Натан Гимельфарб - Записки опального директора

• Название: Записки опального директора
• Автор: Натан Гимельфарб
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Решение жюри вызвало тогда всеобщее возмущение учащихся не только нашего класса, но и всей школы. Даже авторитета Мура не хватило тогда, чтобы успокоить нас и убедить в справедливости принятого решения.

Много ещё можно рассказать о первой моей школе, о первых учителях, о школьных радостях и огорчениях, многом другом, что осталось в памяти, о годах учебы на родном языке, на языке идиш, на котором общались наши предки. Почему-то эти годы более чётко запечатлелись в моей памяти.

Нужно сказать, что несмотря на то, что я, после закрытия еврейской школы, никогда больше не учил идиш, не разговаривал на нём дома после смерти моих родителей, почти никогда не слышал этот язык по радио и редко когда читал еврейские газеты, я до сих пор сохранил его в своей памяти, могу читать и писать на нём, понимаю, когда слышу его и, хоть и с трудом, но могу объясниться по еврейски.

В памяти остался вечер, посвященный окончанию учебного года в 1936-м году. Вероятно наши учителя уже догадывались или по крайней мере предчувствовали, что пришёл конец существованию еврейской школы в нашем местечке и хотели оставить в нашей и своей памяти последние дни пребывания в школе. Может тому были и другие причины, но, как тогда говорили старшеклассники, такого вечера в нашей школе никогда раньше не было. К нему тщательно готовились. Вся школа была празднично убрана. Небольшой по размеру, но достаточно вместительный актовый или, как мы его называли, школьный зал был украшен гирляндами из самодельных цветов, сделанными нами из цветной бумаги. На сцене был длинный стол для президиума, покрытый красной суконной скатертью и стоял букет красивых живых цветов. Несколько букетов цветов стояли на переднем краю сцены.

Зал заполнили ученики четвертых - седьмых классов, а в президиуме были наши учителя и несколько учеников.Такой чести был удостоен и я. Не знаю, что послужило основанием для этого. То ли свидетельство круглого отличника, которое мне затем вручили, то ли моя активная общественная работа, или и то и другое вместе. Я сидел в президиуме рядом с Муром, что льстило мне, но вместе с тем я был удивлён, что Мур, которого мы боготворили и считали безусловно самым лучшим учителем, сидел во втором ряду, а учитель физкультуры, которого недавно избрали секретарем комсомольской организации, сидел в первом, недалеко от директора.

Я тогда ещё многого не понимал и потому удивлялся. Удивила речь директора школы, в которой больше говорилось о советской демократии, дружбе народов, предстоящих выборах в Верховный Совет и о проекте новой Сталинской конституции, чем об итогах учебного года и вообще школьных делах. Не знаю почему, но эта речь запомнилась мне на всю жизнь и я даже сейчас, по истечении шестидесяти лет, мог бы воспроизвести ее со всеми поразившими меня деталями.

Позднее, когда нашу школу закрыли, я часто вспоминал эту речь, считая, что в том, что у нас не стало еврейской школы, виноват и он, директор, который мало об этом заботился и не доказывал, где нужно, необходимость ее существования.

Тогда я ещё не понимал, что это от него не зависело и он ничего сделать не мог, а если бы и попытался, то перестал бы быть директором. Закрыли ведь еврейские школы не только в Красилове, а по всей Украине и закрыли не только школы, но и все другие очаги еврейской культуры.

А тот выпускной вечер, в июне 1936-го года, запомнился не только, а может быть не столько, неприятным осадком от речи директора и некоторыми другими деталями, вызвавшими моё удивление и возмущение, а больше гордостью за свою школу, радостью приятного общения со своими друзьями, соучениками и учителями, непринужденным весельем, вкусным ужином и прекрасным концертом школьной художественной самодеятельности.

К слову сказать, на том концерте я впервые в жизни выступил как исполнитель игры на мандолине. Я сыграл вальс «Над волнами» и участвовал в выступлении струнного оркестра. Очень волновался, когда объявили мое выступление, но всё получилось удачно и мне дружно аплодировали. Были на том концерте еврейские песни в исполнении хора, сольное пение, танцы, художественное чтение, инсценировки из произведений Шолом-Алейхема и многое другое.

За ужином нас кормили салатами, курицей, фаршированной рыбой и вкусным еврейским печеньем. Было много фруктов. После санатория я никогда не ел столько вкусных вещей.

А затем были танцы под наш струнный оркестр и граммофон. Мальчики старших классов уже танцевали с девочками. Я за них немного стеснялся и немного им завидовал.

До поздней ночи продолжался этот незабываемый вечер. Нам всё не хотелось расходиться, как будто мы предчувствовали, что это последний вечер в милой нашему сердцу еврейской школе.

Через месяц нам объвили, что школа закрывается и мы должны продолжать учёбу в украинских школах по месту жительства.

6

Летние каникулы 1936-го года я провёл не совсем обычно. В лагере побыл только одну смену, а затем помогал Сёме, который на лето взял вторую работу. Рядом с нашим домом закрыли польский костёл -единственный в местечке, где жило несколько тысяч поляков. В то время закрывали не только синагоги, но и костёлы, церкви и другие религиозные заведения. Огромное и красивое здание, построенное в 18-ом столетии и являвшееся архитектурным памятником, с большим залом, множеством различных служебных и подсобных помещений, приспособили под кинотеатр. Приспособление сводилось практически к тому, что снесли кресты, убрали церковную утварь и установили недорогие кресла в зале. В ремонте практически не было большой необходимости, так как костёл содержался в отличном состоянии. Территория вокруг него была хорошо благоустроена и окружена массивным кирпичным забором.

Так вот Сёме и поручили заведовать этим кинотеатром по совместительству с основной работой (он тогда работал в комитете Красного Креста). Работа в кинотеатре начиналась вечером, когда демонстрировали два кинофильма.

У Сёмы в подчинении был киномеханик, билетёр и уборщица. Он мог взять ещё кассира по продаже билетов, но чтобы больше заработать, решил выполнять эту работу сам. Именно в этом я ему и помогал. К каждому сеансу я вычерчивал план кинотеатра с нумерацией кресел и по мере продажи билетов вычеркивал в плане проданные места. И ещё я надписывал на каждом билете ряд и место. Сёме оставалось только продать билеты зрителям. Свои обязанности я освоил быстро.

Кино тогда пользовалось большим спросом и зал, в котором размещалось более 400 кресел был почти всегда заполнен, а на такие новые фильмы, как «Чапаев», «Цирк» и на премьеры всех других фильмов билетов всегда не хватало. Однако, даже в таких случаях, больших очередей у кассы, не было. Мы с Сёмой работали быстро и все наличные билеты продавались вовремя. Мне уже было около 12-ти лет и я гордился тем, что могу самостоятельно выполнять эту достаточно ответственную работу. Вначале Сёма часто проверял меня, а когда убедился в моём серьёзном отношении к делу, стал полностью доверять мне.

Заработанные нами деньги пошли, в основном, в семью на латание семейного бюджета, на покупку мне и Полечке одежды и обуви к зиме, к новому учебному году. Какую-то часть заработанных в кинотеатре денег Сёма отдавал мне и у меня впервые появились личные карманные деньги. Я старался не тратить их, но уже одно то, что они у меня были, внушало неведомое доселе чувство надежности и равенства перед своими сверстниками, которые почти всегда имели свои карманные деньги. Моя работа давала мне даже какие-то преимущества перед ними, ибо я мог бесплатно смотреть все фильмы.

Нужно сказать, что я не упускал возможности пользоваться этим правом и смотрел практически все фильмы, которые демонстрировались в нашем кинотеатре, а те, что мне очень нравились, по нескольку раз. Мои сверстники такой возможности не имели не только потому, что за билеты надо было платить деньги, но главным образом потому, что им ещё не разрешалось ходить в кино на вечерние сеансы, а детские проводились только по выходным дням и на них показывали далеко не все фильмы.

С этой первой почти постоянной работы, выполняемой за деньги, связано начало моей пожизненной общественной работы лектора докладчика, рассказчика. Ребята со школы и улицы просили рассказать сюжет нового фильма, который они ещё не смотрели или который они так и не смогут посмотреть, пока им не исполнится 16 лет. И я рассказывал им о фильмах. Со временем я приобрел опыт, а возможно и проявились какие-то способности в этом деле. На мои беседы собиралось всё больше ребят и они стали проводиться всё чаще. В начале беседы касались только просмотренных мною фильмов, но новых тогда выпускалось мало, а на наши еженедельные беседы собиралось много ребят, которые просили о чем-нибудь рассказать. Пришлось готовить беседы по различной тематике, которые принимались порой лучше, чем о просмотренных фильмах.