Мэй Сартон - Преображение любовью

• Название: Преображение любовью
• Автор: Мэй Сартон
• Жанр: Современные любовные романы
• ISBN: 5-7024-1332-6

Отношения героев романа складываются непросто: жизнь заставляет их расстаться, — как им кажется навсегда, — оставив в сердцах Элис и Титуса обиду, боль, горечь и неизжитую любовь. Проходят два долгих года, и вот судьба в лице тетушки героини вновь сводит молодых людей на пароходе, совершающем круиз по Средиземному морю.

---

К счастью, они ехали в последнем автобусе, где всегда находился Джек Рид. Он подал руку тетушке Лу, чтобы помочь ей сойти с высокой ступеньки, и, улыбаясь, предложил руку Элис, но она легко спрыгнула в низ сама. Они прошли через вход, их встретили тишина и прохлада. Элис вдруг поняла, как была не права, когда так самонадеянно заявила, что одни развалины похожи на другие. Они вошли в великолепный римский театр. Ряды скамей уходили высоко вверх, образуя над их головами огромным полукруг. Над сиденьями была прекрасная колоннада, где прежде римские торговцы предлагали свой товар. Наверно, это были сувениры, напитки, совсем как в настоящее время! Элис повернулась, чтобы посмотреть на сцену. У нее перехватило дыхание, когда она увидела стены с каменными колоннами, с изукрашенными окнами и красивыми дверями, через которые входили и выходили актеры, ниши для статуй и бюстов. Она еще никогда не видела такого совершенного древнего театра.

Сегодня там были другие люди: обычные туристы и дисциплинированная группа маленьких турецких школьниц в аккуратных темных форменных костюмчиках и ослепительно белых — как в рекламе супернового стирального порошка — блузках и носках. Некоторое время туристы бродили, рассматривая чудо древней архитектуры. Элис взобралась на самый верх, чтобы посмотреть на выгнутую колоннаду. Тетушка Лу не захотела ее сопровождать. Поэтому Элис осталась там, а остальные туристы расположились на каменных скамьях театра, ожидая обещанного рассказа.

Элис не подозревала, что лектором будет Титус. Он вышел из тени и стал перед ними в самом центре «орхестры», круглой площадки перед сиденьями, где почти две тысячи лет назад стояли актеры. Луч солнца, пройдя через одно из окон, ярко осветил именно то место, где стоял Титус, заливая его расплавленным золотом. Любой другой выглядел бы, стоя здесь, маленьким и потерянным, но его высокая, статная фигура вполне соответствовала сцене, и все быстро перестали болтать.

Сначала Титус рассказал об этом здании. Он говорил, почти не повышая голоса. Все слышали его превосходно, потому что акустика была отличная. Он прекрасно владел речью, держал всю аудиторию в напряжении.

Его с интересом слушали не только туристы с парохода, но и остальные посетители. Маленькие школьницы, которые, видимо, не понимали ни слова, тоже уселись с другой стороны амфитеатра и терпеливо ждали конца лекции.

Титус заканчивал свое выступление, и Элис ожидала, что он уйдет, но тот улыбнулся странной, иронической улыбкой и сказал:

— Может, вы захотите послушать стихи, как это было во времена римлян только этот сонет был написан на много сотен лет позднее.

Он начал читать глубоким и красивым голосом любовный сонет Шекспира.

Слушатели напряженно замерли; голос Титуса поднимался к самому верху театра и замирал вдали. Когда он прочитал последние строки:

…А если я не прав и лжет мой стих,
То нет любви — и нет стихов моих!

То на мгновение воцарилась тишина, так как каждый старался осмыслить слова сонета, потом вдруг грянули аплодисменты. Дети, поняв, что все закончилось, тоже начали хлопать в ладоши. Чтобы разрядить атмосферу, кто-то засмеялся, заметив, какие воспитанные девочки и как хорошо они себя вели. Все встали и начали спускаться вниз по ступенькам. Несколько человек остановились в центре и тоже начали декламировать стихи, но умолкали, прочитав лишь несколько строк. Они чувствовали себя неловко после великолепной декламации Титуса. Коротко поклонившись, он ушел, пока еще длились аплодисменты. Он ни разу не взглянул в ту сторону, где сидела Элис.

Она оставалась неподвижной и не сводила взгляда с того места, где стоял Титус. В ушах все еще звучал его голос. Он ни разу не взглянул на нее, пока читал лекцию, а все время обращался к нижним рядам аудитории. Но сонет Шекспира был предназначен только для нее, Элис была в этом совершенно уверена. Каждое слово, каждое предложение разрывали ей сердце. Она сидела очень тихо, холодная, как камень, из которого был построен этот театр. Ее пальцы намертво вцепились в край сиденья. Так вот, значит, чего он ожидал от нее — любви, которая «не знает убыли и тлена», любви, длящейся вечно!

А она подвела его при первом же препятствии, возникшем на их пути. У Титуса тоже была мечта, и она, Элис, убила ее!

Сегодня он все объяснил ей, он продемонстрировал ей, как больно бывает, когда предают, как ее уход ожесточил его и лишил всех иллюзий. В его голосе звучала горечь, возможно, никто больше не заметил ее, но Элис легко уловила.

Ее сердце было полно горечи, она сожалела о своей глупости, раздражительности и самонадеянности, заставивших ее поспешно покинуть Титуса. Она решила, что может спокойно ждать, когда он придет, чтобы вернуть ее к себе в дом, а сама была слишком горда, чтобы сделать первый шаг! Ей нужно было больше доверять ему, верить в его любовь и преданность. Она должна была понять, что он обязан выполнить все, что требует от него долг чести, и помочь своему сыну.

Сердце Элис было заполнено таким отчаянием, что просто исходило кровью. У нее не было даже слез. Она спрашивала Титуса, почему он так ее ненавидит, и теперь получила от него ответ. Она окончательно потеряла его. Теперь он так глубоко похоронил свою любовь, что ему не оставалось ничего иного, как только презирать ее!

Итак, все было кончено. Для Титуса. Но для нее настоящие муки только начинались.

Глава 7

— Элис, Элис, твоя тетушка волнуется. Ты что, плохо себя чувствуешь?

Джек Рид слегка встряхнул ее за плечо, и только тогда Элис поняла, что он стоит рядом с ней.

— Что? — Она нахмурилась и потрясла головой, как бы приходя в себя. Нет-нет, со, мной все в порядке.

— Здесь солнце, Элис. Давай передвинемся в тень.

Она послушно поднялась на ноги, но внезапно все поплыло у нее перед глазами, и ей пришлось ухватиться за Джека, чтобы не упасть. Он обнял ее за талию. С минуту они постояли. Элис несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь прийти в себя.

— Ну как, все прошло?

Она кивнула головой. — Хорошо, тогда будем осторожно спускаться вниз. Становись на каждую ступеньку.

Она забралась очень высоко, и поэтому дорога вниз была ужасно долгой. Ноги у нее подкашивались, и бедному Джеку пришлось помогать ей так же, как она часто помогала тете Луизе. Когда они наконец спустились, Элис сказала:

— Мне очень стыдно. Должно быть, жара так на меня подействовала.

Он испытующе посмотрел на нее.

— Больше похоже на то, что ты перенесла шок. Но шляпу тебе действительно надо носить.

— У меня есть, наверное, я оставила ее в автобусе. Сейчас я чувствую себя хорошо, правда. Спасибо за помощь. — Но говорила она неуверенно, а лицо ее было бледным.

Руководитель круиза вернулся в театр.

— Наконец-то. Автобус ждет. — Его взгляд ясно выражал: «Опять вы!» однако, он вежливо спросил:

— Вы плохо себя чувствуете, мисс э-э-э…

— Приступ головокружения, — удачно вставил Джек. — Ей надо было помочь. Но сейчас она чувствует себя прекрасно, не правда ли, мисс Куртис? — Он специально отчетливо произнес ее имя, чтобы поставить руководителя на место.

Элис кивнула головой, и ей даже удалось улыбнуться.

— Да, все прекрасно. Мне жаль, что вам пришлось ждать.

Они вышли на улицу. Элис извинилась перед пассажирами и села рядом с Луизой.

Тетушка быстро взглянула на нее, стараясь понять, что произошло, взяла за руку и, желая утешить, не отпускала все время, пока автобус шел в порт. Тетушка Лу тактично молчала, но ей не надо было спрашивать, что произошло, так как она уже догадалась. Только они с Элис знали точно, почему Титус прочитал именно этот сонет и кому он предназначался.

На корабль они вернулись спустя час с лишним. За это время Элис пришла в себя настолько, что смогла пойти вместе с тетей пообедать в небольшой ресторанчик, расположенный на прогулочной палубе. Но аппетита у нее не было, и она почти не дотронулась до еды, напряженно о чем-то думая.

Когда обед закончился, Луиза встала и энергично произнесла:

— Нам надо собираться. У нас сегодня еще экскурсия в музей.

— Наверное, мне лучше остаться здесь, если ты не возражаешь.

— Я возражаю. Не собираюсь оставлять тебя одну, Элис. Ты хотела выяснить, какие чувства к тебе питает Титус, и теперь ты знаешь. Ты должна привыкнуть к этому. В конце концов ничего не изменилось.

Они прогуливались по палубе, но Элис вдруг остановилась и посмотрела на нее.

— Кое-что изменилось.

— Что именно?

— Я никогда не смотрела на случившееся глазами Титуса. Когда я ушла, я чувствовала такую обиду и боль, что ни о чем не думала. Я действовала так, как мае подсказывал инстинкт, и думала, что Титус все поправит и придет за мной, умоляя меня вернуться. Я не осознавала, как глубоко его ранила.