Артем Драбкин - Я дрался с асами люфтваффе. На смену павшим. 1943—1945.

• Название: Я дрался с асами люфтваффе. На смену павшим. 1943—1945.
• Автор: Артем Драбкин
• Издательство: Яуза, Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-17582-2

Я ДРАЛСЯ С АСАМИ ЛЮФТВАФФЕ. Артем Драбкин.

Продолжение книги «Я дрался на истребителе» состоит из интервью с летчиками, пришедшими на смену погибшим в тя­желейших боях 1941—1942 годов. И хотя многие из них выпус­кались из училища, имея общий налет около 20 часов, у них было одно существенное преимущество — шанс попасть к опытному и грамотному командиру эскадрильи, от навыков которого во многом зависела жизнь молодого бойца. Единицы из тех, кто пришел на фронт в 1943—1944 годах, стали Героями Советского Союза, но именно они, играя роль ведомых, обес­печивали молниеносные результативные атаки Гулаева, Решетова, Кожедуба и многих других прославленных асов.

---

Выше 3 тысяч «аэрокобра» сильно прибавляла, а выше 4 тысяч преимущество от «яка» уже однозначно переходило к «аэрокобре».

—  Что за полк «аэрокобр» был в корпусе? Номер не помните? Странно, что нигде не встречается упоминание об этом.

—  Номера полка не помню. Этот полк был корпусу придан и формально в состав корпуса не входил. Но мы его все равно считали своим. Раз под командованием нашего комкора — значит, наш.

Помню, был один интересный бой. Хорошо помню, что он был, когда наши войска рвали немецкую оборону с Изюма на Барвинково. Так вот, в этом бою шестерка «мессеров» так зажала четверку «кобр», что «кобры» ки­нулись к нам под крыло, под защиту «яков». Я со своим звеном возвращался с задания, мы прикрывали чет­верку «илов» после штурмовки и на схватку «кобр» с «мессерами» наткнулись совершенно случайно. «Илы» шли метрах на 500—600, мы — как обычно: одна пара прикрывает замыкающий «ил», а я со своим ведомым метров на 400—500 м выше «илов». Летим и видим, как четверка «кобр» примерно на одной высоте с нашими «илами» пытается что-то «изобразить» на виражах, а шестерка «мессеров» «клюет» их сверху. Каким обра­зом «мессерам» так удалось приопустить «кобры», я уже точно не помню, но к тому времени, как мы подле­тели, «мессеры» инициативу уже захватили полностью. Но, видимо увлекшись атаками, «мессеры» нас про­моргали, чем летчики «кобр» и воспользовались — дружненько, на форсаже рванули к нам, и просто при­строились в пеленг к нашим «илам». «Мессеры» за ни­ми вдогонку, но тут уже я своим звеном атаковал их на встречно-пересекающихся курсах, чем полностью со­рвал немцам преследование. Ну, а потом «илы» (и при­строившиеся к ним «кобры») вообще метров на 200 опустились. «Мессеры» еще пару-тройку атак сделали и отвалили — на малой высоте с «яками» на виражах крутиться дураков нет.

Так мы и пришли на свой аэродром — вылетели, прикрывая четверку, а вернулись, прикрывая вось­мерку.

Вот в этом бою я и оценил, насколько наш «як» пре­восходит «кобру» на малой высоте. Отбивая «мессе­ров», я носился вокруг «кобр» чертом. Полное превос­ходство «яка» и по скорости, и по динамике разгона, и на боевом развороте. «Кобры» двигателями дымят, а толку никакого. Честно говоря, я в этом бою особой разницы между «коброй» и Ил-2 не увидел. «Утюги».

Мы, конечно, «гостей» угостили, накормили, но пока они не улетели, наши летчики их так ехидно подкалыва­ли: «Ну что, на этот раз противник в воздухе все-таки был»?» (Вот это их постоянное «противника в воздухе не было» нам было хорошо известно. Ну, понятно: за­берутся на 5000—6000 м, и кого же там найдешь?)

— То есть вы хотите сказать, что Як-7Б, да еще с двигателем М- 105ПА, полностью превзошел «аэ­рокобру»?!

— Да. Смотри: когда «кобры» кинулись к нам, то я на полном газу прошел над ними (правда, с небольшим пикированием), отбил пару немцев, увязавшихся за «кобрами», развернулся боевым разворотом и занял свое место в боевом порядке над «илами», почти од­новременно (чуть-чуть позже) с «кобрами», которые пристроились к нашим «илам». А ведь «кобры» шли на «форсаже».

Понял, насколько по скорости и динамике «як» ока­зался сильнее?

Тут все решал двигатель. У «яка» маловысотный двигатель, отсюда и преимущество.

— А может, летчики на «кобрах» были неопыт­ные, не могли от своих самолетов взять все, что можно?

— Нет, летчики были вполне опытные, ведь только шанс вырваться появился, тут же им воспользовались. Опять же, поступили разумно, когда не стали мешаться у нас под ногами, а просто пристроились к «илам». Нет, летчики «кобр» были опытные (на мой взгляд, даже че­ресчур, раз так самонадеянно ввязались с «мессерами» в бой на малой высоте, да еще и в меньшинстве).

—  Но бензин в баках ваших Як-7Б уже был «сто-октановый»?

— Да, «аэрокобровский».

—  Что вы можете сказать о специализации пол­ков 11-й гиад? Известно, что 5-й гиап сбил намного больше, чем другие полки вашей дивизии. Значит ли это, что ему чаще ставились задачи другого плана? Или состав был опытнее?

—  И то, и то. 5-й гиап летал на Ла-5. Им задачи на «свободную охоту», на «расчистку воздуха» ставили на­много чаще, чем нам.

И летчики в 5-м гиап были самые опытные, «молод­няка» у них практически не было. Привилегированный был полк, пополнялся только летчиками с боевым опы­том. Было так: приходит пополнение, так вначале себе отбирал летчиков 5-й гиап, а потом, что оставалось — нам, в 106-й и 107-й.

—  Какого бы известного летчика вашего авиа­полка вы могли бы назвать своим учителем, про которого вы могли бы сказать, что он из вас сделал боевоголетчика?

—  Соколов Леня, мой комэск. Человек и летчик ис­ключительно высоких качеств.

Он был по национальности татарин и до войны был инструктором аэроклуба в Казани.

Умный, в бою решительный и дерзкий, но в обыч­ном общении спокойный, без всякой заносчивости. Очень хороший педагог. Из меня боевого летчика сде­лал именно он. И как командир, и в качестве примера для подражания.

—  Вообще интересно: как влияла личность ко­мандира полка, комэсков на характер подготовки, ведения боев и т. п.?

—  В плане боевой подготовки не сильно. План бое­вой подготовки, он для всех одинаковый, личность осо­бо не проявишь.

В бою — тут тоже все от поставленной задачи зави­сит. Тут главное мастерство командира в том, насколь­ко он умеет проявить инициативу в рамках поставлен­ной задачи, и не больше.

Наш Соколов умел, и именно в рамках задачи, пра­вильно расставить приоритеты.

Если надо «илы» прикрывать, то прикрывать так, чтобы ни одного не потерять. И именно прикрывать, а не гоняться за сбитыми.

—  У вас радиопозывные были в войну? Если бы­ли, то как часто менялись?

—  Позывные менялись часто, где-то раз в три меся­ца. Бывало, что в горячке боя новый позывной забыва­ли, поэтому в бою мы часто обращались друг к другу по именам: «Иван! Колька! Гриша! Мишка!» Я помню толь­ко свой первый позывной — «Вьюн». Я был маленький, но очень шустрый и в бою, и по жизни. Опять же, в бою с «мессерами» покрутиться не боялся. Хорошо крутил­ся. Я с этим позывным пролетал довольно долго, где-то полгода.

—  Ездили ли специально летчики на передовую?

—  Да, такое бывало. Отправляли молодых летчиков, группами по 4—5 человек, на дивизионный пункт наве­дения, чтобы посмотрели на местность, запомнили. Это облегчало ориентирование.

— Отправляли ли кого-то из летчиков временно в «наземные наводчики»?

— Нет. Авианаводчики были в специальной команде дивизионного подчинения, в полках таких команд не было. Мы, истребители, авианаводчиками пользова­лись не часто, вот «илы» — постоянно.

—  Скажите, вот когда вы получали Як-1 на авиа­заводе в Саратове, то с рабочими авиазавода встречались? Если да, то какое общее впечатле­ние, что обсуждали?

—  Встречались. По цехам нам экскурсию организо­вали. Что сильно удивило, так это большое количество женщин и подростков. Стоят за станками пацаны лет 12—13, работают, а под ногами ящики, иначе до стан­ков не достанут. Своими глазами видел. Наверно, каж­дый третий рабочий на заводе был женщиной и каждый третий подростком. Мужчин-рабочих было процентов 30, если не меньше, да и те то старик, то инвалид.

Мы близко с рабочими пообщались, люди рус­ские — душа открытая. Мы им говорили: «Ваши истре­бители Як-1 очень хорошие, лучше тех, на которых мы воевали раньше, и не хуже «мессера». Вы уж постарай­тесь делать их покачественнее». Но, сам понимаешь, все тактично, без напора. Куда на таких напирать? За­моренные тетки и пацаны. Без слез смотреть было не­возможно. Они и так делали больше, чем могли.

— Вопрос насчет тренировочных полетов с мо­лодыми летчиками: эти полеты проводили обяза­тельно со всеми?

— Нет. Только с тем, кто хотел. Приходит пополне­ние, и мы сразу смотрим, кто хочет летать, кто рвется в бой. Если парень напористый, летает смело, то его и готовили, с ним и летали. И тренировочный бой, и сле­танность в паре — все отрабатывали.

А если молодой из таких, что в кабину еще сесть не успел, а у него уже руки и ноги трясутся, то чего с таким летать? Только горючее переводить.

Нет, шанс таким, конечно, давали, но он в трениро­вочные полеты должен был сам проситься. А если сам не напрашивался, то через некоторое время комполка его просто списывал, и молодого летчика опять от­правляли в «резерв», а оттуда они попадали в полки по­проще.

Была такая привилегия у гвардейских полков — можно было избавляться от негодных летчиков. Все-та­ки Гвардия есть Гвардия. На направлении главного уда­ра самые трудные задания в первую очередь «гвардей­цам». Отсюда и особые требования к летному составу.