Питер Стауб - Пропавший мальчик, пропавшая девочка

• Название: Пропавший мальчик, пропавшая девочка
• Автор: Питер Стауб
• Издательство: Эксмо; Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-18714-6

Преуспевающий писатель Тимоти Андерхилл приезжает из Нью-Йорка в родной город Миллхэйвен на похороны Нэнси, жены своего младшего брата Филипа. Нэнси покончила с собой, и никто не может объяснить причину ее поступка. По ходу дела выясняется, что Нэнси перед своей необъяснимой кончиной посещали зловещие видения. А племянник Тимоти, пятнадцатилетний Марк, сделался одержим старым заброшенным домом, расположенным по соседству. В окнах этого дома и на улице рядом с ним мальчик видит Черного человека. Между тем в городе начинают пропадать дети, и скоро Андерхилл узнает об исчезновении своего племянника. Все говорит о том, что в Миллхэйвене объявился маньяк-убийца, но вот только странное дело – как весточки с того света, по электронной почте писателю стали приходить письма с одной и той же пометкой: «Потерянный мальчик, потерянная девочка»…

---

– Джордж говорил мне, что я частенько обижаюсь без причины, а сейчас, с годами, я стал, наверное, еще обидчивей. Мы говорили о Калиндаре и пожаре. А скажите-ка мне, мистер Андерхилл. Вот вы писатель. Не поразил ли вас этот эпизод со спасением – нехарактерный для человека, которого я вам описал?

– А что ж удивительного в том, что очень набожный человек выполнил свой долг и спас из горящего дома людей?

– Калиндар ненавидел черных, – сказал Хилльярд. – И за людей он их не считал. Чует мое сердце, он был бы счастлив, сгори в том доме синим пламенем все Уоткинсы.

– Брат рассказывал мне, что Калиндар в то утро не один раз бросался в дом и был полон решимости спасти всех.

Хилльярд задержал на Тиме высокомерный и самодовольный взгляд:

– Я вам сейчас расскажу, как там было дело, а потом послушаем, что вы думаете на этот счет.

– Договорились, – кивнул Тим.

– Когда занялся пожар, Калиндар был у себя заднем дворе. Сильнее всего полыхало со стороны задней части дома, и ему пришлось обежать вокруг и вломиться в дверь с тыла. Он вышиб ее с одного удара. Влетел в дом. Даже с моего крыльца было слышно, как он вопил, только слов я не разобрал. Минуты через две-три – а это, согласитесь, достаточно долго, если речь о горящем доме, – появляется он с детьми Уоткинсов: одного держит за руку, а второго – в охапку другой рукой. Дети орут истошно. Конечно, в тот момент он показался мне героем. Я позвонил пожарным сразу же, как только увидел дым, и очень надеялся, что машины поспеют вовремя, чтобы спасти Калиндара и родителей малышей. А Калиндар опустил детей на лужайку перед крыльцом и рванул обратно. Дым валил уже из боковых окон, а через окно гостиной я увидел огонь. Почти сразу же Калиндар вернулся, толкая перед собой мистера и миссис Уоткинс. Потом развернулся и снова нырнул в дом! Он все выкрикивал имя.

– Имя?

– Лили! Лили!

– Кто такая Лили?

Хилльярд пожал плечами:

– Как раз в этот момент подоспели машины, целая орава пожарных вбежала в дом, они подключили брандспойты и через пару минут уже тащили Калиндара наружу, поздравляли и благодарили за спасение четырех жизней. Мне показалось, что он совершенно дезориентирован, не понимает, как же это, почему все эти люди так добры с ним. Он убрался восвояси сразу же, как только смог. Но люди из «Леджера» и телевизионщики уцепились за эту историю и раскручивали ее, насколько Калиндар им позволял. Получилась эдакая сказка о расовой гармонии со счастливым концом Дело-то было только несколько месяцев спустя после крупных беспорядков в Чикаго и Милуоки, помните – в шестьдесят восьмом? Да, и в Детройте. Черные сжигали тогда свои частные предприятия, фермы. Это была страшная трагедия. Вы наверняка помните.

– В шестьдесят восьмом году меня не было в Штатах, – сказал Тим – Но было бы неправильным утверждать, что мне посчастливилось избежать насилия.

– Вот те на! – Глаза Омара Хилльярда округлились. – В шестьдесят восьмом я в стольких маршах протеста участвовал. Против расизма и против войны…

– Мистер Хилльярд, мы оба с вами страдали от того, что творилось во Вьетнаме.

– Хорошо, – махнул рукой Хилльярд. Тим же не видел ничего хорошего. Омар Хилльярд все еще придерживался благородных принципов. Будь у него медали, он вернул бы их правительству в шестьдесят восьмом или шестьдесят девятом А на маршах протеста держал бы над собой плакат «Ветераны против войны». Это было сильнее его. Омара до сих пор бесили люди вроде Тима Андерхилла. Будь его воля, собрать бы их всех в одну большую армию и отправить строевым шагом прямо в болото. Такие, как Андерхилл, наносят удар его гражданской гордости, и Хилльярд не находил им оправдания.

– Если б меня не призвали, я наверняка шагал бы бок о бок с вами.

– Хорошо, хорошо, – повторил Хилльярд, подразумевая, что тема для обсуждения закрыта. – Так вот, я говорил о Джозефе Калиндаре и прессе. Когда он отказался сотрудничать с газетчиками, они называли его скромным героем, избегающим огласки. Замечательный сюжет для доброй сказочки, да? Но когда репортеры стали расспрашивать здесь и там о новоиспеченном герое, сюжет мгновенно рассыпался. Самый необщительный в мире человек вовсе не собирался приглашать к себе в дом репортеров и фотографов. Он воздвиг эту жуткую стену, и мы все решили, что стена понадобилась ему для того, чтобы с тылу отгородиться от сующей всюду нос прессы. С фасада-то он всегда мог заметить их появление и дать отпор.

– Не мог же он быть на сто процентов асоциальным, – заметил Тим.

– На лице мистера Хилльярда появилось выражение решительного упрямства. Он напомнил Тиму фотографию Сомерсета Моэма в старости.

– Джимбо Монэген видел снимки, на которых вы и еще какие-то люди в закусочной на берегу озера. Он сказал, что это фотографии какой-то вечеринки.

Лицо Хилльярда расслабилось:

– Бог ты мой, да где ж мальчишка откопал их?

– Джимбо с Марком нашли снимки в доме.

– Фотографии сделаны на вечеринке, где мы собрались с соседями, только это было на озере Рэндом, недалеко от Милуоки. У кого-то был там, возле закусочной, домик с причалом и пляжем. Это, наверное, один из немногих дней, когда жена Калиндара чувствовала себя счастливой. А у Джозефа имелась причина поддерживать ее прекрасное настроение, но все равно Калиндар есть Калиндар. Он изо всех сил старался веселиться, но это был спектакль. Чувствовалось, что ему до тошноты противно с нами. И чувство то было, кстати, взаимным. Он обладал удивительной способностью убивать вокруг себя радость. Как ни странно, мне было жаль его. Калиндар подходил к людям, пытался присоединиться к беседе – а в его случае это значит, что он просто стоял рядом, – и тут же один за другим собеседники исчезали, пока он не оставался в одиночестве.

– Вы сказали, у него была причина поддерживать прекрасное настроение жены – что вы имели в виду?

– У Миры Калиндар был огромный живот. Она была на седьмом или восьмом месяце.

– Вынашивала сына, этого маленького дьявола?

– Не совсем так, – покачал головой Хилльярд, недобро улыбнувшись. – Вечеринка на озере происходила в шестьдесят пятом году. Тогда Билли Калиндару было четыре года.

– Не понял…

Омар Хилльярд продолжал улыбаться ему:

– Через месяц после вечеринки на озере Рэндом Калиндар заявил, что у его жены случился выкидыш. Мол, звонками с соболезнованиями и прочим не беспокоить, спасибо, извините. Выводы можете сделать сами.

Глава 22

ИЗ ДНЕВНИКА ТИМОТИ АНДЕРХИЛЛА

27 июня 2003 года

Вот он каков, Омар Хилльярд: я его так раздражал, а он все-таки подарил мне разгадку, ключик к последней, самой потайной двери. Я вспомнил, как Филип рассказывал мне, что однажды Мира Калиндар появилась в их доме на Кэрролтон-Гарденс и умоляла Нэнси что-то сделать для нее. Не говорила ли она тогда: «Помогите мне спасти жизнь дочери, заберите ее себе»?

Все это я поведал Тому Пасмору, как только очутился в большом старинном доме на Истен-Шор-драйв, однако он воздерживался от комментариев, пока мы не начали подниматься по лестнице к комнате с компьютерами и прочей техникой. Том сказал:

– Значит, ты считаешь, что твой племянник встретился в том доме с дочерью Джозефа Калиндара. Она каким-то образом предстала перед ним в физической форме, день за днем занималась с ним любовью и в конце концов уговорила его удалиться с ней в некий мир теней?

– В такой интерпретации все звучит абсурдно, – сказал я.

Он спросил, как бы я сам сформулировал это.

– Никак, – ответил я. – Я просто не знаю как. Но давай вспомним последовательность событий. У Джозефа Калиндара на самом деле есть дочь, которую он прячет от мира. В трехлетнем возрасте как-то раз утром она убегает из дома и прячется, вероятно, на заднем дворе, в саду или в переулке. Калиндар мечется, пытаясь ее отыскать, и видит, что соседский дом горит. Там живут две маленькие девочки. А разве не могла его Лили, наблюдая за девочками из окна, мечтать поиграть с ними? Эта мысль приходит Калиндару в голову – вот почему он бросается в горящий дом, спасает всех и вновь кидается в огонь. Он ищет дочь. Потом выстраивает высоченную стену со стороны заднего двора, чтобы скрыть свое новое творение: жуткую пристройку к кухне. Там, в пристроенной комнате, он мучает свою дочь. Три года спустя его жена предпринимает отчаянную попытку спасти ребенка, но кузина ее мужа, Нэнси Андерхилл, решительно отвергает ее. Филип никогда не позволил бы ей вмешаться, а о том, чтобы забрать дочь Калиндара к себе, не могло быть и речи. Затем следует разоблачение Калиндара Выясняется, что он убил нескольких женщин и, вне всяких сомнений, свою жену и дочь. В восьмидесятом он арестован и осужден. Через пять лет Калиндара убивает сокамерник, и на этом как будто «сказке конец».