Дао Бу - Родная земля (сборник)

• Название: Родная земля (сборник)
• Автор: Дао Бу
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1968

В сборник включены рассказы писателей Северного и Южного Вьетнама о героической борьбе южновьетнамских патриотов против американских агрессоров и сайгонских марионеточных войск. В ряде рассказов повествуется о том, с каким мужеством и стойкостью воины вьетнамской Народной армии и население Северного Вьетнама отражают пиратские налеты американских стервятников.

---

— Вперед! В атаку! — скомандовал Фай.

Бойцы бросились в самую гущу вражеской колонны. Тем временем открыла огонь восьмая рота. На левом фланге противника пошли в атаку бойцы подразделения Льема. Начался рукопашный бой.

Придавленная к земле со всех сторон, колонна противника стала в беспорядке разбегаться. Ответный огонь с ее стороны все слабел. На помощь врагу прилетели самолеты. Солдаты начали разбрасывать дымовые шашки. Из-за плотной дымовой завесы самолеты не могли различить, где свои и где чужие, и начали без разбору бомбить весь район.

Вскоре американцы перестали оказывать сопротивление и обратились в бегство. Наши бойцы продолжали преследовать их. К вечеру вражеский батальон был уничтожен полностью.

* * *

Стрельба прекратилась. Ни с удовольствием вытянулся в гамаке, положив руки под голову, и смотрел на вершины деревьев. Неожиданно он приподнялся и спросил Хынга:

— Послушай, командир, сколько вражеских солдат было убито в сегодняшнем бою?

Хынг недовольно заметил:

— Ты вроде еще молодой, разве трудно запомнить несколько цифр.

В результате операции по окружению Плейме мы уничтожили двести солдат и офицеров противника, сбили тринадцать различных самолетов, подожгли пять бронетранспортеров М-113. В ходе боя мы разгромили 21-й батальон специальных войск, роту первого батальона 42-го полка, колонну бронетранспортеров в составе 15 машин М-113, разведгруппу в составе 14 бронемашин, 6 танков и другую технику. Всего было уничтожено 59 машин различных типов. Кроме того, мы сбили три самолета и уничтожили два 105-мм орудия.

В ходе боев против американских войск в общей сложности в этом районе мы уничтожили 1200 вражеских солдат, сбили или повредили 26 самолетов разных типов, захватили более 500 артиллерийских снарядов и много различных документов.

Итак, мы одержали победу в боях против марионеточных войск и против американцев. У бойцов росло чувство уверенности, гордости и радости. Накопившаяся за эти долгие месяцы в беспрерывных походах и боях с врагом усталость быстро растворилась в этом широком и глубоком чувстве победы.

Радиостанция Ханоя недавно передала сообщение, в котором говорилось о победах, достигнутых в обеих частях страны. В Северном Вьетнаме с каждым днем сбивают все больше американских самолетов. Уничтожение воздушных стервятников на Севере, в том числе самых современных сверхзвуковых, является огромным воодушевляющим и мобилизующим фактором для всех вьетнамцев и бойцов здесь, на Юге. Мы очень хорошо понимаем, что наши соотечественники на Севере приносят жертвы, преодолевают огромные трудности и одерживают победы ради родного Южного Вьетнама. И они знают также, что здесь их соотечественники ведут победоносную борьбу.

Вдалеке послышался шум. Видимо, какая-то часть уже выступила в поход.

Приказа еще нет, но бойцы уже поднялись, проверили оружие и боеприпасы. Они готовы идти искать противника, находить его и бить до победного конца, до полного разгрома захватчиков…

Зианг Нам ЧЕРЕЗ ГОРУ ТИ-ЛЭЙ

Тизу поднималась по лестнице своего дома, стоявшего на сваях, придерживая юбку, чтобы она не цеплялась. Бамбуковая лестница скрипела под ногами. Сплетенное из бамбука ведро с водой, висевшее за спиной, было тяжелым, и ноги женщины слегка подгибались. Она наклонила голову, чтобы не удариться о притолоку, и вошла в дом.

Старая Кха в это время разливала суп в большие глиняные миски. Она помогла дочери снять ведро со спины. Озорник Ану, сидевший на корточках, ожидая, пока бабушка накормит его, воспользовавшись моментом, схватил горячий кусок тыквы, подул на него и запихнул в рот. Бабушка обернулась.

— Смотри не обожгись. Малыш сморщился и захныкал:

— Мам, соли!

Тизу разлила воду в кувшины из высушенной тыквы и вынесла их во двор. Затем стала смотреть на сына. Мальчишка сильно исхудал, можно все ребра пересчитать. Это лето было слишком жарким, изнурительным. Кукуруза почти вся посохла. И соли не хватает — на большой котел супа бросишь несколько крупинок, и все: деревня подчиняется общине, община — уезду, и власти распорядились продавать каждой семье ежемесячно только две чашки соли.[15] Если кто-нибудь купит на базаре больше, у того не только излишки, а всю соль конфискуют при досмотре в Шуой-За.

Купить на деньги ничего нельзя. Продашь бананы, мед, лианы — только и сможешь зайти на рынке в харчевню да поесть. Не хочешь есть — неси деньги домой. Ничего нельзя купить. Ничего, кроме водки. Ее бери сколько влезет.

И боишься тратить эти две несчастные чашки соли: неизвестно, что еще выкинут эти чиновники. Если уж совсем пресно — употребляй вместо соли горький перец. Идешь в горы на раскорчевку леса, а руки секач не держат. Вырубишь несколько кустов, и сил нет — садишься отдышаться. А Ану каждый раз за едой плачет, просит соли.

— Садись есть, дочка, — услышала Тизу мягкий голос матери, и ей стало жаль ее. На старости лет матери приходится мучиться, а ведь не так уж долго осталось ей жить.

— Ты, мама, поешь сначала сама — с Ану, а я мужа подожду и с ним поужинаю. — И более ласково добавила: — Возьми еще соли и Ану дай крупинку.

— Хватит. Уже солоно, можно и так есть. Старуха вздохнула и посмотрела на внука.

— А то приучишь к соленому, потом пресное совсем в рот брать не будет. Заплачет, а чем помочь?

Но Тизу все же подошла к кухонному шкафчику, достала тыквенный сосуд, потрясла его, высыпала на ладонь несколько белых кристаллов.

Ану нетвердыми шажками подошел к матери, уцепился за юбку и в ожидании поднял голову. Потом схватил крупинку, протянутую ему, сунул в рот, зачмокал, засмеялся.

Тизу внесла хворост и сложила на пол в кухне, затем высыпала кукурузу в ступу. Целый день она корчевала кусты и сильно устала, ее даже мутило от голода, но она не спешила садиться за ужин.

…Сегодня во второй половине дня, когда они с мужем корчевали кусты, начальник волости прислал на поле двух солдат с ружьями, чтобы те привели к нему Макуанга.

— К начальнику солдаты пришли. Много. Может, сто, а может, двести человек — не сосчитать. Ждут Макуанга, — сказали они.

Тизу перепугалась и хотела пойти вместе с мужем, но он не позволил.

— Не бойся. Схожу и вернусь обратно. Ты пока кончай расчищать поле с этой стороны. — Он сделал несколько шагов, потом обернулся и добавил: — Наверное, начальник хочет послать меня купить кур и свиней для солдат.

Тизу не поверила. Мупить кур и свиней мог кто-нибудь другой. Наверное, они хотят забрать Макуанга в свою бандитскую армию.

…Тизу и не заметила, как стало темнеть. Ану заснул.

Ветер шумел в вершинах деревьев. Был час, когда олени и тигры выходят на свои ночные тропы. Тизу, стоя у двери, толкла кукурузу в ступе. Подняв голову, она вдруг увидела, что на улице уже совсем темно — хоть глаз выколи, — тревога ее еще больше усилилась.

Макуанг наконец вернулся. Он погасил факел и поднялся по лестнице. Тизу поспешила подбросить хвороста, и огонь сразу заполыхал в печи. Захрюкали под домом разбуженные свиньи, зачавкали, сунув пятачки в корыто с пойлом. Макуанг вытер мокрые ноги о порог и затем протянул Тизу что-то завернутое в банановый лист. Тизу развернула, взглянула и вскрикнула:

— Мама, смотри, соль!

Кха поднялась и, не веря глазам, взяла на пробу щепотку.

— Откуда соль, сынок?

Макуанг не ответил. Он скрутил папиросу, сунул в печь щепку и, когда она разгорелась, стал жадно прикуривать. Вид у него был опечаленный. Тизу пошла готовить ужин.

Только когда муж с женой сели за стол ужинать и взгляды их встретились, Макуанг сказал:

— Эту соль мне дали в волости начальники.

— За что?

— Завтра я должен повести солдат в Шонг Чанг. Через двое суток меня отпустят. И дома я в это время питаться не буду — экономия, а потом они мне еще дадут соли, целую чашку.

Палочки для еды замерли в руке Тизу. Она изменилась в лице.

— И не думай никуда ходить! Макуанг печально ответил:

— Я не хотел идти. А они говорят: «Если не пойдешь — сядешь в тюрьму, жену тоже арестуем, дом сожжем, имущество отберем».

— Ну и пусть арестовывают! — Но тут Тизу поняла, что хватила через край. — Значит, мы должны быть еще и проводниками у этих мерзавцев? Ходить с ними в деревни, ловить коммунистов?

Макуанг покачал головой.

— Все коммунисты и бывшие бойцы Сопротивления, по Женевским соглашениям, давно уехали на Север. Чего же ты боишься? Остался только Фыонг, но и он уже два или три года, как куда-то исчез. — И Макуанг добавил нерешительно: — Я поведу их большой дорогой, лесную тропу не покажу, не бойся.

Тизу нахмурилась.

— А если встретите партизан и начнется перестрелка, вдруг и ты попадешь под огонь? — спросила она и, видя, что Макуанг молчит, добавила: — Может, тебе лучше пока спрятаться в лесу?