Нэнси Като - Все реки текут

• Название: Все реки текут
• Автор: Нэнси Като
• Издательство: Фора-фильм, ТОО Пролог
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-87592-006-8

«Все реки текут» – экранизированный роман австралийской писательницы Нэнси Като.

Корабль, на котором в Австралию в поисках лучшей жизни, направляется с родителями юная англичанка Филадельфия Гордон, терпит крушение. Оставшаяся сиротой Филадельфия, поселяется на ферме своей тётушки в окрестностях Эчуки. Часть оставленного отцом наследства она инвестирует в колёсный пароход. Её жизнь навсегда меняется, когда ей встречается Брентон Эдвардс. Дели выходит за Брентона замуж и отказывается от карьеры художницы в Мельбурне ради жизни и путешествий по реке на пароходе.

---

Дели показалось, что девочка похудела, и она спросила, не много ли ей приходится заниматься домашними делами. О нет, ответила Мэг, она любит эту работу.

Ну как она могла рассказать матери, что сохнет от любви к недавно вернувшемуся солдату, на десять лет старше ее, герою, который потерял на войне два пальца?

Мэг поднялась на пароход, чтобы повидаться с отцом и поцеловать его большое красное лицо в обрамлении пушистых бакенбардов. Он взял ее тоненькие запястья в правую руку, которая была слабее левой, и сжимал до тех пор, пока она не закричала.

– Видишь? Раньше у меня это не получалось. Я скоро снова буду водить пароход.

Мэг крепко обняла его и побежала к братьям.

– Придете на ферму? Я специально сделала торт.

– Тогда хорошего не жди, – сказал Гордон, который уже разложил на корме рыболовную снасть.

– Принеси нам кусок побольше, – сказал Алекс. – Я собираюсь сегодня поплавать.

– Я тоже, – сказал Бренни, который только что появился на борту.

Мэг держала Дели за руку, пока тропинка взбирающаяся вверх по откосу, не сузилась настолько, что они уже не могли идти рядом. Она подумала, что мать превосходно выглядит, даже в своем старом армейском жакете, который, казалось, подчеркивал ее тонкие черты лица и изящные руки. Годы спустя она будет стоять в толпе, приветствующей Эми Джонстон, единственную женщину-пилота из Англии, и отметит ту же кажущуюся хрупкость и такой же девический облик в сочетании с мужской твердостью и решительностью.

В глазах Дели появилось какое-то свечение, молодой задор; хотя ее решение непреклонно, о чем она и сказала Аластеру, приятно все-таки в ее возрасте снова почувствовать себя любимой и желанной.

«Боже, как все сложно!» – с некоторым самодовольством думала она, припоминая настойчивость и Сайрэса Джеймса.

Дели не подозревала, какие сложные чувства пробудила у своей дочери: ей не приходило в голову, что Мэг больше не дитя.

– Я думаю о твоем будущем, дорогая, – говорила Дели. – Тебе не хотелось бы стать доктором? Мне кажется, я могла бы сейчас заплатить за твою учебу. Конечно, учиться придется долго.

– Нет, я хочу быть медсестрой, – не раздумывая, ответила Мэг.

– Прекрасно, по крайней мере у тебя есть какое-то желание. Можно договориться о твоей практике в больнице в Уэйкери? Впрочем, года два тебе еще придется побыть дома: ты слишком молода.

– Дома?

– На пароходе, конечно. С нами. Ты можешь практиковаться на отце. Он говорит, что ты и сейчас гораздо лучшая няня, чем я.

– Это потому, что ты нетерпелива, мама. Л как ты думаешь, я не могла бы остаться здесь еще на год? Мелви говорит, я немного худая. А если буду болеть, меня не возьмут работать в больницу. А правда, что у тебя был туберкулез? Мелви рассказывала…

– Какая чепуха! Диагноз оказался ложным. Она напрасно пугает тебя своими баснями. Во всяком случае, доктор рекомендовал мне жизнь на реке, и, вплоть до этого последнего приступа пневмонии, я была совершенно здорова. Но пока еще я быстро устаю и без тебя мне трудно…

– Конечно, я вернусь, если ты плохо себя чувствуешь! Но… – Слова о Гарри замерли у нее на губах. – Но, может, иногда я смогу сюда приезжать?

– Посмотрим, – сухо сказала Дели, но про себя решила, что заберет Мэг навсегда. Миссис Мелвилл слишком сильно влияет на нее. Дели вспомнила, каким неожиданным тоном разговаривала с ней прошлый раз миссис Мелвилл – тоном собственника. Мэг – дочь Дели, и она не собирается ее ни с кем делить. Хотя, вполне вероятно, очень скоро ей придется уступить Мэг какому-нибудь молодому человеку.

Стояла ранняя весна и, подходя вместе с Мэг к дому миссис Мелвилл, Дели обратила внимание на миндальное дерево, усыпанное цветами. Оно протягивало свои широко раскрытые соцветия жестом, полным искренности и очарования. Казалось, дерево подставляло свою, невинную чистоту грубым ласкам ветра и чувственным прикосновениям самозабвенно трудившихся пчел.

19

«Брентон, я хочу поговорить с тобой; меня беспокоит Мэг». Если бы она могла обсудить с мужем свои проблемы, переложить груз ответственности на другие, более сильные плечи! Но Дели чувствовала, что такой разговор невозможен. Теперь Брентон был занят только собой, дети интересовали его мало; большую часть времени он проводил, глядя в странную немецкую книгу – Дели сомневалась, что он когда-нибудь ее прочтет, – мрачно размышляя над своим состоянием.

Возможно, ее беспокойство напрасно. Дели не верила, что даже суд присяжных может отобрать ребенка у его матери, если ребенок сам этого не захочет. Но Дели пугало упорное нежелание Мэг возвращаться домой.

Стоя в рулевой рубке, Дели внимательно смотрела вперед, потому что перед ними уже открылся Лонг-Рич. Еще один поворот, и они подойдут к строительной площадке третьего шлюза, где уже всюду идут монтажные работы. Первый шлюз почти закончен, и вскоре, проходя через него, они должны будут платить пошлину.

Лучше было бы устроить склады в Ренмарке и вообще избегать низовья. Но тогда она не увидит ни Сайрэса Джеймса, ни Аластера Рибурна. Без сомнения, это было бы разумно, однако такая возможность не вызвала у нее энтузиазма. Вероятно, как раз сейчас они могли бы ей помочь, хотя Сайрэс слабо разбирался в австралийских законах. Выходя на линию невидимого пока канала, Дели переложила штурвал и опять задумалась о своем.

Ей до сих пор не верилось, что миссис Мелвилл всерьез ополчилась против нее. По-видимому, гибель Джима сильно изменила ее, вывела из обычного состояния равновесия. Дели вспомнила, как запылали щеки миссис Мелвилл, когда она потребовала, чтобы Мэг вернулась с ней на пароход; разговаривая с Дели, она после каждого слова поджимала губы; ее рот был упрямо сжат.

Дели могла бы пойти на компромисс, если бы не странная неприязнь этой женщины, заявившей, что пароход не место для воспитания детей, что ни одна настоящая мать и не подумала бы тащить туда такую хрупкую девочку, и пусть она вспомнит, что уже потеряла одного ребенка!

И вот тут-то Дели пришла в ярость; она выбежала из кухни, не притронувшись ни к чаю, ни к торту Мэг, а миссис Мелвилл кричала ей вслед: «И если ты попробуешь ее забрать, я подам в суд! Суд не позволит тебе разрушать жизнь ребенка».

Мэг в это время вышла, чтобы позвать к чаю мистера Мелвилла и Гарри, и обмена любезностями не слышала. Дели перехватила ее на обратном пути и велела тут же идти на пароход, – они немедленно отплывают вверх по реке. И не нужно складывать вещи, путь возьмет только немного теплой одежды, остальное они купят в Ренмарке. Но Мэг заупрямилась: в этот вечер Гарри пригласил ее поохотиться на лис с прожектором.

А Дели вела пароход с тяжелым сердцем: она оставила свою дочь с женщиной, которая могла настроить ее против родной матери и семьи. Дели не хотела насильно уводить Мэг, и у нее не было времени ждать, пока та переменит свое решение: нужно было пройти строительную площадку третьего шлюза сегодня, пока не закончена перемычка, потому что вскоре поднимется вода, и обходный путь станет почти не судоходным.

Впереди открывалась широкая водная гладь, по одну сторону которой тянулись луга с возвышающимися тут и там гигантскими деревьями, по другую – вздымались на высоту более сотни футов утесы – желтые, слоистые, словно медовые соты. Когда они оказались под утесами, Дели заметила, что колыхание их теней образует у самого подножия зеленые гроты, заполненные папоротниками и мхами, которые росли так низко, что почти купались в воде. На утесах не было ни одного зеленого стебелька; ничего, кроме металлического цветка – пустоцвета – ветряной мельницы да длинных табачных кустов.

«Филадельфия» сделала следующий поворот, и перед Дели открылся вид на третий шлюз. На левом берегу, под утесами, там, где простиралась довольно широкая равнинная полоса, были разбросаны навесы и временные сооружения. Перемычка была как раз посередине реки, а по обеим ее сторонам с бешеной скоростью прорывалась вода. На полном ходу, преодолевая встречный поток, «Филадельфия» подошла к левому берегу и остановилась.

Не доверяя своему решению, Дели хотела поговорить с Сайрэсом Джеймсом и собиралась послать к нему с запиской одного из мальчиков. Гордон и Лимб помогли установить сходни и едва их закрепили, Лимб тут же стал носиться по ним взад и вперед.

Чарли спустил пар, позвал кочегара, приказал ему загасить в топке огонь, и лишь потом поднялся наверх и встал у сходен, опираясь рукой на поручень.

Он стоял, держась за поручень, и вдруг округа огласилась его диким воплем. Выкрикивая ужасные проклятия, он поднял палец кверху и начал яростно сосать его. Затем стремглав бросился вниз и, согнувшись чуть ли не пополам, склонился над землей.

– Ты, сатаненок! – взревел он, распрямляясь и сжимая кулаки. – Ты это нарочно!

– Что он сделал, Чарли? – крикнула Дели, высунувшись из рубки. Лимб предусмотрительно исчез.