Юрий Сергеев - Становой хребет

• Название: Становой хребет
• Автор: Юрий Сергеев
• Издательство: Современник
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1987

Роман «Становой хребет» о Харбине 20-х годов, о «золотой лихорадке» на Алдане… Приключения в Якутской тайге. О людях сильных духом, о любви и добре…

---

Лодка чудом неслась по гребню. Люди со страхом глядели на ружьё, решив, что кормчий сбесился, и работали вёслами со всех сил. Как с высокой горы карбас плюхнулся в тихую заводь плёса, и только тогда сплавщики осознали, какие препятствия они преодолели.

Растеряйся Парфёнов хоть на мгновение — и все бы погибли. Задняя лодка всё же сошла с гребня, её кинуло в воронку у левого берега, с размаху шибануло о скалу так, что полетели щепки. Игнатий опять дико заорал:

— Хватайтесь за верёвку!

Из лодки посыпались мешки, ящики, а люди сами сиганули в воду. Гребцы первой лодки наконец выволокли на тихое место своих обезумевших товарищей. Матюкаясь и кашляя, те по очереди переваливались через борта.

Откуда-то из бездонья медленно всплывали раздробленная щепа, словно погрызенная зубами чудовища-водяного, вёсла и порванный мешок с палаткой.

— Ну, как там, у налимов в гостях? — весело поглядел Игнатий на искупавшихся в дьявольской купели.

Шамаев, как окрестили мужики глухонемого на русский лад, тоже радостно улыбался и показывал рукой на просторный бревенчатый балаган, угнездившийся у скалы…

Егор вздрогнул от неожиданности, когда загремели во тьме смутно знакомые колокольчики, догадка полыхнула в голове, и тут же над кустами угадал шапку с корявыми рогами, затем выплыл, словно привидение, сплошь белый олень, и шаман Эйнэ сполз с него в полном великолепии своих одежд.

— Капсе догора-товарисса! — махнул рогами колдун в лёгком поклоне.

Эйнэ небрежно бросил Шамаеву повод оленя, важно прошёл к огню и уселся, раскуривая причудливую, примерно с детский кулак трубку, которая была вырезана в форме головы ревущего медведя.

В глазных впадинах деревянного зверя мерцали кристаллы горного хрусталя, они свирепо блестели в бликах костра. По груди шамана, как и прежде, плыли утки из голубоватого металла. Геолог, начальник партии, только мельком взглянув на них, кинулся к старику.

— Платина! Братцы, самородная платина! Вы только посмотрите! — Эйнэ испуганно закрыл гагар руками, пытаясь отстраниться от возбуждённого лючи.

— Зачем кричишь, как ворон на падаль. Сам знаю, что платина. Эк невидаль! Таёжные люди из неё пули к берданам делают. Шибко хорошие пульки.

— Ещё бы, даже королям такое бы не пришло в голову, стрелять платиной. Но, как же вы её расплавляете, ведь нужна температура под две тысячи градусов?

— Однахо, плавим, мало, мало. Эк невидаль! У меня нож тоже платиновый, — он вытащил узкий клинок из ножен и подал его геологу. — Шибко хорошее железо! Собсем ржавчина не грызёт.

— Да, старик, ты прав, это уже ферроплатина, а утки сделаны из иридистой платины, совсем с другого месторождения. Где ты подобрал это «шибко хорошее железо», покажи место?

— Э-э-э-э… большой грех, нельзя, — и тут Эйнэ узнал сидящего в сторонке Парфёнова, зло сплюнул, — зачем ЧК тайга ходи? Плохой люди шибко стреляй тебя, пропади собсем.

— Я заговорённый, — усмехнулся Игнатий, — можа, только платиновой пулькой прошибёшь. А будешь пужать, конфискую твоих птичек и ножичек в казну государства.

— Эйнэ больше не шаман! Эйнэ красный купеса. Зачем обижать старика? Тайга место много, туда-сюда ходи, не трогай Эйнэ.

— Так где платину поднял? — не отступался Парфёнов.

— Дед моего деда поднял, не знаю где. Шибко давно было, — он взглянул на бородатого Егора и опять изумился, — твоя пропади нету? А ты не верил, что долго жить будешь. Хозяин Чёртова улова тебя не кушай. Эйнэ так велел.

— А зачем же стреляли тогда в меня? — спросил Быков.

— Э-э-э, Васька собсем дикий тунгус, думал, сохатый плывёт по реке, однахо, — Эйне встал, принёс потки и вынул банчок спирта, — мало-мало сладкая водка пей, зачем ругаться.

Рабочие взбодрились и загомонили, мигом опорожнили от чая кружки. Парфёнов подсунул свою первым и заметил, как дрогнула рука Эйнэ с банчком. Игнатий понюхал спирт: в нос шибанул знакомый дух опия. Протянул полную кружку шаману.

— Пей! — Моя собсем не кушай водка, духи не велят. Живот собсем старый, слабый. Я спирт у китайца большие деньги купил, кушай, шибко хороший водка.

— Пей, сволочь! Отравить нас захотел и сонных в улово скинуть? Пей, гад! — Игнатий хотел только попугать старика, но тот рывком выхватил кружку и сделал большой глоток.

— Кушай, собсем хороший спирт, — шаман взял ломоть мяса и вгрызся в него зубами, — собсем зря обижаешь старого человека, нельзя так, исправник.

— Исправников давно нет, а теперь поглядим, чем ты нас подивишь. Я такую водку у китайского «купеса» пробовал, а потом голым уползал.

Эйнэ торопливо жевал оленину, заедая ломтями лепешки. Глядел на огонь. Зрачки его глаз всё больше расширялись голова стала дёргаться, из глотки вырывались хриплые, заунывные слова песни.

Он не камлал, он пел, забыв обо всём, размягчённый подмешанным в спирт дурманом. Игнатий тихонько переводил:

О-о! Горе мне, Улахан Эйнэ.
Гонят меня, как паршивого пса,
В безлюдные скалы, глухие леса.
О-о! Горе мне! О-о-о, горе мне…
Железными клювами землю грызут,
Проклятое золото ищут везде.
О! Тяжко мне-е. О-о, больно мне!
Из Нижнего мира черти ползут
По ущельям тёмным, горным хребтам.
По чащобам родных лесов.
Бегу я от них бездомным псом.
Устал я, бедный Эйнэ, устал…
Я стал убогим, великий шаман.
Чуо-чуо-чууи! Дай пальму мне,
Убить врагов в этом страшном сне,
Или я сойду с ума…

Парфёнов миролюбиво обнял эвенка и проговорил:

— Эйнэ, расскажи нам легенду о красавице Кэр и слезах солнца? Любопытно послухать давнюю историю.

Шаман, пытаясь диким усилием воли стряхнуть оцепенение, злобно зашипел.

— Заберите всё золото в тайге, но вам не найти слёз солнца, — и засунул погасшую трубку под камлейку, — вам не найти их. Только великий Эйнэ знает место, где плакало солнце.

— Брешешь ты всё, выживший из ума колдун, — засмеялся Игнатий. Старик возмущённо рванул руку из-под мехов и ткнул грязным пальцем в светящиеся глаза медведя.

— Вот они, слёзы солнца, — вяло откинулся навзничь и захрапел.

Геолог поднял обронённую трубку и наклонился к свету. Долго разглядывал, царапал медвежьим глазом по ножу и стеклу компаса.

— Друзья, или я сошёл с ума, или у меня в руках два природных кристалла алмаза первого порядка. Настоящие октаэдры. Но, откуда они у старца?! Не из Африки же он их привёз на своём олене!

Трубка пошла по рукам, ярко взблёскивали в свете костра чистейшей воды каменья. Неожиданно Эйнэ поднялся, тряхнул головой и попросил трубку.

Неторопливо набил табаком драгоценный чубук. Раскурил от уголька. Его качало и клонило к земле. Сделав несколько крепких затяжек, он швырнул трубку на середину реки и радостно засмеялся.

— Вам не найти слёз солнца, — опять упал на мох и сонно вздохнул.

— Видали! — Игнатий взял банчок спирта, кинул его вслед за трубкой в Чёртово улово. — Кабы всю рыбу не вытравить. А по этому добренькому колдуну давно скучает домзак.

Завтра разберёмся. Обдурил, вражина, закинул каменья, поди теперь их сыщи в такой стремнине. Ну, погоди у меня.

Но утром Эйнэ, как сквозь землю провалился вместе со своим оленем. Даже потки свои с барахлом утащил прокудливый шаман из-под носа придремнувшего дежурного. Только на большом пеньке, перед балаганом, оставил клочок бумаги, придавленный берданочной пулей с клеймом медвежьей головы.

На листке было нацарапано углём: «Такая пуля найдёт твоё сердце, хромая собака ЧК».

Парфёнов покрутил кусочек металла в пальцах и отдал Егору.

— Оказывается, грамотный шаманишка. Улизнул, чёрт лохматый! Возьми пульку, это, пока что, самый дорогой образец в нашей разведке. Стыд и срам! Уже месяц шастаем, плаваем, а ничего не нашли путного.

В устье небольшой речки, впадающей с левого борта, наконец-то изыскатели обнаружили золото. Весовое, крупное. Через неделю со своей партией подошёл на подмогу Зайцев. В каждом ключе натыкались на золото.

Воодушевлённым удачей людям не хватало светового дня для работы. Помолодевший Игнатий летал впереди лохматым медведем, размечая шурфы, которые садились точно в струю россыпи. Удача, словно сама шла к нему в руки, решив напоследок потешить неутомимого скитальца.

Только ему попадались самородочки. Парфёнов сильно обносился, но, при таком фарте, согласно законам суеверных копачей, одежду не менял. Сверкал жилистым телом в прорехах да посмеивался.

В конце августа Никола Зайцев вызвал Егора:

— Товарищ Быков, — неожиданно обратился он к Егору официально. — Я не могу приказывать, слишком необычное дело. Трудное и опасное.

— Слушаю.

— Нам позарез нужно провести рекогносцировочный маршрут через водораздел на Юдому, сплавиться по ней до устья, а дальше по Мае в Алдан. Там никто из геологов ещё не был. Я предполагаю, что мы открыли богатейший золотоносный район, нужно знать входы и выходы из него.