

Все снова принялись за еду, я озлобленно шпионила направо и налево, несла всякую ерунду, невпопад отвечала на чьи-то бессмысленные вопросы. Люси то и дело бегала к своей годовалой Еве, та температурила. Дизайнер по интерьеру Миа, которая, кажется, владела магазином элитной мебели, рассказывала Райнхарду о своем новом изобретении: ей в последнее время особенно удавались кованые железные стулья, у которых сиденье состояло из переплетенных прутьев.

— Такое впечатление, что сидишь на куске наждачной бумаги, — поделилась изобретательница.

Райнхард был потрясен, а его собеседница с таким же юмором продолжала рассказывать, как ей удается сплавить покупателям разные другие совершенно неудобные предметы интерьера.

Биргит, понизив голос, сплетничала с Готтфридом о других хористах, о прошедшем концерте и его программе и о любовных приключениях кассира хора.

— Знаешь, песни из синего сборника для меня совсем не трудные, — призналась она, — но я так дрожу перед осенним концертом! Может, ты со мной позанимаешься отдельно пару раз, порепетируем вместе?

Мы и опомниться не успели, как Готтфрид и Биргит очень вдохновенно запели вдруг дуэтом французскую песенку «Belle, qui tiens ma vie».[14] Наши вежливые аплодисменты, к сожалению, были восприняты как просьба продолжать. В итоге был устроен концерт по заявкам. Сильвия заказала «Как прекрасно нынче утро» и сама подхватила изо всех сил. Последовали и другие пожелания, участвовали все, даже кот Орфей таращился на нас из кустов, сверкая глазами. Люси пыталась напомнить пирующим, что мы не в доме, а в саду, что вокруг соседа, которые уже, скорее всего, хотят спать. Ее голос утонул в нашем хоре. Наконец Райнхард предложил спеть своеобразный гимн их студенческой компании «Память о Гейдельберге».

Наши ученые хористы спасовали. Их, мол, учат петь всякие мадригалы эпохи Возрождения, а такая ерунда им незнакома. «Как это поют-то?» — замялся Готтфрид.

И тут Райнхард встал из-за стола, покачиваясь от выпитого, — он явно перебрал и к тому же не усваивал алкоголь с такой легкостью, как я, — и запищал, зафистулил своим высоким голоском на каком-то диковинном английском со швабским выговором, да еще безбожно фальшивя. Его выступление всех потрясло, а у меня внутри словно все оборвалось. И, сама не знаю почему, я, которая до сих пор сидела тихо, первая начала свистеть. Удо подхватил в два пальца, «Фу!» — завопила Сильвия, Миа громко застонала, Биргит зажала уши руками. Только хозяева пытались усовестить бесчинствующих гостей.

Райнхард ушел в дом. Через некоторое время выяснилось, что он не в туалет вышел, а уехал домой. Люси сгорала от стыда:

— Мы, наверное, его обидели, как ты думаешь? — переживала она.

— Ясный перец, — злилась я, — но ты-то тут при чем? Так ему и надо, заслужил!

Готтфрид привез меня домой, потому что Райнхард забрал нашу машину. Когда я вернулась, муж уже храпел.

На другое утро ни один из нас ни словом не вспомнил о вчерашней недостойной бульварной комедии у Люси. Только муж отправился на службу, а я села снова за рисование, в дверь позвонили.

У порога стояла Биргит.

— Мужа нет дома, — сказала я довольно неприветливо, пропустила ее в дом, но кофе предлагать не стала. Кухонный стол был завален кисточками, красками и жестяными противнями, а на мне — фартук весь в краске. Биргит же была в элегантном шелковом пиджаке и спортивных брючках. Все высшего качества. И еще запах дорогих духов, тонкий аромат ландыша. Что ей надо?

Нимало не смущаясь, она попросила меня позвонить Райнхарду в офис и сообщить, что зашла к нам и времени у нее мало. Я повиновалась. Он слегка удивленно — что его оправдывает — спросил, чего же она хочет. Я не знала.

Двадцать минут спустя мой муж был дома. Биргит приветствовала его поцелуем и объятиями, он немного застеснялся, но не отшатнулся. Она достала из ярко-красной сумочки телячьей кожи небольшую коробочку, обернутую в подарочную бумагу: «Это вам обоим». Райнхард развернул лиловую папиросную бумагу — внутри оказался стеклянный шар. Как красиво!

— Здорово, — оценил муж, — из этого выйдет хорошее пресс-папье, его-то мне в офисе и не хватало.

Наконец Биргит перешла к делу. Она слышала, Райнхард ищет секретаря, ей хотелось бы попробовать.

— Ну да, — подтвердил мой неверный, — секретарь мне нужен. Аннароза перегружена дома, и дети, и хозяйство, я решил ее от канцелярии освободить. Но, Биргит, если серьезно, ты для такой работы слишком образованна.

Она рассмеялась:

— Да что ты, наоборот! Я уже забыла все, что учила, к архитектуре теперь отношения не имею, в офисе, правда, тоже никогда не работала. Но мне надоело, что меня содержат, даже на карманные расходы себе заработать не могу, а вот мои подруги все при деле.

— Ну ладно, давай попробуем, — неуверенно произнес Райнхард. Видимо, он вспомнил гору накопившейся корреспонденции, никем не разобранной, а с другой стороны, наверное, прикинул в уме наши финансы, давно поющие романсы. Если бы я продолжала вести его бумажные дела, он бы, вероятно, нашего оскудения так и не заметил.

Биргит, однако, заработок, кажется, совсем не волновал. Она лишь спросила, когда может начать. «Завтра», — был ответ. Райнхард встал.

— Миа просила передать тебе привет, — вспомнила Биргит после паузы, — привет нашему древесному червячку. И еще, если ты для нее что-нибудь найдешь, было бы просто классно!

Меня распирало любопытство, я влезла в разговор и прямо в лоб, тупо спросила, о чем это они? Оказывается, Миа ищет для своего бутика старинные, антикварные стройматериалы, а Райнхард знает, где какой дом сносят и где есть чем поживиться.

Мой муж гордо вскинул голову и кивнул на сосновые балки, паркет, стены и мебель, переполнявшие наш дом.

— Да, дерево ей тоже нужно, — согласилась Биргит, пристально оглядывая наше жилище оценивающим взглядом, — но Миа больше интересуется всякими медными набойками на мебели, коваными решетками, старинными каминами, дверными ручками, колоннами из натурального камня, и даже кусками бетона или садовыми поилками для животных.

Райнхард обещал смотреть в оба.

Ох, недоброе у меня было предчувствие, с самого начала недоброе. Невыносимые канцелярские обязанности с меня, слава Богу, сняли, но мне совсем не нравилось, что Биргит будет работать с моим мужем в одном офисе. Она ведь потом еще и домой к нам заявляться будет, то кассеты надиктованные забрать, то документы напечатанные шефу отдать. Так и вижу, как эти двое резвятся на черном кожаном диване.