Нил Гейман - Книга кладбищ

• Название: Книга кладбищ
• Автор: Нил Гейман
• Жанр: Ужасы и Мистика

Главного героя «Книги Кладбища» зовут Бод. Это не опечатка: не Боб, а Бод, сокращенно от Nobody, «Никто». Столь редкое имя паренек получил от своих приемных родителей. Бездетная чета Иничей взяла мальчика под опеку, чтобы защитить от человека по имени Джек, убившего настоящую семью Бода.

Даже для нашего безумного времени Иничей не выглядят обычной семейкой. Ладно бы — просто жили на кладбище в могилах, но ведь оба супруга давно умерли. Кладбищенская ограда не просто огораживает место, где лежит хладный прах, она отделяет мир живых от мира мертвых. Здесь, среди помпезных гробниц и простых могильных плит, кипит «нежизнь»: играют умершие дети, позерствует покончивший жизнь самоубийством поэт-графоман, в старинном кургане охраняет сокровища своего повелителя загадочный Синий Человек, а где-то даже есть проход в пустыню с заброшенным городом, приспособленным духами под свое обиталище. Таков новый дом Бода, который своей экзотической необычностью ничуть не уступает сказочным джунглям Маугли.

Книга состоит из нескольких небольших историй из жизни Бода. С каждой из них герой становится старше на два-три года. Все зарисовки выстраиваются в цельную историю неминуемого взросления, которое рано или поздно выведет Бода, как в свое время его литературный прообраз, из места, ставшего нынешним домом, в мир обычных людей.

---

— Не могу. Он меня здесь запер.

— Всё ты можешь. Пройди сквозь стену.

Он покачал головой.

— Не могу. Я это умею только дома, мне дали Свободу кладбища, когда я был маленьким.

Он посмотрел на неё. В электрическом свете Лизу было довольно сложно разглядеть, но ведь Ник всю жизнь общался с покойниками.

— Ты сама-то что делаешь вдали от кладбища? Сейчас же день. А ты не такая как Сайлас, ты должна оставаться на кладбище.

Она ответила:

— Это правило для тех, кто похоронен на самом кладбище, оно не касается тех, кого закопали в неосвящённой земле. Никто мне не указ, я делаю что хочу и где хочу.

Она бросила злой взгляд на дверь.

— Не нравится мне этот хрыч, — сказала она. — Пойду погляжу, чем он занят.

Подул лёгкий сквозняк — и Ник снова остался в комнате один. Откуда-то издалека донёсся раскат грома.

В «Лавке древностей Болджера» было темно и затхло. Абаназер Болджер стоял и подозрительно озирался: он был уверен, что за ним кто-то наблюдает. Потом решил, что нервничает напрасно. «Мальчишка заперт в подсобке, — сказал он себе. — И входная дверь заперта». Он аккуратно чистил металлическую оправу змеевика, с нежностью археолога на раскопках убирал черноту, открывая под ней блестящее серебро.

Он уже начал жалеть, что позвонил Тому Хастингсу, хотя тот был огромным детиной, который при необходимости умел припугнуть. Он также начал жалеть, что, когда дело будет сделано, брошь придётся продать. Она была необыкновенной. Чем больше она сверкала в тусклом свете на его конторке, тем сильнее росло его желание обладать ею.

Там, откуда она взялась, было что-то ещё. Мальчишка всё ему расскажет. Мальчишка приведёт его в это место.

Мальчишка…

Его пронзила неожиданная мысль. Он нехотя отложил брошь, открыл ящик под конторкой и достал оттуда жестяную коробку из-под печенья, набитую конвертами, карточками и чеками.

Он взял её и достал одну карточку, чуть больше обычной визитки. На ней не было ни имени, ни адреса. Только чёрная рамка, а в центре одно слово, написанное чернилами, порыжевшими от времени: «Джек».

На обороте карточки была карандашная памятка, написанная мелким убористым почерком Абаназера Болджера, о том, как вызывать Джека, хотя, едва ли Абаназер мог забыть, как его вызывают. Точнее, приглашают. Таких людей, как некто Джек, не вызывают.

В дверь лавки постучали.

Старьёвщик бросил карточку на конторку и подошёл к двери, вглядываясь в мокрые сумерки.

— Давай быстрее, — крикнул Том Хастингс, — здесь такая мерзость. Настоящее болото. Я насквозь промок.

Болджер отпер дверь, и в лавку ввалился Том Хастингс. С его плаща и волос текла вода.

— Так чего у тебя там такого важного, что ты не мог об этом говорить по телефону?

— Наша удача, — ответил Абаназер Болджер с привычной кислой миной. — Ни больше, ни меньше.

Хастингс снял свой плащ и повесил его на дверь.

— И о чём речь? Что-нибудь ценное вывалилось из чужого кузова?

— Настоящее сокровище, — сказал Абаназер Болджер. — Даже два.

Он подвёл своего друга к конторке и поднёс брошь к лампе, чтобы показать ему.

— Довольно старая, да?

— Эпохи язычников, — сказал Абаназер. — Даже старше. Из друидских времён. Ещё до римлян. Это змеевик. Я видал похожие в музеях. Никогда не встречал такой тонкой работы. Небось, принадлежала какому-нибудь королю. Парень, что её нашёл, говорит, что она из чьей-то могилы. Соображаешь? Полный курган такого добра!

— Может, имеет смысл всё сделать законно? — задумчиво произнёс Хастингс. — Скажем, что клад нашли. Они нам рыночную цену заплатят, а мы заставим их назвать его в нашу честь. Наследие Хастингса-Болджера.

— Болджера-Хастингса, — машинально поправил Абаназер. Затем сказал: — У меня есть кое-какие связи, люди с большими деньгами, они заплатят нам больше рыночной цены, если дать им её пощупать, как тебе, — Том Хастингс на этих словах как раз нежно поглаживал брошь, словно котёнка. — И они не станут задавать лишних вопросов.

Он протянул руку, и Том неохотно вернул ему брошь.

— Ты говорил, сокровищ два, — напомнил Хастингс. — Где же второе?

На это Абаназер Болджер показал ему карточку с чёрной рамкой.

— Знаешь, что это такое?

Том покачал головой.

Абаназер положил карточку на конторку.

— Кое-кто ищет кое-кого.

— Ну и?

— Насколько я слышал, — многозначительно произнёс Абаназер Болджер, — второй кое-кто — мальчишка.

— Этого добра везде полно, — протянул Том Хастингс. — Носятся повсюду. В неприятности встревают. Терпеть их не могу. Так что, кто-то ищет определённого мальчишку?

— Этот как раз подходит по возрасту. Он одет… Лучше сам посмотришь, как он одет. И это он нашёл брошь. Возможно, он тот самый.

— И что, если это он?

Абаназер Болджер снова взял карточку, держа её за краешек, и медленно помахал ею, как будто раздувая воображаемое пламя.

— Выйди, месяц, из тумана, вынь свой ножик из кармана… — начал он.

— …будешь резать, будешь бить, всё равно тебе водить, — закончил Том Хастингс и задумался. — Слушай. Но если мы вызовем Джека, мы потеряем мальчишку. А если мы потеряем мальчишку, мы потеряем сокровище.

Они принялись обсуждать все за и против, решая, что выгоднее — сдать мальчишку или получить сокровище, которое их фантазия уже рисовала в виде целой подземной пещеры, доверху набитой драгоценностями. Продолжая разговор, Абаназер достал из-под конторки бутылку тернового джина, и наполнил два бокала, «за удачу».

Лизе быстро наскучил их разговор, поскольку они перебирали одни и те же «за» и «против» по кругу, и развязки не предвиделось. Она вернулась в подсобку. Ник стоял посреди комнаты, крепко зажмурившись и сжав кулаки. Лицо его было перекошено так, словно у него болели все зубы сразу. К тому же он весь побагровел, видимо, уже давно задержал дыхание.

— Чего ты корчишься? — спросила она без всякого пиетета.

Он открыл глаза и выдохнул.

— Пытаюсь раствориться, — ответил он.

Лиза фыркнула.

— Попробуй ещё раз.

Он повторил попытку, задержав дыхание на ещё большее время.

— Ну всё, прекрати, — сказала она ему. — А то лопнешь.

Ник набрал побольше воздуха и вздохнул.

— Не получается, — сказал он. — Может, мне удастся просто стукнуть его камнем и убежать?

Камня поблизости не было, поэтому он взял пресс-папье из цветного стекла и подкинул его в руке, размышляя, хватит ли у него сил запустить им в старьёвщика так, чтобы тот не погнался за ним.

— Их там уже двое, — сообщила Лиза. — Если один тебя не схватит, то другой — верняк. Хотят заставить тебя показать им, откуда ты взял брошку, а потом раскопать могилу и забрать остальные сокровища.

Она не сказала, о чём ещё они там говорили, и не упомянула визитку. Покачав головой, она спросила:

— Зачем тебя вообще сюда понесло? Ты же знаешь, что с кладбища нельзя уходить. Вот, пожалуйста — сам напросился на неприятности.

Ник почувствовал себя ничтожным и глупым.

— Хотел достать для тебя надгробие, — тихонько признался он. — Я подумал, что нужно много денег. Вот и хотел продать брошь.

Лиза в ответ промолчала.

— Сердишься?

Она покачала головой.

— Ради меня целых пятьсот лет никто ничего не делал, — улыбнулась она своей гоблинской улыбкой. — Как я могу сердиться на доброту?

Затем она добавила:

— А как ты пытаешься раствориться?

— Как учил мистер Пенниворт. «Я — пустая аллея, я — открытый дверной проём; я — пустота, глаза тебя не видят, умы не постигают; где я — нет ничего и никого». Только у меня не получается.

— Это потому что ты живой, — фыркнула Лиза. — Всё это работает для нас, мёртвых. Для тех, кому ещё постараться нужно, чтобы нас заметили. Для живых это и не должно работать.

Она крепко обхватила себя руками и принялась раскачиваться взад-вперёд, словно в тяжёлых раздумьях. Затем она произнесла:

— Это ты из-за меня вляпался. Подойди ко мне, Никто Иничей.

Ник шагнул к ней, и она коснулась его лба своей холодной рукой. Ощущение было, как от мокрого шёлкового платка.

— Ну-ка, — произнесла Лиза, — попробую тебе помочь, авось получится.

Она принялась что-то бормотать себе под нос. Ник не мог разобрать ни слова. Затем она громко и чётко произнесла:

— Будь ветром, ночью, сном, мечтой,

Дождём, желаньем, пустотой.

Скользя, невидимым пройди

И позади, и впереди.

Что-то огромное коснулось его, и провело по нему с ног до головы, так что он вздрогнул. Его волосы поднялись дыбом, а по коже побежали мурашки. Что-то изменилось.

— Что ты сделала? — спросил он.

— Просто помогла тебе, — ответила Лиза. — Я, хоть и мёртвая, а всё-таки ведьма, не забывай. А мы всё помним.

— Но…

— Тссс! — прошептала она. — Они возвращаются.