Артем Драбкин - Я дрался с асами люфтваффе. На смену павшим. 1943—1945.

• Название: Я дрался с асами люфтваффе. На смену павшим. 1943—1945.
• Автор: Артем Драбкин
• Издательство: Яуза, Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-17582-2

Я ДРАЛСЯ С АСАМИ ЛЮФТВАФФЕ. Артем Драбкин.

Продолжение книги «Я дрался на истребителе» состоит из интервью с летчиками, пришедшими на смену погибшим в тя­желейших боях 1941—1942 годов. И хотя многие из них выпус­кались из училища, имея общий налет около 20 часов, у них было одно существенное преимущество — шанс попасть к опытному и грамотному командиру эскадрильи, от навыков которого во многом зависела жизнь молодого бойца. Единицы из тех, кто пришел на фронт в 1943—1944 годах, стали Героями Советского Союза, но именно они, играя роль ведомых, обес­печивали молниеносные результативные атаки Гулаева, Решетова, Кожедуба и многих других прославленных асов.

---

Так я стал истребителем. Попал в 145-й полк. Прав­да, на МиГ-3 полетать не пришлось — разбомбили их. Дали мне старый И-16, на котором толщина слоя крас­ки была в палец, и от 145-го полка нашу группу из 5 летчиков посадили в Алакуртти. Оттуда летали на раз­ведку, штурмовали войска. Вооружен самолет был дву­мя ШКАСами. Больше двух очередей этот пулемет не давал — заклинивало его от перегрева.

Помню, нам дали задание. Во время отступления тяжелый танк КВ увяз в болоте, и его бросили. Хотя бы подорвали! Где там... И нам, подумай только, приказа­ли уничтожить этот танк. ШКАСами! Соображать же надо было! Ну, мы, конечно, полетали, постреляли... А толку?

Только один раз я вел воздушный бой на И-16. Нас вылетела группа из трех или четырех самолетов, и встретился нам «физельшторьх» [Fieseler Storch — немецкий легкий 4-местный одномоторный са­молет связи]. Гоняли мы его, гоня­ли — никак сбить не можем! Уже один пулемет у меня отказал. Но все-таки сбили.

Вскоре немцы подошли к речушке, что протекала по границе нашего аэродрома. Они с одного ее берега стали, а мы с другой стороны. Три дня не могли взле­теть — стоял туман. Хорошо, что немцы не наступали дальше. Батальон аэродромного обслуживания ушел, а нам оставил из провизии только немножко хлеба и шпроты. Хлеб мы быстренько съели и оставшееся вре­мя питались этими шпротами, так что уже тошнило от них. Я до сих пор шпроты есть не могу.

На третий день погода улучшилась, мы запустили двигатели и сразу, даже не гоняя их, взлетели и рвану­ли через реку. Перелетели в Африканду, и буквально тут же, в конце сентября, пришел приказ отправить нас на переучивание. ТБ-3 отвез нас в Сейму под Горький, где мы получили ЛаГГ-3.

Ну, как переучивались? Учебных «лаггов» не было. В Сейме огромная стоянка самолетов, которые с заво­да пригоняли. Нам отсчитали наши машины, говорят: «Облетайте и сматывайтесь отсюда!» Все быстрее нуж­но было делать, ведь там много полков. Мы сделали пару полетов по кругу. Самолет, конечно, намного сложнее, чем И-16. У того только ручка и газ, ну еще управление шторками радиатора. А тут управляемый шаг винта, гидравлическая система выпуска и уборки шасси. Но ничего — освоили.

Перелет давался очень тяжело — октябрь, погоды нет. Полк остался за Иваново, а нас пять экипажей из эскадрильи Кутахова вырвались вперед, сев в Обозерский.

Помню, декабрь месяц, холодно, мороз под 40 гра­дусов, техников нет. Приходилось самим на ночь сли­вать воду и масло, а утром приезжал водомаслозаправ-щик, заливать горячую воду, горячее масло, гонять двигатели и ждать «у моря погоды». Погоды нет.

Вечером опять сливаем.

Там мы услышали про контрнаступление под Моск­вой. Какая радость была! Ведь до этого все время от­ступали, а тут наши пошли вперед. Мы давай звонить наверх, чтобы быстрей на фронт отправили. Что тут сидеть? Нам прислали Пе-2, который должен был нас лидировать. Штурманом на этой «пешке» оказался лейтенант, которого я знал по Кировограду, гулял на его свадьбе. И вот погода выдалась. Облачность низ­кая, но лететь можно. Мы вылетели, он впереди нас идет, а облачность все прижимает нас и прижимает. «Пешка» раз — и в облака. А мы остались внизу. Сомк­нули строй, «встали» на железную дорогу и по желез­ной дороге дошли до Беломорска. Очень трудно бы­ло. Такая погода, что чуть не за ветки деревьев цепля­лись. Пришли, сели. Нас спрашивают, где Пе-2? Мы говорим, не знаем. А он влез в облака и разбился — наверное, не умел пилотировать в сложных метеоус­ловиях.

Пока наш полк не прилетел, нашу пятерку зачисли­ли в 609-й иап, которым командовал Леонид Гальченко [Гальченко Леонид Акимович, подполковник. Воевал в составе 145-го иап, командовал 609-м иап, затем служил в Управлении 259-й иад, 258-й сад и 324-й иад. Всего за время участия в боевых действи­ях выполнил 310 боевых вылетов, в воздушных боях сбил 13 самоле­тов лично и 10 в группе. Герой Советского Союза, награжден ордена­ми Ленина, Красного Знамени (четырежды), Отечественной войны 1-й ст. (дважды), Красной Звезды, медалями]. Он до осени 1941-го командовал эскадрильей в на­шем 145-м полку, а потом был назначен командиром полка. И вот мы с ними воевали против финнов в рай­оне Сегежа, южнее Беломорска. Один раз группой мы встретили английские самолеты «брюстеры», были та­кие у финнов. Стали с ними вести бой и парочку сбили. Когда дрались, они уходили в облака, я тоже вошел в облака. Я умел летать в облаках — сказался опыт поле­тов на Р-5 и СБ. Ну, я выскочил за облака и вижу: один наш «лагг» летает и очередь за очередью дает. Но по кому же он стреляет? Подошел ближе, смотрю, на хво­сте черная кошка — знак самолета Гальченко. Самолетов не хватало, и на нем в тот вылет летел его любим­чик Виктор Миронов [Миронов Виктор Петрович, капитан. Воевал в составе 145-го иап и 609-го иап. Всего за время участия в боевых действиях выпол­нил более 200 боевых вылетов, в воздушных боях сбил 7 самолетов лично и 13 в группе. Герой Советского Союза, награжден орденами Ленина, Красного Знамени, медалями. Погиб в авиакатастрофе 16 февраля 1943 г]. Заметив меня, самолет ушел в облака.

Мы сели. Стали выяснять, кто что сбил. Миронов говорит, что он сбил. Мол, посмотрите, сколько я из­расходовал боеприпасов, а другие насколько меньше. Я ему говорю: «Да ты же, сволочь, расстрелял их за об­лаками. Там никого не было, а ты просто в воздух стре­лял. Я же видел». И до того разругались, что я сказал: «Больше в этом полку ноги моей не будет». А уже наш полк прилетел, но меня не отпускают. Говорят: «Будешь в этом полку воевать». Ну, мы в следующий раз полете­ли на задание. Там боя не было, возвращаемся на аэ­родром, они садятся, а я развернулся и к себе в полк улетел. Прилетел, командир полка говорит: «Молодец, пошли они к такой-то матери!»

Я думаю, что не только в Миронове дело, но вообще у Гальченко так бывало. Пижон он был. Сам он, правда, летал неплохо.

Из нашего 145-го, впоследствии 19-го гвардейского полка многие уходили в другие полки командирами, не только Гальченко. Например, Мироненко Владимира Сергеевича [Мироненко Владимир Сергеевич, майор. Воевал в составе 19-го гиап (145-го иап), затем командовал 195-м иап. Всего за время участия в боевых действиях выполнил более 200 боевых вылетов, в воздушных боях сбил 5 самолетов лично и 27 в группе. Награжден боевыми орденами и медалями. Погиб в авиакатастрофе 1 февраля 1944 г.] в 1943-м взяли командиром 195-го полка. До этого он был командиром эскадрильи, а я у него за­мом. Правда, потом погиб Владимир Сергеевич обид­но. Он выпить любил. Страшное дело это пьянство. Он собрал летчиков, говорит: «Мудаки вы такие, летать не можете, вас же посбивают! Смотрите, как надо летать!» Взлетел, начал на ЛаГГ-3 на малой высоте пилотаж де­лать и разбился. Кстати, Миронов тоже разбился. Ему дали Ла-5, новый самолет в то время, и он прилетел как-то один к нам, на наш аэродром, в Шонгуй — пока­зать пилотаж, и тоже разбился. Меня тогда не было, но ребята рассказывали. Много было таких потерь.

Вот так. Воевал на ЛаГГ-3 я с конца 1941 года, а в 1942 году мы первые в Союзе получили «кобры».

Первые «кобры» пришли из Англии. Причем англи­чане не так, как мы, отправляли самолеты. Мы ведь пе­ред отправкой все помоем, вылижем, а они, как их «кобры» были грязные, на колесах земля, так и привез­ли нам их такими морским путем на кораблях. Достави­ли «кобры» в Африканду. Главной сложностью было то, что с машинами не привезли никаких инструкций. Мы, к примеру, никак не могли допереть, как у них работают тормоза. У нас тормоза пневматические, на ручке был рычаг, который надо было зажать, а у «кобры», как у бомбардировщика, тормоза гидравлические, и выжи­мались они носком сапога на педали. Долго мы крути­лись, пока это разгадали. Другая особенность: «кобра» трехточечная, а наши самолеты все с хвостовым коле­сом. Соответственно на нашем самолете взлет осуще­ствлялся так: ручку на себя, бежишь, набираешь ско­рость, отдаешь немного ручку, поднимаешь хвост, еще разгоняешься, потом добираешь ручку и взлетаешь. А на «кобре» хвост поднимать необходимости не было. Но у нас же инструкции не было, мы не знали. Взлета­ли, как было положено по нашим нормам, как привык­ли. Первым на «кобре» вылетал Кутахов.

[Кутахов Павел Степанович, подполковник.

Старший лейтенант Павел Кутахов (слева) и летчики полка наблюдают за пилотажем истребителя в зоне

Воевал в составе 19-го иап (145-го иап), командовал 20-м гиап. Всего за время участия в боевых действиях выполнил 367 боевых вылетов, в воздушных боях сбил 14 самолетов лично и 28 в группе. Дважды Герой Советского Союза, награжден орденами Ленина (четырежды), Красного Знамени (5 раз), Александра Невского, Отечественной войны 1-й ст., Красной Звезды (дважды), медалями]. Он ручку на разбеге на себя взял, потом отдал ее. Самолет бежит, бежит и никак не взлетает. Наконец скорость набрал, а тут уже конец аэродрома, но все-таки машина взлетела. Потом мы доперли, что ручку надо держать нейтрально, пусть машина бежит, пока не наберет скорость подъема передней ноги, а потом уже можно ее отрывать.