Джим Корбетт - Кумаонские людоеды

• Название: Кумаонские людоеды
• Автор: Джим Корбетт
• Издательство: Издательство: Армада-пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002

Аннотация от Gautier Sans Avoir (выполнил доработку эл. книги и корректуру с бум. изданиями):

Первая книга английского автора Джима Корбетта (1875–1955) посвящена его деятельности по ликвидации в предгорьях Гималаев (Кумаон, Индия) тигров-людоедов и, попутно, нападавших на скот леопардов. Впечатляет число жертв каждого тигра-людоеда; достаточно сказать, что первый зверь, уничтоженный Дж. Корбеттом, успел растерзать до этого 434 человека. Охота на людоедов и встречи с их жертвами (мертвыми и тяжело раненными) описывается автором в хроникальном стиле, практически без эмоций.

---

Осторожно, дюйм за дюймом передвигая ноги по траве, я начал приближаться к дереву и проделал уже около половины расстояния, как заметил какой-то черно-желтый предмет длиной дюйма в три на каменном карнизе, который, как я теперь разглядел, являлся старой звериной тропой. Минуту я рассматривал этот неподвижный предмет, пока не убедился, что это конец хвоста тигра. Так как хвост был направлен от меня, голова тигра была обращена ко мне.

Карниз имел только два фута ширины, и тигр, вероятно, залег, чтобы прыгнуть в момент, когда моя голова появится из-за дерева. Конец хвоста находился в двадцати футах от меня, и, принимая длину залегшего тигра за восемь футов, голова его должна была быть в двенадцати футах дальше. Но мне необходимо было подойти значительно ближе, чтобы сделать убойный выстрел, а убойный выстрел я мог сделать только стоя. И теперь, в первый раз в жизни, я раскаивался в своей привычке пользоваться бескурковым оружием. Предохранитель моего штуцера производит ясно слышный звук, а любой звук при создавшихся обстоятельствах побудил бы тигра или броситься на меня, или уйти вниз по горному обрыву без всякой для меня возможности по нему выстрелить.

Я стал подползать дюйм за дюймом, пока не увидел сначала весь хвост, потом заднюю часть тела. Застав тигра в этом положении, я готов был закричать от радости: мне стало ясно, что тигр просто лежал, а не готовился к нападению. На карнизе было место только для туловища тигра, поэтому он вытянул свои задние лапы и положил их на верхние ветви молодого дубка, росшего на почти отвесном склоне. Затем я увидел его переднюю лапу, потом брюхо — оно спокойно подымалось и опускалось — и понял, что тигр спит. Я стал двигаться вперед быстрее, пока не увидел плеча, потом всего зверя. Затылок тигра лежал на краю дерновины, тянувшейся на три или четыре фута за упавшим деревом; глаза тигра были крепко закрыты, а нос направлен к небу.

Прицелившись в переднюю часть головы тигра, я нажал спуск и, не переставая нажимать, сдвинул предохранитель. Я не имел представления, как такое нарушение обычного метода может действовать, но выстрел последовал. И когда тяжелая пуля на короткой дистанции вонзилась в голову тигра, по его телу не пробежало ни малейшей дрожи. Хвост тигра оставался вытянутым, задние лапы по-прежнему лежали на верхних ветвях деревца; нос его все так же был обращен к небу. Это положение тела тигра ни в чем не изменилось, когда вслед за первой я послал вторую, совершенно лишнюю пулю. Последовало только одно заметное изменение: брюхо перестало подыматься и опускаться, а кровь заструилась из двух поразительно малых пулевых отверстий в его голове.

Не знаю, как действует на других непосредственная близость тигра, но у меня всегда бывает чувство, что я задыхаюсь (возможно, как от страха, так и от волнения), и возникает потребность хотя бы в кратком отдыхе. Я сел на упавшее дерево, скрутил папиросу (я воздерживался от курения с тех пор, как у меня заболело горло) и предался размышлениям. Всякая выполненная задача вызывает удовлетворение, в этом отношении и данный случай не был исключением. Поводом для моего прибытия в эту местность было уничтожение людоеда; с того момента, как я сошел с дороги два часа тому назад, и до того, как я сдвинул предохранитель, все, включая крик лангура, шло гладко и без единой ошибки. Это вызвало большое удовлетворение, подобное тому, которое ощущает автор, поставивший точку в произведении, все перипетии которого развертывались в полном соответствии с его замыслом. Но в моем случае финал не был удовлетворительным, так как я убил зверя во сне, на расстоянии пяти футов.

Я понимаю, что мои личные ощущения в данном случае представляют для других мало интереса. Но возможно, и вы считаете, что в этом случае дело шло не об игре в крокет, и тогда мне хотелось бы привести аргументы, которые я приводил сам себе в надежде, что вам они покажутся более удовлетворительными, чем я думал. Эти аргументы таковы: тигр был людоед, и поэтому лучше, что он стал мертвым, безразлично, был ли он убит, когда бодрствовал или спал, и, наконец, если бы я отступил, увидев, как подымается и опускается его брюхо во сне, я взял бы на себя моральную ответственность за гибель людей, которых он мог убить впоследствии. Вы согласитесь, что эти аргументы оправдывают мой поступок. Но остается сожаление, что из опасения последствий лично для себя или из-за боязни упустить случай, который мог более не представиться, я не разбудил спящего зверя и не дал ему возможность честной охотничьей борьбы.

Тигр лежал мертвым. Для того чтобы мой трофей не упал вниз в долину и не пропал, надо было попытаться как можно скорее снять его с карниза. Приставив ставший теперь ненужным штуцер к упавшему дереву, я поднялся на дорогу, прошел за поворот ее у полей и, соединив ладони рупором, послал многократно отдававшуюся эхом весть по горам и долинам. Повторять крики мне не пришлось, так как мои люди слыхали два выстрела, возвращаясь после посещения первого буйвола, и побежали к дому, где я остановился, чтобы созвать всех крестьян. На мой крик все собравшиеся направились мне навстречу.

Когда достали крепкие веревки и топор, мы пошли обратно и, обвязав тигра веревками, то на руках, то волоком взяли его с карниза и перетащили через упавшее дерево на поляну. Здесь я хотел снять с него шкуру, но крестьяне упросили меня не делать этого, говоря, что женщины и дети из Картканоула и окрестных деревень будут очень огорчены, если им своими глазами не удастся увидеть врага и убедиться в том, что людоед, в страхе перед которым они прожили несколько лет и который установил царство террора на всей территории уезда, был в самом деле по-настоящему мертвым.

Когда срубили два деревца, чтобы перенести тигра к домику лесника, я видел, как некоторые из присутствующих мужчин ощупали лапы тигра и заявили о том, что они убедились в своем утверждении, будто тигр не страдал от какой-либо старой раны или увечья. У домика тигр был положен в тени развесистого дерева. Крестьянам было сказано, что тигр находится в их распоряжении до двух часов дня: большего времени я не мог им предоставить, так как день был очень жаркий и возникли опасения, что шерсть полезет и шкура будет испорчена.

Сам я не осматривал внимательно тигра, но в два часа, положив его на спину, чтобы начать снимать шкуру, заметил, что почти вся шерсть на внутренней стороне его левой передней лапы вылезла и что тут на коже было много небольших пятнышек, из которых текла желтая жидкость. Я не хотел привлекать внимания окружающих к этим пятнышкам и оставил под конец снятие шкуры с этой лапы; она была заметно тоньше, чем правая. Когда вся остальная шкура была снята, я сделал длинный разрез от груди до подмышки левой передней лапы и после, отделив кожу от мускулов, обнаружил одну за другой иглы дикобраза. Стоявшие вокруг люди с жадностью хватали их в качестве сувениров. Самая длинная игла была примерно в пять дюймов, а общее число игл — от двадцати пяти до тридцати.

Мускулы под кожей — от груди до подмышек — были мылоподобны и темно-желтого цвета. В этом была достаточная причина того, что зверь стонал при ходьбе, и совершенно понятная причина, что он стал и оставался людоедом, так как иглы дикобраза не растворяются, как бы долго они ни находились в мускулах тигра.

Мне, вероятно, случилось извлечь из застреленных мной тигров-людоедов сотни две игл дикобраза. Некоторые из этих игл имели больше девяти дюймов в длину, а по толщине не уступали карандашу. Большинство игл засело в мышцах, немногие крепко застряли между костями. Все были обломаны прямо под кожей.

Несомненно, что тигры получали эти иглы, убивая дикобразов для еды. Но возникает вопрос, на который я, к сожалению, не могу дать никакого удовлетворительного ответа: как звери с сообразительностью и легкостью движений тигра так небрежны, что позволяют изранить себя иглами, или так медлительны, что позволяют дикобразам, единственный способ обороны которых — движение назад, делать это? Затем, каким образом иглы эти обламываются, хотя, вообще говоря, они не ломки?

Леопарды так же склонны охотиться на дикобразов, как наши горные тигры. Но у них игл не бывает, так как они убивают дикобраза, как мне пришлось наблюдать, хватая его за голову. И почему тигры не применяют этот, очевидно, безопасный способ, которым пользуются леопарды, и тем самым не избегают увечий, остается для меня тайной.

Заканчивая рассказ о втором из тигров-людоедов, о которых говорилось на уездной конференции в феврале 1929 г., я, если представится случай, расскажу вам, как был убит третий тигр-людоед из Канда.

ЗАМАНЧИВЫЙ МАХСИР

Ловля махсиров в подгорной реке кажется мне самым приятным видом рыболовного спорта. Обстановка, хотя мы это не всегда сознаем, имеет очень большое значение в удовольствии, получаемом от занятия любым видом спорта среди природы. Я убежден, что ловля самой заманчивой рыбы в неподходящих условиях доставит рыболову так же мало удовольствия, как для игрока в теннис выигрыш кубка Дэвиса,[28] если бы состязание происходило в Сахаре.