Нэнси Като - Все реки текут

• Название: Все реки текут
• Автор: Нэнси Като
• Издательство: Фора-фильм, ТОО Пролог
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-87592-006-8

«Все реки текут» – экранизированный роман австралийской писательницы Нэнси Като.

Корабль, на котором в Австралию в поисках лучшей жизни, направляется с родителями юная англичанка Филадельфия Гордон, терпит крушение. Оставшаяся сиротой Филадельфия, поселяется на ферме своей тётушки в окрестностях Эчуки. Часть оставленного отцом наследства она инвестирует в колёсный пароход. Её жизнь навсегда меняется, когда ей встречается Брентон Эдвардс. Дели выходит за Брентона замуж и отказывается от карьеры художницы в Мельбурне ради жизни и путешествий по реке на пароходе.

---

Дели послала ему и мисс Баретт газеты с описанием похорон и воспоминаниями двух отставных капитанов, помнивших Брентона по работе на реке; в ответ она получила довольно формальное выражение соболезнования.

Аластер ни словом не обмолвился об их прошлых отношениях или возможном их возобновлении в будущем; ценя его деликатность, она в своем горьком одиночестве снова написала ему письмо, в котором при желании он мог прочитать между строчками о ее чувствах.

Когда пришел ответ, адресованный на «Филадельфию» в Марри-Бридж, она, взяв письмо, спустилась в заповедник, чтобы насладиться им в полной тишине. Она села на скамью под огромным старым эвкалиптом, она открыла письмо и… окаменела, пока ее неверящие глаза передавали ее протестующему сознанию следующие строки:

«Хочу сообщить тебе, что я и Сесили около месяца тому назад поженились, как раз незадолго до того, как я получил твое письмо. Когда-нибудь это должно было случиться, потому что, насколько я могу судить, это полезно для детей, и внесет мир в наш дом, а я человек мирный.

Тетя Алисия, наконец, сдалась, и Джеми уехал в школу-интернат, где он, кажется, счастлив. Дорогая, я надеюсь, ты тоже будешь счастлива и снова начнешь рисовать, потому что теперь ты более свободна: твои прекрасные мальчики уже достаточно выросли, чтобы взять на себя заботы о пароходе. Если в финансовом отношении я хоть как-нибудь могу тебе помочь (не маши руками, я мыслю это как деловое соглашение, как вклад в будущее, если хочешь) или оплатить учебу Алекса, пожалуйста, дай мне знать. В следующий сезон стрижки овец у меня будет к тебе несколько деловых предложений, я надеюсь, вы снова привезете товары в Миланг и навестите нас. Мисс Баретт пока что остается с Джессамин, а потом она собирается учительствовать в миссии в Поинт Маклей. Она уже организовала там школу кустарных ремесел для девочек.

О, моя милая, почему ты не позволила мне навестить тебя? Твои письма были холодными и злыми. Я думал, ты отвернулась от меня! Мне казалось, я отдал тебе всего себя – и душу, и тело, а ты топчешь меня своими маленькими ножками…»

Значит, ты женился на Сесили! – думала Дели, дрожа от бессильной ревности к этой беспомощной, невыразительной, изнеженной миссис Генри, которая, без сомнения, спланировала все это заранее; ее успокаивало только то, что чувство все-таки выдало себя в спокойном, безличном письме.

Да, конечно, теперь слишком поздно, но как бы ей хотелось, чтобы последнее ее письмо осталось ненаписанным. Навестить их, как бы не так! Ее ноги там никогда не будет!

Дели так и не побывала в Миланге, но мисс Баретт однажды навестила ее и даже немного проехала с ними на пароходе, наслаждаясь каждым мгновением со всей своей неослабевающей энергией и остротой восприятия.

Мисс Баретт подняла бучу в Поинт Маклей и испортила отношения с инспектором, который служил там уже много лет и механически подписывал свой ежегодный отчет: столько-то умерло, столько-то родилось, столько-то полукровок, столько-то бросили школу… Когда дети уходили из школы, интерес к ним пропадал, они превращались в статистическую единицу, не более того. Сначала мисс Баретт никак не удавалось найти зал или хотя бы небольшую комнату для занятий с девочками, а когда помещение нашлось, не оказалось места, где можно было бы хранить их работы; кроме того, в комнату заходили маленькие дети, доставляя много всяких мелких неприятностей, и все-таки ее твердость и настойчивость победили – школа кустарных ремесел начала работать.

– Но мне нужно быть там все время, тогда я действительно принесу пользу, – говорила она Дели. – Мистер Рибурн сказал, что я могу жить у них и каждый день ездить в миссию, если в выходные буду давать Джесси уроки музыки и немного французского. Надеюсь, пока я еще там, ты снова приедешь к нам погостить.

Но Дели была тверда:

– Не думаю, что это понравится миссис Рибурн.

– Глупости! И, кроме того, ее желания не имеют большого значения в этом доме.

– Но теперь это и ее дом. Кроме того, мисс Алисия тоже меня не жалует.

– Теперь причин для этого нет.

Они обменялись понимающими взглядами, и Дели заметила, что мисс Баретт раздумывает, насколько она задета происшедшим. Дели сбросила маску равнодушия и с надеждой спросила, как прошла свадьба, однако утешительного ответа не получила.

Это очень мудрое решение, считала мисс Баретт; возможно, оно спасло Джеми от нервного заболевания, и, кроме того, настроение у всех в доме, включая самого Аластера, стало теперь гораздо лучше.

– Он был одинок, его первая жена оставила его и этим сильно унизила его гордость, он боялся снова почувствовать себя уязвленным. В нем есть тщеславие, которое нередко можно встретить в маленьких мужчинах, оно не позволяет им забывать даже мелкие обиды. Он и Сесили хорошо знали друг друга и неплохо поладили.

Дели поняла: мисс Баретт подозревает, что она была холодна с Аластером, отвергла его робкие попытки ухаживания и тем самым снова заставила замкнуться в своей гордыне, раньше чем их отношения зашли слишком далеко; мисс Баретт была не слепа и, по-видимому, догадывалась, что какие-то отношения существовали, даже если судить только по враждебности мисс Рибурн.

Дели согласилась в следующий сезон стрижки овец приехать в Миланг, хотя про себя подумала, что жить она будет на пароходе и даже пригласит мисс Баретт погостить у нее.

– Впрочем, теперь все решает Бренни, – с гордостью сказала она.

Наступил следующий сентябрь, хлынувшие талые воды подняли уровень в реке, и склады на всем пути к Дарлингу оказались забиты шерстью. В утро большого мороза «Филадельфия» поднимались вверх по течению, вспарывая хрупкую прозрачную корочку льда и борясь с бьющими ей в корму волнами.

В Ренмарке Дели ждала телеграмма: Аластер просил заглянуть в Авоку-Стейшн и доставить оттуда на склад в Миланге партию шерсти.

Дели предоставила решение судьбе и Бренни, а Бренни, который никогда не плавал по озерам и, как все речники, не доверял такой массе воды, решил, что им вполне хватит груза для доставки в более близкий и надежный порт в Моргане. Дели почувствовала, что он спас ее гордость, пусть даже это означает, что она никогда больше не увидит Аластера.

Книга четвертая К ПОСЛЕДНЕМУ БЕРЕГУ

И это, о монахи, есть великая правда о том, как утихает боль и не остается ничего от прежней страсти, как приходит отдаление, забвение, освобождение и свобода от желания.

Будда. Проповедь в Оленьем Парке

1

Наводнение 1931 года было самым большим со времен печально достопамятного наводнения 1870 года – разлившийся Муррей затопил долину на всем своем протяжении. Вода покрыла пойму, залила насосные станции и размыла дамбу, словно та была из песка.

Некоторые угрюмо ворчали, что кто-то намеренно пробил брешь в дамбе, сведя на нет добросовестную работу горожан, таскавших песок, месивших глину и строивших плотину. – Существовало и другое мнение, особенно среди фермеров: разлив реки должен быть естественным – он промывает и очищает русло от осадков, которые переносятся в низовья и служат естественным удобрением для заливных лугов. Другие обвиняли во всем Департамент общественных работ, который так стеснил реку всякими заграждениями и шлюзами (а сейчас собирается возвести и дамбы в устье), что ей пришлось прорвать плотину, чтобы большая вода с верховий могла пройти вниз. Но все сходились в одном: кто-то в этом виноват; некоторые даже обвиняли католиков, которые во время засухи, предшествующей большому разливу, целую неделю служили молебны и просили о дожде.

В этот раз, как и при любом наводнении, больше всего пострадали обитатели времянок и палаток на самом берегу. Их жилища с маленькими садиками, бельевыми веревками и хитроумными устройствами для поднятия воды из реки были затоплены или унесены водой.

Великая депрессия лишила работы в городах тысячи людей. И на берегах реки поселенцев в этот год расположилось больше, чем обычно: река кормила рыбой и давала воду для садов и огородов. Большинство из переселенцев устраивались невдалеке от городов и поселков, чтобы иметь возможность каждую неделю ходить в город и получать у властей продуктовые талоны на муку, сахар и чай. Прибывающую воду в реке они воспринимали как еще одно незаслуженное наказание.

Команда «Филадельфии» спасла несколько человек, которые не смогли вовремя добраться до высокого утеса за лагерем. Дели страдала глядя на их бедственное положение, она раздавала им старую одежду, но никому из них не могла предложить работу, которой они жаждали как единственную надежду на спасение в этом безумном мире, где миллионы голодают, а продукты выбрасывают в море или сжигают, потому что продавать их невыгодно; где банки закрывают кредит и потенциальные покупатели не имеют денег, чтобы покупать, и колеса промышленности крутятся все медленнее и медленнее.